Эдуард Веркин - Большая книга ужасов. 1 Страница 50

Лерка продолжала говорить. Я сполз по веревке и упал на мокрую траву.

Глава XIII

Под дождем

Под дождем на центральной площади стояла машина «Скорой помощи» и милицейский мотоцикл с коляской. Уже знакомый мне близорукий участковый бродил туда-сюда по площади, иногда останавливался и ковырял землю носком сапога. Двое санитаров курили, из «Скорой» валил дым. Фонарь на столбе раскачивался.

Я прислушался. Стоял, растопырив уши, хотя мне надо было бежать.

– Чертовщина какая-то… – сказал участковый.

Из машины вылез врач.

– Печень нашли? – спросил он.

– Нет, – ответил участковый.

– Плохо.

– Почему плохо?

– А чего же тут хорошего? Парень без печени. К тому же печень удалена очень интересно. С одной стороны, безупречно грамотно, так бы профессиональный хирург действовал. С другой стороны… Печень будто…

– Будто что? – спросил участковый.

– Ее будто пальцами вынули, почти без крови. Так египетские мумификаторы работали, на Филиппинах такие техники есть. Хорошего, согласитесь, мало…

– А зачем ему, мертвому, печень? – участковый пристально посмотрел на врача. – Он и без нее теперь обойдется.

Врач как-то неприятно хмыкнул и хлопнул себя по коленкам.

– Некоторые народы… некоторые народы считают, что именно в печени заключена душа человека. И если… ну, съесть печень, то к тебе перейдут сила, знания, чувства… А если ее сожрет колдун… ну, со всевозможными ритуалами, то этот колдун сможет обращаться в того, чья печень…

– Хватит, – сказал участковый и как-то незаметно пристроил руку поближе к кобуре. – У нас тут и так…

Они замолчали, и я подумал, что пора мне двигать дальше.

– Знаете, что написано у него на руке? – сказал санитар и бросил окурок.

– Маша, я тебя люблю? – усмехнулся другой.

– Нет. У него на руке написано «Мертвец».

– Татуировка, – пояснил участковый. – Татуировка на руке.

Я оторвался от угла и направился к «Скорой».

Участковый заметил меня и дернулся. Увидел, что я маленький, но пистолет не отпустил.

Медработники поглядывали на меня с напряжением, будто я был живой бомбой.

Я подошел ближе. Участковый узнал меня.

– Ты живешь в доме с красной крышей? – спросил он.

– Мы там… – начал я и вдруг понял, что не знаю, что сказать дальше. – Там…

– Так ты из этого дома? – снова спросил участковый.

– Ага. Там Валерка… Надо позвонить или…

У участкового заработала рация, и он стал с кем-то по ней ругаться, требуя, чтоб прислали кинолога,[17] а то дождь смоет последние следы.

Я заглянул в машину.

– Ничего интересного, – санитар почти сразу же меня вытолкал.

Второй санитар поспешно натянул на лицо покойника простыню. Но я успел разглядеть. Это был тот самый парень, который пришел сегодня в наш дом.

– Там… – начал я.

Со стороны переулка раздался короткий звериный рык. Участковый поскользнулся, взбрыкнул ногами и шлепнулся в лужу. Санитары и врач запрыгнули в «Скорую», двигатель фыркнул, и машина нырнула в темноту ближайшей улицы.

Участковый остался один на залитом дождем и освещенном качающимся фонарем пространстве. Он поднялся на ноги и достал пистолет.

– Это она, – сказал я.

– Кто она? – спросил участковый, но по дрогнувшему голосу было видно, что он понял, кто.

Участковый снова попытался связаться с кем-то по рации, у него ничего не получилось, он бросил рацию и стал целиться.

Я не стал смотреть, куда он целится, я побежал.

Как-то раз я прочитал книжку про универсальную технику выживания в джунглях. Там рассказывалось, как можно, к примеру, победить ягуара. Победить ягуара легко – с ним надо просто не встречаться.

Я решил воспользоваться этим мудрым советом. Я удирал. Оскальзываясь на камнях и перепрыгивая через лужи, я удирал и слышал, как хлопают за моей спиной смазанные дождем выстрелы.

Странно, но, несмотря на темноту, я умудрился не заблудиться.

Водокачка была похожа на водопад. Именно на водопад – дождевая вода собиралась на крыше и стекала по стенам настоящими потоками, будто там, наверху, открылась целая река.

Я отыскал лестницу, подпрыгнул, подтянулся.

Видимо, в этот раз меня подгонял страх. Несмотря на то, что я изрядно выдохся, я лез легко. Сердце колотилось, мышцы налились бешенством, сухожилия стали крепче и как-то тягучее. И до бака я добрался гораздо быстрее, чем тогда, с Леркой. Раза два я, правда, соскальзывал с мокрых перекладин, но успевал уцепиться.

Добравшись до бака, я отыскал перчатки, натянул на руки. Посмотрел вниз.

Внизу была темнота. Села не было видно. Дождь прятал землю. Я дышал. Надо было прогнать через кровь побольше кислорода, вывести молочную кислоту. Пятьдесят процентов молочки выводится из крови за пятнадцать секунд. За минуту почти девяносто процентов. Я досчитал до шестидесяти.

Лестница вздрогнула и скосилась вправо. Что-то тяжелое повисло на ней там, внизу, в темноте. Я не стал ждать, когда это тяжелое доберется до меня, я уцепился за прут и пополз.

Путь до дыры в баке дался мне нелегко. Прут был скользкий. Очень скользкий, плохо помогали даже прорезиненные перчатки. Но я скашивал глаза и видел, как дергается лестница. Как раскачиваются вмонтированные в кирпичную кладку штыри.

Стрельнула молния. Вспышка осветила окрестности, и я увидел село. Дома, похожие на гробы, улицы, похожие на кладбищенские аллеи. Весело.

Но все это было там, далеко внизу. А я был здесь, на высоте девятиэтажного дома. И оно было здесь. То, что поднималось по лестнице. Правда, что именно поднималось, я разглядеть не успел. Да и не хотел особо я это разглядывать.

Молния сверкнула еще раз. Прямо напротив меня обнаружился ведущий в бак люк. Я повис на левой руке, ненадолго, всего на секунду. Правой рукой нащупал люк, откинул его, подтянулся, перевалился внутрь.

Внутри бака было темно и сухо. Темнота, пахнущая пылью, железом, мертвыми сверчками и застарелой плесенью. Хотелось поваляться, подышать, но времени не оставалось – надо было найти лаз на крышу и добраться до телефона.

Карта. На стене должна быть старая карта Советского Союза. Лаз за ней. Я принялся обшаривать стены. Наткнулся на стул, сразу же свалился, разбив обо что-то коленку. Лязгнуло железо. Тварь долезла до бака и теперь пыталась пробраться через люк. Ко мне.

Я обыскивал убежище Лерки. Быстро, стараясь при этом не сорваться в панику. Паника – самое худшее, что можно придумать в такой ситуации. С другой стороны, оставаться хладнокровным, когда тебя пытается задрать какая-то невообразимая тварь, довольно тяжело. Руки, во всяком случае, у меня тряслись капитально.

Пальцы наткнулись на бумагу. Карта. Я сорвал ее со стены и просунулся в ход. До люка, ведущего на крышу водокачки, я взлетел, наверное, за минуту. С люком вышла заминка. Люк был деревянный. Дерево от дождя размокло и не поддавалось.

Снизу ударила волна влажного воздуха, смешанного с явственным звериным запахом, я почувствовал, что лаз наполнился чем-то живым, мягким и злобным. Существо зарычало. Громко. От рыка задрожали стенки трубы, я ощутил вибрацию под пальцами.

Я скрючился, покрепче уперся в ступеньки ногами, выпрямился. Люк поддался. Просунул в щель кисть руки, затем плечо, потом уже весь вылез.

Выбравшись на крышу, я кинулся было к телефону, но тут мне в голову пришла другая идея. Я поднатужился и поднял люк.

Из трубы доносились мощная возня и царапанье когтей по железу. Звериный запах усилился. Потом, при очередной вспышке, я увидел это существо.

Первый раз я видел его вблизи. Внешне оно напоминало не то пантеру, не то ягуара. Что-то среднее. Но это было не животное, нет. Глаза у кошки, да и вообще у большинства животных светятся в темноте. Но у этой твари глаза не светились. Они были красные. Полностью. Ни белков, ни зрачков не было видно. Просто кровавые дыры. Длинные миндалевидные прорези на белой шерсти морды. Труба была узковата для твари, она заполнила своим туловищем все пространство и поднималась с трудом, протискивалась.

Я ждал.

Голова зверя показалась над люком. Я со всей силы обрушил на нее тяжелую деревянную крышку.

Зверюга рыкнула. Удар был мощный, такой удар раскроил бы голову любому существу. Этой тварюге было хоть бы что. Она потрясла своей башкой и просунула в люк лапы.

Я поднял крышку и ударил еще раз. С таким же результатом. Даже хуже, доски на крышке треснули, тварь отбросила их в сторону лапой.

Все. Я понял, что в трубе ее мне не удержать.

Снова сверкнула молния. Построенные Леркой скульптуры из железа выглядели жутко. Изломанные кривые уродцы. Мне вдруг показалось, что это настоящие скелеты мертвых сказочных существ, их нашли во время раскопок какого-нибудь там Китеж-града и зачем-то привезли сюда. Вряд ли Лерка видела свои творения при вспышках молний или при лунном свете, она бы серьезно пересмотрела взгляд на собственное творчество.

Молнии вспыхивали ежесекундно, будто кто-то в небесах запустил гигантский стробоскоп.[18] Тварь выползла из трубы почти до половины. Когти царапали по металлу крыши, тварь извивалась и рычала.