Дмитрий Емец - Таня Гроттер и проклятие некромага Страница 53

Неизвестно, подействовали ли слова Ягуна или сами игроки спохватились, но за последующие десять минут никто не выбыл. Стремительные атаки следовали одна за другой. Чихательный мяч давно ускользнул от Тани, и она отважно погналась за все тем же злополучным перцовым, который стремительной кометой мелькнул у нее над головой. Таня круто развернулась и погналась за ним. Контрабас развил такую неожиданную скорость, что Таню едва не слизало с его полировки встречным ветром. Перцовый мяч мчался впереди. Всего полметра отделяли его от Таниной руки. Быстрее, еще быстрее.

Они неслись почти с одинаковой скоростью. Затем расстояние стало медленно сокращаться. Таня подумала, что, если мяч не вильнет, она его схватит. Таня уже ощущала мяч кончиками пальцев. Внезапно тугой удар воздуха отбросил и завертел контрабас. Прямо перед ней стремительно вынырнула ступа. Бейбарсов! Точнее, Тантал! Он перехватил мяч и с легкой насмешкой поклонился Тане. Перебросил бамбуковую трость в другую руку, и ступа его мгновенно ушла вниз. Все произошло стремительно. Таня не успела даже произнести банальное: «Блин!» Рука ее просто загребла пустоту…

Все же Тане показалось, что кроме насмешки в глазах Тантала была затаенная боль. Сущность Бейбарсова сражалась с сущностью древнего некромага.

Развернув контрабас, Таня погналась за Танталом, однако его ступа оказалась резвее. Как Таня ни подгоняла инструмент, расстояние между ними с каждой секундой увеличивалось.

– Талисман! – быстро произнес перстень Феофила Гроттера.

Таня вначале не поняла, о чем он говорит, но потом сообразила. Рука ее скользнула в карман. Жуткий африканский божок оскалился, когда на него упало солнце. Таня поспешно произнесла заклинание и, подув на талисман, послала его вперед.

Скользнув по воздуху, талисман настиг некромага и коснулся его спины. Таня была уверена, что он соскользнет, но не тут-то было. Тане почудилось, что африканский божок сумел вцепиться в комбинезон Бейбарсова зубами. Вцепился и повис. Таня ожидала чуда, однако чуда не произошло. Тантал как ни в чем не бывало продолжал нестись вперед, атакуя дракона.

Откуда-то, Таня так и не поняла откуда, вынырнула Энтроациокуль. Запоздало Таня вспомнила, что бактрийская ведьма – ее боевая пара. Если бы тогда, с самого начала, она не погналась за мячом, а подрезала бы его справа, то мяч, рикошетом ударившись о барьер, отскочил бы как раз в руки к Энтроациокуль. Шляпа! Как она сразу этого не сообразила!

Бактрийская ведьма грозно посмотрела на Таню и пронеслась дальше. Гроттер поняла, что на первый раз ее простили. В следующий раз Энтроациокуль простит ее тоже, но уже посмертно.

По широкой дуге Тантал атаковал Раду, которую умело отвлекали Дионис и Гермес. Двигались они в противоположном направлении, в зеркальном синхроне, точно плели паутину. В их размеренных движениях было что-то гипнотическое. Дважды Рада короткими струями выдыхала огонь и всякий раз промахивалась.

– Вот что я называю: играть в буриданова ослика! Бедный скальный дракон не знает, за кем из двоих гадиков следить! Правый глаз пытается следить за одним, левый – за другим. Прицела нет, и струи огня уходят в молоко! – взбудораженно закричал Ягун.

Секундой спустя Тантал вынырнул под брюхом у Рады и, когда дракониха распахнула пасть, сунул мяч ей в глотку. Именно сунул. Движение было небрежным, точно почтальон бросал конверт в щель почтового ящика. Едва ли Рада поняла, каким образом мяч оказался у нее в пасти. Тантал все время находился в «мертвой», непросматриваемой зоне под ее мордой.

Полыхнула вспышка. Стадион взревел. Энтроациокуль закричала на Лизхен Херц, обвиняя ее в том, что морду дракона снизу должна была страховать именно Лизхен. Однако это уже ничего не решало.

– Ну вот перцового мячика и нетути! Пять очков в копилку сборной вечности! – хмуро сказал Ягун.

Забросив мяч, Тантал вернулся в центр поля и завис, просчитывая новую возможность для атаки. Он был неподвижен, как скиф на вершине кургана, лишь глаза отслеживали мячи. Но все же нет-нет да и пробегала по его лицу судорога. И тогда, забывая о мячах, он мучительно начинал искать кого-то глазами.

Ленка Свеколт посмотрела на Жанну Аббатикову. Они сидели рядом, но между ними был Шурасик.

– Да? – спросила Жанна загадочно.

– Не уверена, но надеюсь. Человек теряет то, что боится потерять. Он не боится… – таинственно ответила Свеколт.

Аббатикова кивнула.

– Лен, на что ты надеешься? – спросил Шурасик, любивший быть в курсе всего.

– Что погода завтра будет солнечная… – нежно отвечала ему Свеколт.

Шурасик грустно вздохнул. Он уже усвоил, что существуют вещи, в которые он никогда не будет посвящен.

– Хм… Ну ладно! Я тут подумал, что сижу между двумя некромагинями! Редчайший случай в мировой истории. Интересно, я могу загадать желание? – спросил он.

– Да. В какой могиле тебя похоронят и какой памятник поставят. Говорят, сбывается, – сказала Аббатикова.

Шурасик озабоченно надулся. Матч тем временем продолжался. Желая отвоевать у сборной вечности хотя бы очко, Умрюк-паша и Маланья Нефертити атаковали Герардиона одурительным мячом.

Им удалось обойти неповоротливого Илью Муромца, не успевшего разогнаться для тарана, и перехитрить Аргуса. Проделать это оказалось не так уж и сложно. Умрюк-паша с мячом устремился на дракона в лоб, а когда между ним и драконом вырос Аргус, в последний миг отдал пас Маланье Нефертити. Аргус инстинктивно метнулся за мячом, открыв узкую лазейку, в какую и пронесся коварный Умрюк. Обыграв защиту, Маланья и Умрюк-паша оказались один на один с воротами. Однако радоваться было рано.

Герардион быстро перемещался. Длинный, извилистый, он закручивался петлями, скользил. Мелькали усы, серебрились наросты на чешуе. Куда забрасывать мяч – неизвестно. Перед атакующими был не дракон, а жуткий спутанный мелькающий узел. Игрок терялся, и тут из ниоткуда вдруг вылетала струя огня или щелкал, как бич, убийственный хвост. Умрюк-паша на мгновение замешкался, и тотчас косая струя огня, вырвавшись откуда-то снизу, подпалила его коврик-циновку.

– Вы это видели? Секунда – и от циновки великолепного бабая остается одно воспоминание! Скрежеща зубами и ругаясь, бабай падает головой вниз. Я почти уверен, что он не разобьется. Высота большая, и вполне можно успеть выкинуть платок-парашют. Мяч у Маланьи! Все же разобралась, где у дракона морда! Бросок! Мяч ударяется о стойку ворот – пардон, всего лишь о драконий нос, отлетает, встречает ус и отскакивает во все еще распахнутую пасть Герардиона! ГОООООЛ! Стригите в другой раз драконам усы!..

Что творится на трибунах? Зрители обезумели. В воздух летят шляпы, пластиковые бутылки, искры и чьи-то дети. Интересно все же: свои или чужие? Не болельщики, а тысячи восторженных психов! Боюсь, чтобы надеть на них смирительные рубашки, понадобятся все санитары мира! Конечно, одурительный мяч – это всего одно очко, зато теперь до конца игры Герардион будет радостным дебилом! Обожаю братьев по разуму, а-а-а-а!

Забросив мяч, Маланья Нефертити утратила бдительность. Подняв руки, она приветствовала болельщиков, не замечая, что происходит у нее за спиной. А оглянуться все же стоило. Герардион внезапно завился кольцом и…

– ОСТОРОЖНО!!! – завопил Ягун.

Маланья обернулась и, машинально пришпорив крышку гробницы, отлетела на метр. Это спасло ей жизнь. Драконий хвост лишь отколол от крышки угол. Все же удар был такой силы, что Маланья подлетела метров на десять и лишь невероятным чудом удержалась на гробнице. Внезапно на пути у нее вырос Минотавр. Вместо того чтобы помочь Маланье, он будто случайно столкнулся с ней. Правый рог Минотавра едва не вонзился Маланье в глаз и оставил царапину на скуле. По уцелевшей части крышки прошла трещина.

Наполовину оглушенная, Маланья упала, не успев произнести даже спасительного заклинания. Подстраховал ее уже Сарданапал, и о песок она ударилась довольно мягко. Все же к ней сразу метнулись санитары.

Минотавр развернулся и как ни в чем не бывало полетел прочь. С его точки зрения, он не сделал ничего дурного. Просто воспользовался случаем, чтобы одним опасным игроком в команде противника стало меньше. Это было уже слишком.

– ААААААА! Чтоб ты упал, сволочь! – потрясая кулаками, завопил Ягун.

– Чтоб ты упал, нехороший дядя! – машинально повторила за ним Вика Рыжова.

Да-да, та самая Вика. Щеки как у хомяка, красный подбородок. Милая тибидохская девочка, обожающая яркие заколки и игрушечных пупсиков.

Минотавр почему-то не вписался в очень простой поворот и на чудовищной скорости врезался в магический купол. Зрители вскочили. Видно было, как Минотавр падает и как рога, пропарывая купол, разбрызгивают золотистые искры. Удар о песок был такой силы, что тело подскочило на полметра.

– У Минотавра сломался рог! – сказала Вика Рыжова меланхолично.