Джек Вэнс - Синий мир. (Сборник) Страница 60

Такого отвращения, в сочетании с этим новым чувством, не удавалось до сих пор возбудить в нем никому, даже Гордону Крейстону.

Ощущение усиливалось еще и тем обстоятельством, что из своей каюты появилась юная жрица. Ильфейенн молча стояла на пороге своей каюты. Она уже успела переодеться в легкое белое платье, сменив на него свою голубую тогу. Темные волосы обрамляли узкое живое лицо девушки, которое сейчас было искажено гневом. Их взгляды встретились, и какое-то время Ильфейенн и Джонатан стояли неподвижно, в некотором напряжении не отрывая друг от друга глаз. Напряжение, охватившее сначала Джонатана, постепенно ушло. Осталось странное, новое чувство, которое и пытался он сейчас опознать.

В полном изумлении Джонатан наблюдал за тем, как в его душе поднимается волнение, воодушевление и восторг, вытесняя полностью оттуда неприязнь и раздражение. Брови жрицы недоуменно поднялись, и девушка приоткрыла рот, явно намереваясь спросить его о чем-то. Джонатан встревожился не на шутку, он опасался, что Ильфейенн его узнает. Правда, их последняя встреча проходила наспех, и у него оставалась надежда на это, да и одежда сильно изменила его облик. Теперь он для нее был совершенно другим человеком, так он надеялся, по крайней мере.

Ильфейенн резко повернулась, ушла к себе в каюту и закрыла дверь. Джонатан, сопровождаемый стюардом, прошел в четырнадцатый номер. Стюард быстро и очень ловко помог забраться Джонатану в гамак. Самым удивительным было то, что он умудрялся при этом сохранять вид почтительной преданности.

5

Сон закончился, Джонатан проснулся, открыл глаза и отчетливо произнес:

— Напрасный труд. Хабальятт ловко вас провел, подсунув ложную информацию. Вы пытаетесь найти то, чего здесь нет, да и не может быть.

Человек, которого звук голоса Джонатана застал врасплох, застыл в углу комнаты, спиной к Джонатану. Так он стоял до момента пробуждения Джонатана, занятый своими безуспешными поисками. Теперь он неподвижно стоял и, кажется, даже и не дышал вовсе, как памятник самому себе.

Джонатан быстро сориентировался и, проявив завидную выдержку, суровым голосом произнес:

— Стойте спокойно, даже не думайте двигаться! Вы на мушке у меня!

Движения Джонатана были скованы и очень неловки, — сказывались последствия гипнотического сна. Он сделал еще одну попытку выбраться из гамака, но безуспешно, сеть прочно удерживала его в своих путах.

Незваный гость, услышав за спиной возню, бросил через плечо вороватый взгляд. Судорожно перевел дыхание и вдруг быстро метнулся к двери. Он очень ловко выскочил в неплотно закрытую дверь. Проскользнул так же ловко и бесшумно, почти как призрак, так, что у Джонатана появилось сомнение в том, что он вообще здесь только что был.

Джонатан снова судорожно забился в путах гамака, но безуспешно. Он громко позвал, но в ответ услышал только тишину. Снова закричал, но ответа не последовало. Кое-как высвободившись из сети, он подбежал к двери и выглянул в салон. В салоне никого не было. Никого, и вокруг стояла полная тишина.

Постояв немного в задумчивости, Джонатан вернулся к себе и закрыл дверь. Самым печальным для него было то, что спросонья он не успел запомнить лица незнакомца. Внешность ночного гостя осталась в его памяти в виде очень неотчетливой и расплывчатой картинки. Он напряг память, но вспомнить сумел только то, что незнакомец был человеком приземистым, даже несколько угловатым. С лицом гостя дело обстояло еще хуже. Мало того что Джонатан тогда только что проснулся, так еще лицо незнакомца мелькнуло перед ним всего на короткий миг. Запомнился только необычный пергаментный оттенок кожи. Кожа выглядела так, как будто бы под нею струилась кровь ярко-желтого цвета.

После недолгого раздумья Джонатан пришел к выводу, что его ночным гостем был Мейнг.

«Будь он проклят, этот Хабальятт, — Джонатан всерьез был разгневан. — Похоже на то, что он решил оставить мне малопривлекательную и весьма опасную роль подсадной утки... Ну, уж нет, этот номер у него не пройдет! Нужно сообщить об этом капитану».

Джонатан рассчитывал на то, что капитану, кем бы тот ни был, друидом или мейнгом, не понравится тот факт, что на его корабле кто-то пытается творить беззакония. Но прошло совсем немного времени, и он уже отказался от этой мысли, такой удачной на первый взгляд. Что он скажет капитану? Говорить, собственно, было нечего. Кто-то, кого он не запомнил, влез в его каюту, что такого особенного произошло? Подумаешь, какой-то жулик забрался ночью к пассажиру в каюту, «жулик» — это первое, что придет в голову капитану после того, как он выслушает рассказ Джонатана. Вряд ли он сочтет возможным подвергать пассажиров психодознанию из-за такого пустяка, как розыск корабельного воришки. Надежды на такие решительные действия капитана у Джонатана не было, значит, оставалось только дожидаться более подходящего случая, глядишь, Хабальятт допустит более серьезный промах. Вот тогда-то...

Не переставая зевать, Джонатан потер лоб. Вот и опять он в космосе; возможно, даже на последнем этапе своего пути в открытом пространстве. Если, конечно, Гордон не отправился еще дальше. Правда, на это надежды оставалось мало, если учесть тот факт, что Гордон до сих пор проявлял изрядную прыть и страсть к путешествиям.

Он поднял щиток на иллюминаторе и выглянул в космос. Впереди, по носу корабля, буферный экран абсорбировал встречную радиацию. В то же время энергия, увеличившая свою плотность и частоту благодаря эффекту Допплера, пополняла запасы топлива.

Перспективы смешались в водовороте, дрейфуя пылинками в луче света. А за кормой царила кромешная тьма, потому что корабль поглощал весь свет. Знакомая картина. Джонатан закрыл заслонку. Предстояло принять ванну, одеться и поесть.

Он поглядел в зеркало. В глаза бросилась отросшая щетина. Бритвенный прибор лежал на стеклянной полке под откидной раковиной. А когда Джонатан впервые вошел в каюту, прибор висел на крюке переборки.

Джонатан отпрянул от стены, сдерживая нервную дрожь. Разумеется, посетитель пришел сюда не для того, чтобы побриться. Он поглядел под ноги и увидел циновку из плетеных медных колец. От нее к водопроводной трубе бежал очень тонкий провод из меди, который было трудно заметить.

Джонатан осторожно взял бритву и отнес ее себе на койку. Продолжением рукоятки была деталь в форме соска, прихваченная к ней металлической лентой. Деталь эта принадлежала блоку узла, черпающего энергию из главного поля корабля.

Джонатан подумал, что с удовольствием отблагодарил бы Хабальятта, столь великодушно спасшего его от Товэрэча и посадившего на борт «Бельзвуррона».

Затем он вызвал стюарда. Вошла молодая женщина, светловолосая, как и прочие члены экипажа. На ней было короткое оранжево-голубое платье, сидевшее на ней, как слой красхи. Джонатан завернул бритву в наволочку и приказал:

— Отнесите это к электрику и пропустите разряд. Это очень опасно, поэтому не прикасайтесь сами и не давайте никому прикасаться. И вот еще что; не могли бы вы мне принести другую бритву?

— Да, сэр.

Женщина вышла.

Приняв наконец ванну, Джонатан побрился и оделся в лучшее, что мог предоставить его ограниченный гардероб. Затем он вышел в салон. Из-за половинной гравитации приходилось ступать очень осторожно.

В креслах сидели четверо или пятеро пассажиров — мужчины и женщины — и вели неторопливую осторожную беседу.

Некоторое время Джонатан стоял, наблюдая.

«Странные, неестественные создания, — думал он, — эти существа космического века. Они столь деликатны и церемонны, что общение для них — не более чем способ оттачивать манеры. Они настолько фальшивы, что ничто не может их потрясти больше, чем искренность и непосредственность».

Среди беседующих находились три Мейнга — двое мужчин и женщина. Из мужчин один был стар, другой молод, оба в роскошной униформе, указывающей на их принадлежность к Красной Ветви Мейнгера. Молодая женщина-Мейнг, обладавшая несколько тяжеловесной красотой, была, очевидно, женой молодого офицера. Черты остальных двух присутствующих, — как и людей, управлявших кораблем, — были Джонатану незнакомы. Они напоминали картинки из волшебных сказок детства. Это были всклокоченные хилые создания, большеглазые и тонкокожие, в ярких просторных одеждах.

Джонатан спустился по ступенькам на главную палубу. Появился корабельный стюард. Указывая на Джонатана, он произнес:

— Господа, позвольте представить вам лорда Джонатана Смайла с планеты... с планеты Земля.

Затем стюард представил присутствующих.

— Ирру Камметтви, — сказал он, указав на старого офицера, Мейнга. — Ирру-Экс Амма и Ирриту Тояй с Мейнгера. — Он повернулся к сказочным существам: — Пратер Лулай Хасассимасса и его супруга леди Термина Сильская.