Nora keller - Король звезды Страница 56

Джейден обернулся, непонимающе глядя на неё.

— Не делай вида, что не понимаешь моего английского! — разозлилась Валери. — Я знаю, что хорошо говорю!

— Я не понимаю тебя, — сказал он.

— Могу объяснить, — насмешливо проговорила она. — Я ненавижу таких людей, как ты!

— Видимо, это у нас взаимно, — ответил Джейден, делая шаг по направлению к ней.

На краю сознания появилась мысль, что этот человек на четыре года старше её. Он почти взрослый волшебник, применивший непростительное заклятие… Но Валери уже не могла остановиться.

— Я тебя не боюсь! — гордо подняв голову, выкрикнула она. — Я не те беззащитные люди, которых ты мучил! Я волшебница!

— Не люди, а человек.

— Что?

— Это были не люди, а один человек, — с холодной любезностью объяснил Джейден.

— Не важно!

— Почему же не важно? Очень даже важно, — в его голосе послышалась издёвка.

— Только трус будет использовать магию против людей!

— А вот это серьёзное обвинение, — он наклонил голову.

— Есть ещё более серьёзное! Ты использовал непростительное заклятие!

— Ты, как я вижу, неплохо изучила мою биографию. Но позволь просветить тебя ещё немного, — ледяные глаза впились в неё. — В той газетёнке вряд ли написали о моей сестре… Хотя наш род один из самых древних в Голландии, в её чистой крови не оказалось ни капли магии. Она была сквибом. Один человек встретил её вечером, когда она возвращалась из гостей, и изнасиловал. Не выдержав унижения, Агнесс покончила с собой. Я нашёл этого человека… Кто-то считает, что смерть — самое страшное наказание. Я так не думаю. «Круциатус» намного… эффективнее… И каждый раз, приходя в сознание, он теперь будет чувствовать нечеловеческую боль, а добрые врачи будут вливать в его вены питательную жидкость, продлевая такую жизнь… Да, я применил непростительное заклятие, а почему я не должен был этого делать? Я его не простил.

Валери шагнула назад, оступилась, повернулась и, шатаясь, побрела куда-то. К горлу подступала тошнота. Не надо было с ним говорить, не надо было… Это неправда, это не может быть правдой… Он наверняка солгал… Таким ничего не стоит солгать… Он преступник! Там написали, что он преступник!.. Наверное, всё было наоборот… Всё должно было быть наоборот!..

Повторив это бесчисленное количество раз, Валери поверила, что сказанное Джейденом — ложь. И, с искренней ненавистью вспоминая его имя, никогда не призналась бы себе, что хочет, чтобы кто-нибудь применил заклинание к тем подонкам, чтобы кто-нибудь не простил их за то, что они сделали с ней.

Она вернулась в замок только вечером и нехотя спустилась в гостиную Слизерина. Карл говорил с близнецами. Девочка забралась на диван и укрылась пледом, делая вид, что хочет спать.

— … похож на «Летучего голландца».

— А что такое «Летучий голландец»?

— Это название корабля… Есть легенда… Грустная… Один голландский капитан вёз на своём корабле жениха и невесту. И капитану понравилась та девушка… Он убил жениха и предложил ей стать его женой. Но девушка отказалась и выбросилась в море. Корабль продолжил путь, но когда собирался обогнуть мыс, начался шторм. Напуганные моряки предложили капитану переждать непогоду в какой-нибудь бухте, но тот застрелил недовольных и поклялся, что никто из команды не сойдёт на берег до тех пор, пока они не обогнут мыс, даже если на это уйдёт вечность. Бог услышал слова капитана и исполнил его желание. Теперь он, бессмертный, обречён бороздить волны океана до конца времён… Но и у него есть шанс обрести покой: раз в десять лет капитан может вернуться на землю и попытаться найти ту, которая добровольно согласиться стать его женой…

— Что у тебя за истории! — Валери скинула плед и встала, потирая глаза.

— Я сказал, что корабль, на котором приехали студенты Дурмстранга, похож на «Летучего голландца», и Тапани спросил меня… — начал объяснять Карл.

— Ладно-ладно, — отмахнулась она. — Я, пожалуй, пойду к себе. Вы тоже долго не засиживайтесь. Легенды не помогут выиграть конкурс.

— Спокойной ночи! — сказал Карл.

Его ночь не была спокойной. За окнами теперь шёл снег. Он не видел его, но слышал — покорно падающего на землю… Снег мешал ему спать. Снег означал приближение второго испытания, а золотое яйцо, спрятанное в тумбочке, по-прежнему смеялось над бесплодными попытками разгадать его тайну.

«Надо было спросить Тубана, что делать с яйцом», — подумал Карл. — «Но он бы, наверное, не сказал…»

Мальчик снова повернулся, пружины заскрипели.

— Хватит вертеться! Я из-за тебя заснуть не могу! — крикнул кто-то из ребят.

Карл замер, потом осторожно выбрался из кровати и, взяв мантию, вышел из спальни.

«А мне не даёт заснуть снег…» — с грустью подумал он. — «Глупость, конечно, но что поделать… Он падает и падает… Вокруг приюта уже все тропинки, наверное, замело… Это первый снег, который не увидит Софи…»

Бредущий по коридорам в мантии, наброшенной поверх пижамы, он был похож на персонажа, сошедшего с одной из картин. Другие обитатели портретов, обычно с шумным недовольством встречавшие нарушавших дисциплину учеников, сегодня принимали его за своего.

«Вот Пивз вряд ли окажется таким же добрым. Увидит — и поднимет крик на весь замок. А профессор Снейп снимет несколько десятков баллов, хотя я и студент Слизерина…»

За три года у него так и не получилось стать частью своего факультета… У него вообще плохо получалось общаться с людьми… Да, поступление в Хогвартс позволило ему общаться с Тэдом, Софи и другими детьми, но это были только летние каникулы, проведённые вместе. Летом всё становится проще и радостнее… Это не то, что вместе пережить осень и зиму… Каждый день видеть человека, принимать его радостные слова, печальные, обидные… Валери с ним трудно… Он чувствует, но не знает, как это исправить…

— Привет… — произнёс тихий голос над ним.

— Миртл? — удивился Карл и сразу почувствовал себя виноватым: он давно уже предпочитал обществу этого маленького привидения компанию живых. — Как твои дела? — спросил он, приготовившись выслушать справедливые упрёки.

Но девочка не стала обвинять его. Медленно, словно повторяя заученную речь, она сказала:

— Ты не можешь открыть золотое яйцо.

— Я как раз работаю над этой проблемой, — попробовал пошутить Карл.

— Нужно открыть его под водой и послушать.

— Под водой?

— Нужно открыть его под водой и послушать… — повторила Миртл.

— Спасибо… А остальные знают?

— Да…

— А Флёр с Виктором?

— Да… Все знают, только ты…

— Спасибо, Миртл… Спасибо большое!.. Прости меня…

— Не прощу… — эхом откликнулась девочка. — Я тебя не прощу…

— Но всё равно… Ты помогла мне…

— Потому что он сказал…

— Он? Кто «он»? — удивлённо переспросил Карл.

— Профессор… — ответила девочка и исчезла в каменной кладке стены.

Профессор? Профессор Снейп?

Карл остановился, забыв и про загадку, и про испытание.

Значит, профессор не ненавидит его! И ему не всё равно!.. Он беспокоится о нём и хочет помочь!.. Не может быть…

В темноте коридора Карл почувствовал, как внутри него просыпается существо из света. Зима больше не казалась холодной, слова Валери — обидными. Он знал, что сможет найти общий язык со всеми, выдержит любые испытания… Пусть профессор никогда не скажет, что беспокоится о нём, — слова не важны! Ему достаточно просто знать… Ему хватит слов маленького привидения, хватит, чтобы…

Карл побежал назад в общежитие и вдруг резко остановился.

На лестнице спорили два человека.

Профессор Снейп сказал, что профессор Грюм обыскал его кабинет. А профессор Грюм ответил: «Это работа мракоборца».

— Дамблдор доверяет мне, — возразил Северус Снейп. — И я отказываюсь верить, что это он вам приказал.

— Ещё бы он вам не доверял, — усмехнулся Аластор Грюм. — Он людям верит. Второй шанс даёт. А я считаю, есть пятна, которые не смываются никогда. Понятно, о чём я?

Профессор Снейп вдруг схватился за запястье левой руки, словно в этом месте его пронзила боль.

Они продолжали перебрасываться фразами, которые Карл почти не слушал. Он смотрел на руку профессора Снейпа. Карл больше не слышал, как падает снег. Теперь он слышал только боль.

Когда профессор Снейп, оставив мистера Филча и профессора Грюма, стал спускаться по лестнице, Карл медленно пошёл за ним.

Горящая в кабинете свеча отражалась в длинных рядах пузырьков с зельями. Казалось, в каждом пузырьке заперто крошечное пламя. Человек сидел, положив перед собой левую руку, словно она была чем-то не принадлежащим ему. Боль не исчезала никогда, но последнее время стала сильнее — и это могло означать только одно… Он опустил голову на здоровую руку и закрыл глаза.