Томас Брецина - Нормальная сумашедшая семейка Страница 5

Я готова!

Лисси фыркнула, что можно было расценить как «Наконец-то!», и девоч­ки вышли из дома.

Тинка расстроилась, чувствуя, что Лисси по-прежнему сердится на нее.

Лисси, мы как-нибудь все ула­дим, — осторожно сказала она.

Хм-м... — ответила сестра. Опти­мизма в ее ответе точно не было.

Остаток дня прошел за уроками. Времени почитать колдовскую книгу у девочек просто не было.

Как обычно, в полседьмого сели ужи­нать. Когда вся семья собралась за сто­лом, Борис Клювель-Тедимайер откаш­лялся, словно собирался держать речь.

Сегодня звонили с телевидения... — начал он.

Тинка замерла с открытым ртом, за­быв, что держит перед собой вилку с зеленым горошком.

Эй, закрой свою форточку, сквоз­няк! — тут же брякнул Фрэнк, а Стэн довольно хрюкнул.

Что они хотели, дорогой? — по­спешно спросила Грит, укоризненно взглянув на мальчиков.

Съемочная группа приедет рано утром в среду и останется у нас на три дня, то есть до вечера пятницы.

О, папа, а ты здорово считаешь! Я бы ни за что так не сумел. — Фрэнку казалось, что он очень остроумный.

Именно поэтому тебе так доход­чиво все объяснили, — холодный тон и выражение лица Тинки яснее ясного давали понять, что Тинка считает Фрэнка ужасно глупым.

Эта дама, которая все время гово­рит...

Белинда Киновар! — с готовностью подсказала Тинка.

Она самая... Так вот, она объясни­ла, что мы должны вести себя так, буд­то ни камеры, ни оператора здесь нет. Понятно?

Фрэнк начал ковырять в носу, потом вытащил палец, осмотрел его и произ­нес:

Успешные раскопки!

Он сделал движение, будто собирал­ся вытереть палец о скатерть, но Грит бросила на него такой взгляд, что он тут же отказался от своего намерения.

Опершись ладонями о стол, Борис Клювель-Тедимайер оглядел по очере­ди всех членов семьи и преувеличенно бодро сказал:

Все прекрасно. Все в полном по­рядке. Беспокоиться не о чем, и вести себя мы будем совершенно естественно.

Впрочем, выражение его лица гово­рило об обратном.

Грит вымученно улыбнулась.

Да, совершенно естественно. Но все-таки не как обычно. А это значит — никаких ковыряний в носу за столом, никаких музыкальных репетиций на полную громкость в подвале, никаких морских боев в ванной, никакого... — Список предостережений и запретов никак не заканчивался.

Лисси следила за стрелкой кухон­ных часов, которая продолжала описы­вать круги, а Грит все говорила. Ее мо­нолог длился три с половиной минуты. Когда она закончила, Стэн поднял ру­ку, как воспитанный отличник, кото­рый просится к доске.

Да, Стэн? — повернулась к нему Грит.

А что нельзя самое первое? Я уже забыл...

Выражение лица Грит стало таким, будто она с большим удовольствием посадила бы сына в кресло катапульты и нажала кнопку запуска.

Лисси утешила ее:

Если тебе время от времени хо­чется выкинуть мальчиков в окно — это совершенно естественно. Неестест­венно лишь делать это по-настоящему.

Тинке вдруг показалось, что ей снится кошмарный сон — и этот сон очень смахивал на явь. Мысль о кол­довской книге и спасительных закли­наниях немного успокоила ее.

Наконец девочки смогли уединиться у себя в комнате. Дверь, к сожалению, не запиралась, но Лисси забаррикадирова­ла ее стулом.

— Давай книгу! — скомандовала она.

Тинка вытащила книгу из ранца и положила к себе на колени. Она хотела открыть ее — и не смогла. Обложка как будто приклеилась к страницам. Тинка тянула ее обеими руками, но у нее ничего не получалось.

Может, книга не настоящая? Тинка читала много детективных историй, в которых рассказывалось, как в дере­вянных коробках, замаскированных под книги, прятали краденое. Тинка постучала по переплету, но звук был глухой.

Дай мне! — Лисси выхватила тя­желый том, и Тинка с недоумением и испугом увидела, что книга легко рас­крылась в руках сестры.

Страницы были испещрены крошеч­ными буквами и значками, которые затанцевали перед глазами Лисси.

Тинка наклонилась над плечом се­стры, чтобы заглянуть в книгу, но бук­вы тут же побледнели и совсем исчезли.

Девочки переглянулись, и Лисси за­метила:

Похоже, Эдуард Рок настроен серьезно...

Тинка села на край кровати. Она чуть не плакала. Ну как тут не отча­яться?

Вторник пролетел быстро, и девоч­ки не смогли поискать другую книгу. Их повезли в соседний город. Там га­стролировал театр, который играл спек­такли для школьников. Пьеса оказа­лась интересной. В ней рассказывалось про город, в котором все было серое и жителям разрешалось носить только серую одежду, а каждый яркий цветок сразу уничтожался.

После спектакля актеры снова вы­шли на сцену, и школьники смогли за­дать им вопросы. Большинство ребят интересовались, как стать актером или актрисой. Тинка и Лисси с удивлением узнали, что на актера нужно учиться несколько лет. Надо уметь не только громко, четко и выразительно говорить, но и правильно двигаться, танцевать и даже фехтовать...

Лисси наклонилась к Тинке и про­шептала:

Я знаю, что делать. Давай отпра­вим нашу семью на какой-нибудь теп­лый необитаемый остров. Отпуск нужен всем — значит, это будет колдовство на пользу. А мы пригласим домой актеров и сделаем так, чтобы они выглядели как родители и мальчишки-монстры. Они будут вести себя так, как мы захо­тим, и никакого позора!

Тинка засмеялась:

Ты же не думаешь на самом деле, что такое пройдет, правда?

Лисси вздохнула. Разумеется, она так не думала, но почему бы не помечтать?

Девочки вернулись домой после пя­ти часов вечера, уставшие и голодные.

Из подвала доносился такой шум, как будто там одновременно колотили же­лезными крышками от кастрюль и па­лили из дюжины пулеметов. К этому грохоту примешивался душераздираю­щий скрежет. Это Фрэнк и Стэн снова собрали на репетицию свою группу с милым названием «Голодные канни­балы».

Сестры страдальчески закатили гла­за, но им приходилось терпеть. Тем более что это была их вина — они сами наколдовали братьям успех, лишь бы только избавиться от их слежки[1]. Кол­довство удалось, на группу даже обра­тил внимание один музыкальный про­дюсер и стал активно ее продвигать. Но вскоре успех пошел на спад. Вино­ваты в этом были сами музыканты — репетировать как следует им было лень. На одном из концертов они игра­ли настолько плохо, что публика их освистала и продюсер от них отказался.

Девочки поднялись наверх, подаль­ше от кошмарных звуков. На втором этаже посреди коридора стояла Грит и с кем-то разговаривала. Тинка испу­галась не на шутку. Неужели у них до­ма появился Эдуард Рок и рассказал маме, в чем заключается настоящее хобби ее дочерей? Но к счастью, эта мысль туя" же исчезла, поскольку Грит сердито произнесла:

Нет, Дэвид, тебе нельзя это наде­вать! Сними сейчас же!

Любопытство заставило Тинку и Лисси подойти ближе. В чем дело? Мама всегда защищала маленького Дэ­вида, и порой ему разрешалось слиш­ком многое. Почему теперь она разго­варивала с ним так строго, девочкам стало ясно с первого взгляда: Дэвид был в юбке, а поверх своего джемпера, перепачканного вареньем, натянул один из лифчиков Тинки.

Эй! — возмутилась Тинка. — Это не твое! Немедленно отдай!

Дэвид посмотрел на нее, обиженно скривился и заявил:

Я девочка!

Грит попыталась быть терпеливой:

Никакая ты не девочка. Ты маль­чик! Будущий мужчина!

Дэвид энергично крутил головой:

Я девочка, девочка, девочка! И на­деваю только девчачью одежду!

Да надевай какую хочешь, толь­ко не мою! — не выдержала Тинка и попыталась сорвать с него свой лиф­чик.

Дэвид не стал сопротивляться, поз­волил себя раздеть, потом втянул жи­вот, чтобы юбка свалилась на пол. Оказавшись до пояса голышом, он оби­женно пригрозил:

Или буду носить девчачью одеж­ду, или вообще никакую!

Грит попробовала убедить его:

На улице холодно, малыш. Ты простудишься.

Но Дэвид крепко сжал губы и толь­ко мотал головой.

Некрасиво ходить голым. Тебя будут дразнить.

Дэвид упрямо пожал плечами, будто хотел сказать, что ему все равно.

Лисси присела на корточки перед братишкой и заглянула ему в лицо:

Помнишь тот большой грузовик, который мы видели в магазине? Ты получишь его, если не будешь надевать девчачьи вещи.

Тинка никогда не слышала, чтобы Лисси говорила так мягко.

Дэвид задумался. Думал он напря­женно и долго. Потом решительно по­смотрел на сестру и твердо ответил:

Нет!

Лисси схватила его за плечи и силь­но встряхнула.

Если будешь брать наши с Тинкой вещи, я тебя больно отшлепаю! Понял?

Дэвид сморщился, всхлипнул раз, другой и разревелся. Он рыдал так горько, что слезы лились из его глаз ручьями. В поисках защиты он обхва­тил Грит за ногу и уткнулся ей в юбку.