Андрей Жвалевский - Здесь вам не причинят никакого вреда Страница 39

К счастью, костыли лежали в коляске, а старший инспектор ехал на скейтборде, цепляясь обеими руками за номерной знак мотоцикла. Влезть в коляску либо устроиться на заднем сидении с загипсованной левой ногой не представлялось возможным, и лейтенант предложил Георгу на выбор: поехать на скейтборде или сесть на сидение задом наперед.

Георг сделал неправильный выбор и поэтому очень сердился на О., угрожая оторвать тому голову. Голову лейтенант терять не хотел. На голове находился нос.

Пика напряженности отношения достигли возле офиса Георга. О. никак не мог понять, что «ракетницы лежат в тумбочке слева от шкафа, но не того шкафа, что перед сейфом, а того, что за этажеркой, да не этажеркой справа от стола! а этажеркой слева, если смотреть от третьего стула у стены справа! да нет же, справа не от входа! справа от тумбочки с ракетницами, тупица!»

Хотя О. безропотно сносил все простые и ясные распоряжения Георга и действовал с максимально доступной скоростью, причин такой спешки он не понимал. Лейтенант верил в Мари. Он искренне полагал, что чем больше времени курсантка проведет в логове похитителей, тем меньше останется у похитителей шансов выбраться оттуда подобру-поздорову.

Но теперь, когда руки Георга снова оказались свободны, шансы О. на добро и здоровье резко упали.

– Придется будить мальчика, – торопливо произнес он. – А сначала его родителей. Подождите-ка…

– Жду, – с ангельским терпением ответил инструктор. Наверное, именно такое терпение проявляют ангелы, сжимая в руках карающий меч и дослушивая исповедь заядлого грешника.

– Там наверху вроде кто-то руками машет. Наверное, это он, тот мальчик. Или не тот?

– Тот. Вряд ли в этом доме живут сразу два ненормальных мальчика.

О. повеселел и направился к пожарной лестнице.

Мальчик оказался явно тот, потому что лейтенант беседовал с ним долго и оживленно. Похоже, О. в чем-то убеждал юного собеседника, а тот возражал. Потом лейтенант успокоился, принял из окна некий предмет, сунул его за пазуху и стал спускаться.

– Ну? – сдавленно крикнул Георг, не дожидаясь, когда О. доберется до самого низа. – Это была она?

– Там странное дело, – лейтенант спрыгнул и принялся отряхиваться, – пахнет вроде как Мари, но основной тон не ее. Лаванда и жасмин – я такого от нее никогда не слышал…

– А пацан что говорит?

– Еще непонятнее. Он говорит, что они с амазонкой сделали засаду на чудище. Причем Алекс…

– Кто?!

– Ну мальчишка этот… был Барривом, а я говорю, что так быть не может. Потому что Баррив никогда не участвует в битве, он только сопровождает от уровня к уровню, а Алекс…

Лейтенант столкнулся взглядом с Георгом и осекся.

– Это из «Дьябло»… – пояснил О. и смутился еще больше.

– Понятно, – инспектор перехватил костыль половчее для удара по нерадивому помощнику.

– Алекс дал мне, – торопливо добавил лейтенант, – одну вещицу, которую ему оставила амазонка.

О. достал из-за пазухи китайскую музыкальную шкатулку.

– Это Мари, – сказал Георг, – точно она. Где на нее напали?

– Сейчас покажу, – ответил лейтенант и снова полез на лестницу.

– А что, снизу не видно?

– Видно. Но я обещал вернуть эту штуковину Алексу. Представляете, он думает, что такие шкатулки помогают спастись от кошмаров. Вот дурачок, правда?

Инструктор неимоверным усилием воли не запустил костылем в спину О.

«Зачем костыль? – подумал он. – У меня же есть пистолет».

И в этот судьбоносный для школьного лейтенанта миг зазвонил мобильный телефон, пристегнутый к рулю мотоцикла. Рождественская мелодия звонка неожиданно привела Георга в умиротворенное состояние. Какой костыль или пистолет, что вы! Хорошо подготовленная, продуманная, неторопливая мучительная смерть – вот что теперь ждало медлительного лейтенанта.

– Ответьте, пожалуйста! – крикнул О., уже добравшийся (ну надо же!) до середины лестницы. – Это, наверное, меня.

Мобильник затих, но через несколько секунд зазвонил снова.

Мобильник на поясе Мари пикнул и отключился. Упорные поиски сети из подвала доконали-таки аккумулятор. Наемник глянул на девушку, но с места не сдвинулся. И то – какая польза связанной пленнице от севшего мобильника?

«Ну, амазонка Мари, – спросила себя курсантка, – что ты сейчас делаешь: боишься или опасаешься? Как ты там ребенка учила? Когда боишься, страх сильнее тебя, а когда опасаешься, ты сильнее его? Ну и кто сейчас кого?»

Если объективно, сильнее всех были узлы. Девушка растеребила первый узел, но попытка потянуть за свободный конец привела к тому, что второй затянулся еще туже, до резкой боли в запястьях. Мари чуть не вскрикнула, сообразив наконец, почему наемный кошмар «не замечает» ее попыток освободиться.

«Ладно, попробуем метод пряника».

– В левом внутреннем кармане у меня лежит шоколадка, – сказала она.

– Не ем сладкого, – сказал ужас. – Но за предложение спасибо. Хорошая попытка.

«Ну почему, почему, почему он не ест сладкого?! – чуть не запаниковала Мари, но взяла себя в руки. С трудом взяла, надо признать, руки-то по-прежнему оставались связанными. – Попробуем метод… другого пряника».

– Я вижу, – сказала она, – вы человек… то есть кошмар благородный.

– Мои принципы, – гнусаво отозвался рьщарь, – это единственное, что у меня осталось.

– Как же вы можете держать в плену, в темнице, беззащитную девушку? Где же ваше благородство?

Мари ждала долгого, прочувствованного монолога о моральных терзаниях, но принципиальный кошмар ответил коротко:

– Благородство благородством, а контракт контрактом.

– День рождения днем рождения, а служба службой.

Георг переложил телефон к правому уху, подставляя натруженное левое освежающему ночному ветерку. Вернувшийся к мотоциклу лейтенант О. сделал понимающее лицо, но, разглядев зверское лицо Георга, перевел выражение собственного лица в положение «Отсутствующее».

– Ирэн, да не беспокойтесь вы так… Что? А как?.. ну… не знаю… Как-нибудь иначе… Да, делаем все возможное… Да, сразу вам сообщим… Да, можете звонить в любое время…

– Спросите еще, что это за лаванда с жасмином, – не утерпел О., – может, она Мари каким-нибудь освежителем воздуха обрызгала?

Взрыв возмущения в трубке был таким сильным, что Георг отвел мобильник на расстояние вытянутой руки. А лейтенант отбежал на расстояние брошенного костыля.

– Да… да… обязательно… Я все понял… Да… обязательно передам.

Полицейский выключил мобильник и посмотрел на притаившегося за качелями О.

– Это были духи. Ирэн их Мари сегодня подарила.

– Она просила что-то мне передать? – спросил лейтенант издали.

– Ага, – ласково сказал Георг. – Подай костыль, передам.

«Шутит», – с облегчением понял О. Лейтенант подобрал костыль, приблизился к инструктору… И тут с ним случился повтор давешней галлюцинации. Из песочницы, кряхтя и посапывая, появилась здоровенная коричневая жаба. О. покосился на Георга. Судя по старшему инспектору, галлюцинация получилась массовой.

– Здорово, Драбаруха, – сказал полицейский жабе, – какими судьбами?

– И тебе не хворать, – отозвалась галлюцинация.

Лейтенант решил не удивляться. Возможно, ему привиделась не только огромная жаба, но и Георг, который с ней разговаривает. «В прошлый раз само прошло, – успокоил себя О., – и сейчас пройдет».

– Девку, небось, свою аукаете? Ну, это… ищете?

– Видела ее? – инспектор налег на костыль. – Где она?

Конструктивный разговор привел лейтенанта в чувство. «Почему бы не допросить галлюцинацию? – подумал он. – Тем более коллективную?»

– А вы сами где находились? – самым строгим голосом спросил О. – Чем можете подтвердить свое алиби?

Жаба только обиженно мигнула и продолжила беседу с Георгом.

– Я ей говорю: «Не ходи дотуда». Да разве ж ее отговоришь. А добрая дивчина, жалостливая. Старушку шоколадкой угостила.

Драбаруха принялась переводить взгляд выпуклых оранжевых глаз с Георга на О. и обратно.

– Что-нибудь сладкое, – произнес инструктор тем краем рта, который был ближе к лейтенанту.

Тот обшарил карманы и извлек пачку жвачки. Жаба одним движением длинного языка прибрала в рот пачку, глотнула и недоуменно замерла.

– Это не еда, – О. почувствовал себя виноватым. – Это жевательная резинка. Ее жевать нужно. Понемножку.

Драбаруха окончательно расстроилась и максимально отвернулась от лейтенанта.

– Двое ее уволокли, – сообщила она Георгу. – Один такой… всякий. То он такой, то эдакий.

– Хамелеон… А второй?

Жаба прерывисто вздохнула.

– Мигель. Я его Михасем кличу. Из бывших. В наемники подался, болезный…

– Нашел! – радостно закричал О. – Вот, возьмите, это «Чупа-чупс». Почти нетронутый. Его и сосать можно, и сразу есть.

Драбаруха с подозрением осмотрела леденец, который О. предусмотрительно развернул, и отправила «Чупа-чупс» за щеку. От этого речь ее стала менее внятной, зато морда немного повеселела.