Павел Шаров - Система рыжего карлика Страница 6

        Нахождение пилота перед пультом управления оправдывалось необходимостью экстренного вмешательства человека в этот автоматизированный процесс защиты. Причин вмешиваться в работу системы пока не было. 

        – Как там у вас дела? – спросил Николай Григорьевич Вадима по радиосвязи.

        – Мы с Шуриком заканчиваем ревизию подвижного транспорта. Десять дисколетов в рабочем состоянии. Готовы к вылету хоть сейчас. Многофункциональные летательные аппараты проверены частично. Ракетные двигатели на них в порядке, вертолетные движки Шурик обещает сегодня проверить. Так что перемещение в космосе и в атмосфере космических объектов будет обеспечено. Всей этой техникой сейчас занимается Роб.

        Роб – кибернетический робот, запрограммированный для выполнения ремонтных работ – представлял собой черепахоподобное существо с шестью сильными лапами и тремя светящимися шарами на плоскости живота. Эти шары были похожи на выпученные глаза, но на самом деле были светильниками, которые вращались в разные стороны, освещая детали машин, требующие ремонта. Глаза тоже были, но они не светились и казались еле заметными на темном фоне металлической поверхности робота. Для удобства общения электронный мозг Роба содержал большой объем знаний, и поэтому с ним интересно было поговорить обо всем, что придет в голову. Когда кто-либо из космонавтов подолгу беседовал с ним, ему казалось, что он разговаривает с добрым всезнающим человеком, забывая, что разговаривает с роботом.

        – А другие средства перемещения смотрели? – спросил Николай Григорьевич.       

        – Что касается танкеток перемещения по поверхности объектов, пока этим не занимались. Да и вряд ли вся эта техника, кроме дисколетов, нам потребуется.   

        – Ты прав, не потребуется. Слишком велика скорость космолета, чтобы позволить себе спуститься на какой-нибудь объект. Подготовьте два дисколета. На одном пусть Шурик прогуляется в космосе.

        – А второй зачем?

        – На всякий случай. Вдруг с ним что-нибудь случится, заснет, например. Спасать будем.

        Шурик радостно потер ладони. Наконец-то ему разрешили выйти в открытый космос. Одев космокостюм, он забрался в кабину, выключил блокировку и по магнитно-рельсовой дорожке покатился в шлюз. Герметическая дверь захлопнулась за ним, из шлюза был выкачан воздух, после чего раскрылась внешняя шлюзовая задвижка, и дисколет, предназначенный как для перемещения в космосе, так и в атмосфере, выскользнул в свободное пространство. Сначала он, как завороженный, повисел рядом с пятидесятиметровой сигарой космолета. Потом рванулся вперед и через минуту превратился в светящуюся вдали точку.

        Чувство свободы, известное только летчикам и космонавтам, охватило Шурика. Он огляделся. Вокруг однообразная картина полутемной пустоты, освещенная слабым блеском бесконечной россыпи звезд. И только там, где-то сзади – темный силуэт космолета, за которым небольшой сверкающий шарик Солнца.

        Движения не ощущалось. Дисколет как будто неподвижно висел в безвоздушном пространстве, представляющем собой застывшую бездну с включенными светлячками. Шурик включил боковые двигатели и вошел в крутой вираж. Бездна сдвинулась, сделала полукруг и снова остановилась. Теперь дисколет приближался к космолету. Захотелось почувствовать себя акробатом. Шурик завертелся юлой вверх, потом вниз относительно космолета, сделал несколько оборотов, крутых виражей, испытывая тройную инерционную нагрузку, и затем поплыл к шлюзовой камере.

        Оказавшись рядом с камерой, Шурик медленно стал приближаться к створкам. Наконец, магнитные захваты зацепили дисколет и переместили его в шлюз. Дисколет вернулся на свое место.   

        – Ну, как? – встретил Шурика Вадим Аркадьевич, снимая с него шлем.

        – Впечатление замечательное. Только долго не выдержишь. С ума сойти можно от однообразия.

        – Я не о том. Машина как?

        – Дисколет? Дисколет в норме. Хорошая машина. На ней приятно атмосферные просторы бороздить. Николай Григорьевич, – обратился он по радиосвязи к командиру, – задание выполнено, маневренность прекрасная. 

        – Видел я твою маневренность, фигурист. Поиграл и хватит. Иди, замени меня, я с тороидальной магнитной камерой двигателя позанимаюсь.

        – Слушаюсь, – ответил Шурик, и они вместе с Вадимом Аркадьевичем полетели в сторону сектора управления, используя малогабаритные вентиляторы, наподобие тех, что используют подводники в глубинах морей и океанов. Только у этих количество оборотов в секунду было значительно больше.

        Примерно половину объема космолета занимали ядерный двигатель синтеза водорода в гелий, который сейчас был бесполезен, атомная электростанция на базе деления тяжелых ядер, средства управления этим хозяйством, стратегические запасы воды, сжиженного водорода, кислорода и других необходимых компонентов жизнеобеспечения. По центру космолета были расположены две пятиметровой длины центрифуги диаметром в десять метров с регулируемым числом оборотов в минуту. Ближе к носовой части двадцать метров длины космолета принадлежали оранжерейному хозяйству Ольги Евгеньевны. В носовой части космолета размещался сектор управления со средствами наблюдения окружающей обстановки и средствами связи. Рядом рабочие кабинеты членов экспедиции, лазарет, криогенные камеры, кухня, столовая, микро-обсерватория, тренажеры и другие небольшие помещения.

        По всей поверхности космолета были размещены различные средства наблюдения: оптические телескопы, радиотелескопы, телескопы инфракрасного, ультрафиолетового наблюдения, гамма-излучений, а также средства защиты: электромагнитная, лазерная и другие, включая орудия с разрывными снарядами.    

        Вадим Аркадьевич приземлился в оранжерее рядом с Ольгой Евгеньевной, которая ковырялась в земле, высаживая быстрорастущие овощи. Неподалеку, помогая ей, копошилась Машенька, которую интересовали в основном витамины, в частности – клюква. Эсфирь Яковлевна занималась арбузами, кабачками и соевыми бобами.

        – Ольга, – спросил Вадим, – система регенерации воды работает нормально? 

        – Анализы нормальные. Пока вопросов нет.

        – Хорошо, – задумчиво произнес Вадим, – пока работает эта система, мы будем жить. Вот что, – обратился он к Ольге, будто очнувшись, – если у нас ничего не получится с запуском магнитной камеры двигателя, придется расширить ваше хозяйство, организовав в конце космолета второе отделение. 

        – Я уже думала, где мне рыбное хозяйство организовать. Да и другой живностью обзаводиться надо. В пробирках эмбрионы кроликов, поросят заморожены, куриное, индюшачье поголовье надо начинать выращивать. Так что было бы место.

        Единственно, кто не участвовал в работе и вынужден был лежать в лазарете – Юрий Федорович, которому предстояло, как минимум, два месяца лежать, окруженному медицинской аппаратурой, насыщающей его различными препаратами.

        Космолет летел в бескрайней пустоте. Его пассажиры жили, надеясь на чудо, которое вернуло бы их на родную Землю. 

Заблудившаяся комета и астероиды из замерзшей воды

        Прошел месяц в напряженном труде. За это время космолет удалился от места встречи с последней планетой Солнечной системы на 170 астрономических единиц, то есть на двадцать шесть миллиардов километров. Пояс Койпера, насыщенный обращающимися вокруг Солнца телами, закончился. Опасность столкновения с ними практически миновала. За этот месяц такая опасность возникала не раз, и каждый раз боковые корректирующие двигатели спасали космолет от аварийной ситуации. Несколько раз космолет пролетал мимо крупных астероидов, по размеру превышающих Плутон, и на какие-то доли градуса менял направление своего полета под действием их гравитации.

        Эсфирь Яковлевна очень сожалела, когда космолет через неделю после встречи с Плутоном, двигаясь на расстоянии  около четырнадцати миллиардов километров от Солнца, не встретился с карликовой планетой Эридой, находящейся недалеко от самой удаленной точки своей эллиптической орбиты.  Рассмотреть ее светло-серый блик удалось только с помощью самого сильного увеличения оптического телескопа.

        – Эта  ледяная карликовая планета диаметром около двух тысяч трехсот километров, – объясняла она экипажу, – покрытая метановым снегом, в своей ближайшей точке от Солнца иногда оказывается ближе к нему, чем Плутон.

        – А спутники у нее есть? – спросила Машенька.

        – Есть, даже два, а может быть, и больше. Только мы их отсюда не увидим.

        В течение месяца космолет все больше удалялся от Солнечной системы. И вместе с этим пропадала надежда на случайное попадание узконаправленного электромагнитного луча, посылающего информацию в сканирующем режиме на приемные станции Земли и Луны. Эти стации должны были засечь сигнал с космолета.