Юрий Забелло - Планета для робинзонов Страница 4

биологи — Энн Тейлор, Новая Зеландия, Ока-о-Ира, Полинезия, Афенор Тлемен, туарег;

геологи — Каури, Меланезия.

Теперь Ингрид успокоилась окончательно — ошибки не произошло. Каури невозмутимо слушал дальше. Ни один мускул не дрогнул на его лице. А перечисление продолжалось:

химик — Ндоло, йоруба;

водители вибролетов — Андрей Коваленко, украинец, Нью, Малайя;

языковед — Тойво Маттикайнен, Финляндия;

фото-кинорепортер — Сурен Гапоян, Армения;

корабельный повар — Лемма Мэнгэша, амхара.

— Как видите, экипаж интернациональный. В нем нет двух представителей одной национальности. В составе экипажа — одиннадцать женщин. Конечно, перечислены только основные специалисты. Каждый член команды в совершенстве владеет ещё одной, двумя и даже тремя специальностями. Во всяком случае, мне кажется, что такой экипаж сумеет достойно представить человечество!

— Выбирая этих представителей, мы преследовали ещё одну цель — окончательную отработку интерлингвы — всеобщего языка. Как вы все знаете, работа в этом направлении начата давно. И мы имеем уже такой язык. На нем ведутся все переговоры, издаются все официальные документы. Но он вызывает и справедливые нарекания. Ибо по своим выразительным свойствам ещё очень и очень далёк от совершенства. Да это и понятно: все языки, на которых говорит человечество, складывались и оттачивались веками. Интерлингва же, в её нынешнем виде, существует всего тридцать — сорок лет. Меня могут спросить: а причём здесь экипаж корабля? Отвечаю: каждый из членов команды, кроме интерлингвы, владеет ещё двумя — тремя языками. В силу своей интернациональности, в процессе многолетнего общения, каждый из них внесёт в язык корабля что-то своё, характерное для его родного языка. Многие из этих внесений просуществуют недолго, как какой-нибудь языковый казус. Многое же всерьёз приживётся в языке. Так что после возвращения корабля, мы будем иметь новую, проверенную годами редакцию интерлингвы.

— Теперь о названии корабля. Вы заметили, я ни разу не назвал его. Я это сделал вполне сознательно. Название корабля должны дать жители тридцать седьмого региона — Испании и Португалии. Это будет их вклад в интернациональную экспедицию. По-видимому, на днях мы уже будем знать, как они решили назвать нашего посланца к далёким мирам.

— Первый корабль уже построен и в ближайшее время сможет стартовать с Лунного Космодрома, расположенного в кратере Жюля Верна, рядом с морем Мечты на обратной стороне Луны. По предварительным расчётам, полет продлится около десяти лет в одном направлении, хотя его участники за это время постареют только на три года. Трудно предположить, что их ждёт в конце пути. Возможно, что планета, которую найдёт нам экспедиция, окажется настолько подходящей, что часть команды на ней останется, подготавливая место для будущих переселенцев. Возможна и обратная картина: жизнь на этой планете будет сопряжена с такими трудностями, что придётся от неё отказаться вообще. Все это предрекать трудно, все эти вопросы будет решать сам экипаж. На месте им будет виднее.

— В общем, пожелаем им счастливого полёта!

В это же самое время на другом конце земного шара слушали выступление Генерального секретаря студенты Саламанского университета. Вечернее солнце заглядывало в высокие стрельчатые окна древнего здания, скупо освещая напряжённые лица. Сразу же после заключительных слов в аудитории поднялся шум.

Отдельные реплики слились в общий гул голосов. В основном звучало сожаление, что «нашим сильно не повезло». Неожиданно в аудиторию ворвался Хесус, хваставшийся всегда, что его предок, знаменитый Жиль Блас из Сантильяны, тоже учился в этих стенах. К счастью, он ничем не походил на своего мифического предка.

— Вы уже выключили видеофон? — закричал он с порога.

Шум на минуту стих.

— Сразу же после окончания, — ответили сразу несколько голосов.

— Вы же пропустили самое интересное! По всему нашему региону открыты пункты для регистрации предложений как назвать корабль! — кричал Хесус, хотя все и так молчали, ожидая, что он ещё скажет.

— Пункты будут работать три дня, — продолжал Хесус. — Все предложения пойдут в машину. Она выберет шесть вариантов, наиболее часто встречающихся, а в воскресенье состоится всенародное голосование!

— Давайте и мы придумаем, как назвать корабль! — закричала одна из девушек.

Все дружно поддержали предложение. Хесус прошёл к экрану дисплея и сел за пульт:

— Вы называйте, а я запишу, потом устроим обсуждение.

— Реал! — закричал высокий студент с лохматой причёской.

На него зашикали.

— А что? — не сдавался он. — Они трижды были чемпионами мира!

— Это не серьёзно, — отвечали ему. — Для футбольной команды такое название годится, для межпланетного корабля — нет!

— Саламанка! Эстремадура! Альгамбра! — предложения сыпались со всех сторон. Но Хесус только качал головой и не прикасался к клавишам. На экране ещё не было ни одного слова. Когда первые страсти улеглись, он повысил голос.

— Все это не годится. Надо что-то общее для всего региона.

— Испания! — закричала полная девушка из заднего ряда.

— Лучше уж Иберия!

— Действительно, Иберия лучше, — ответил Хесус, его быстрые пальцы пробежали по клавишам. На экране появилось первое название.

— Нет, лучше дать ему имя героя! Назовём корабль Сидом!

— Серторий! Это ещё древнее!

— Герильеро!

— Почему обязательно героя? Почему не писателя? Я предлагаю Сервантес!

— Лучше уж «Алжирский пленник»!

— Может быть, «Дон Кихот»? Или «Санчо Панса»? — с иронией донеслось из зала. Все засмеялись. В наступившей после взрыва смеха тишине раздался низкий грудной голос невысокой девушки:

— Долорес Ибаррури!

— Пасионария! — закричал кто-то из зала.

— Правильно! Правильно!

Хесус стёр с экрана все надписи. Снова его быстрые пальцы забегали по клавишам.

— Пламенная.

И тут же зал взорвался:

— Почему «Пламенная»?

— Я перевёл на интерлингву, — отвечал Хесус.

— Нет, нет! — закричали из зала. — Не надо переводить! Пусть будет именно «Пасионария»!

— Немедленно в ратушу!

В считанные минуты изготовили лозунги: «Мы предлагаем «Пасионария»», «Наше название «Пасионария!»» и просто «Пасионария». Вышли на улицу. Кто-то запел «Роха бандера». Песню подхватили. Неожиданно получилась очень внушительная колонна, которая и двинулась к Пласа Майор, обрастая все новыми и новыми людьми.

Последние приготовления окончены. Громада корабля, окружённая стартовыми конструкциями, высилась посреди кратера Жюля Верна. За две недели, проведённые на Луне, экипаж успел перезнакомиться и сдружиться. Все космонавты принимали участие в предстартовых работах. Наконец, все-все сделано. Вот он стоит, красавец! На носу — надпись золотыми буквами: «Пасионария». Чуть ниже, меньшими: «Земля». На долгие годы он должен стать для них родным домом.

В прощальный вечер все собрались в большом зале Лунного Космопорта. Было немножко грустно, беспокойно. Кто знает, как оно все сложится. Может быть, кому-то и не суждено снова увидеть Землю? Специально для улетающих видеопрограммы показывали репортаж с Земли.

К Каури и Ингрид подсел Тойво Маттикайнен:

— Вы знаете, Каури, я долго вспоминал, где я читал ваше имя?

— Теперь вспомнили? — не очень приветливо спросила Ингрид, ей показалось, что посторонние разговоры как-то не соответствуют торжественности момента.

— Теперь вспомнил, — ответил Тойво. — Помните, я на досуге занимаюсь историей космических полётов… Собираю разные старые документы, вырезки из газет, книги… Больше всего меня интересуют не те полёты, так сказать, официальные, что ли? А те, которые произошли без ведома правительства…

— А что? — удивилась Ингрид. — Были и такие?

— Да. Были. У меня есть любопытный документ об одном таком полёте. Правильнее сказать, побеге с Земли. Бежала большая группа людей, несогласных с политикой правительства. Наши противники. И в этом документе упоминается человек по имени Каури.

— Кое-что я знаю, — ответил Каури, — но я думал, что это просто семейная легенда…

— Нет, дорогие мои, это не семейная легенда. Это история одного преступления… Хотите, я расскажу?

— Конечно, хотим, — ответила Ингрид. От её неприязни не осталось и следа.

— Это случилось давно, — начал Тойво Маттикайнен, — лет двести назад. В самом начале двадцать первого века прошлой эры, века полного разоружения…

ДЕТИ РОТАНГА

РОТАНГ — лианообразная пальма, не способная существовать самостоятельно. Может расти только используя в качестве опоры другие растения, в основном — пальмы других видов.