Джек Вэнс - Синий мир. (Сборник) Страница 64

Джонатан рассматривал свое лицо в зеркало, что ни говори, красавец хоть куда!

Лицо человека, который смотрел на него из зеркала, украшал огромный и живописный синяк на подбородке и, кроме того, пластырь на носу.

— Так! Ну, что я могу вам сказать? Все, вообще-то, не так уж и плохо, — сказал наконец корабельный врач, рассматривая дело рук своих. — Шрамы, да, два этих шрама останутся у вас на всю жизнь, но их скоро почти не будет видно. Можете мне поверить. О синяке я вообще не говорю.

— Значит, вот так, выходит, я остался с носом, — пошутил Джонатан.

— Вы остались с носом, — без тени юмора подтвердил врач. — Знаете ли, вам очень повезло по двум причинам. Во-первых, хорошо, что я оказался рядом и сумел вовремя оказать вам помощь, во-вторых, очень удачно, что я, некоторым образом, знаком с действием этой пудры. Эта пудра, своеобразный гормон, который ускоряет рост кожи и, если его не удалить сразу, то расщепление клеток кожи идет непрерывно. На вашем лице очень скоро было бы три нароста. Невероятно, что кто-то решил воспользоваться...

— Видите ли, я бы не хотел понапрасну беспокоить капитана. Это был несчастный случай, и я надеюсь, что вы не будете докладывать ему об этом происшествии...

Доктор в недоумении пожал плечами, повернулся и стал неторопливо укладывать инструменты.

— Как хотите, но это, пожалуй, самый странный несчастный случай в моей практике, однако...

Джонатан вернулся в салон. Силлиты, оживленно болтая с Мейнгами, изучали игру в разноцветные дощечки. Друиды-миссионеры склонились голова к голове над алтарем и творили какой-то сложный ритуал. Хабальятт, удобно развалившись в кресле, с видимым удовольствием рассматривал свои ногти, являя собой вид полнейшего благодушия.

Дверь каюты Ильфейенн открылась, из нее спокойным шагом вышел Маноолло. Равнодушным взглядом окинул присутствующих. Бросив на Джонатана тот же равнодушный взгляд, он стал неторопливым шагом прогуливаться по салону.

Джонатан присел рядом с Хабальяттом, нежно погладил свой нос.

— Все еще на месте, слава богу!

Хабальятт взглянул на него и успокаивающе одобрительно кивнул.

— Джонатан, ваш нос выглядит ничуть не хуже, чем неделю назад. Эти биллендские медики творят просто чудеса — настоящие чудотворцы. Вот на Кайирилле, где докторов нет и в помине, применяют какие-то примочки, то ли из трав, то ли еще из какой-то ерунды. Но, впрочем, рана все равно не заживает. Там можно увидеть немалое количество лайти с носами из трех островков. На таких трехносых лайти друиды охотятся — это самое любимое развлечение для них. Но вы, как мне кажется, огорчены значительно в меньшей степени, чем допускают обстоятельства.

— Если вас послушать, то я должен быть вне себя от горя, безутешен!

— Позвольте объяснить вам этот штрих в психологии друидов. По мнению Маноолло, нанесение раны исчерпывает вопрос. В ссоре между ним и вами с его стороны это было последней реакцией, последним действием. На Кайирилл друиды, когда совершают поступки, то не боятся ответственности, — во имя Дерева. Это дает им особое чувство непогрешимости. Смею вас уверить, Маноолло будет удивлен и даже оскорблен, если вы захотите продолжить конфликт.

Джонатан пожал плечами.

— Вы молчите?.. — с недоумением произнес Хабальятт. — Ни гнева, ни угроз?

Джонатан улыбнулся.

— Пока что я успел только удивиться. Дайте мне больше время.

— А, понял! Вас ошеломило нападение, не так ли?

— И даже очень.

Хабальятт вновь кивнул. Складки жира, свисавшие с его подбородка, дрогнули.

— Переменим тему. Меня интересует ваше описание друидов дохристианского периода.

— Скажите мне, — сказал Джонатан, — что это за горшок, вокруг которого вся эта суета? Раритет? Или какой-нибудь военный секрет?

Глаза Хабальятта широко раскрылись.

— Раритет? Военный секрет? Нет, дорогой друг, клянусь честью! Горшок — самый настоящий горшок, а растение — самое настоящее растение.

— В таком случае, откуда весь этот ажиотаж? И зачем вы мне пытались его навязать?

— Иногда, — задумчиво протянул Хабальятт, — в делах планетарных масштабов приходится приносить в жертву удобства одной персоны, чтобы большинство в конечном итоге получило прибыль. Вы везли растение, чтобы послужить приманкой для моих соотечественников, бряцающих оружием, и отвлечь их от друидов.

— Не понимаю. Разве вы служите не одному правительству?

— В том-то и дело. Цель у нас одна — слава и процветание нашей планеты. Но в государственной системе Мейнгов существует весьма странная трещина, разделившая военные касты Красной Ветви и коммерческие сословия Голубой Воды. Это две души одного тела, два мужа одной жены. И те, и другие — любят Мейнгер. Но для проявления этой любви они пользуются разными способами. — Хабальятт явно сел на любимого конька. — На этой лестнице власть распределяется таким образом: на первой ступени находится Латбон, и степень контроля с его стороны первостепенна, как и ответственность перед ним, на ступень ниже Амиан-Женераль, контроль с его стороны, а также ответственность перед ним занимает соответственно следующую ступень. И там и там — сидят представители обоих течений, так что степень ответственности хоть и разная по значимости, но когда принимается решение по какому-либо вопросу, то право участия в процедурах распределяется между обеими ступенями в равной мере. Можете мне поверить, Джонатан, очень часто такая система действует очень неплохо. Возможность подойти и рассмотреть одну и ту же проблему с двух разных сторон дает огромные преимущества. Два разных подхода к одной проблеме идут лишь на пользу дела. Но существуют противоречия, обойти которые трудно, если не сказать — невозможно. Если говорить коротко, не вдаваясь в подробности, то различие заключается в разнице выбора предполагаемых мер воздействия. В силу своей прямолинейности Красная Ветвь готова к самым решительным действиям. Подвергнуть планету военной бомбардировке — вот что, по их мнению, является лучшим способом решения проблемы. Для нас же, сторонников Голубой Воды, важно, и мы заостряем на этом внимание, что за подобными действиями последуют огромные жертвы и большие разрушения. Предположим, нам, в конечном итоге, удалось покорить орды религиозных фанатиков, лайти. Но в этом случае мы уничтожим на Кайирилл все, что есть на нем ценного для нас. Конечно же, в первую очередь важна сельскохозяйственная продукция, но Кайирилл, кроме того, поставляет великолепное сырье для нашей промышленности, а также изделия изумительной, ручной работы. На данный момент у нас с Кайирилл сложился взаимовыгодный союз, но, как это довольно часто случается, вмешалась третья сторона. Для нашего союза нынешняя политика друидов — отрицательный фактор. Вмешательство индустриального Балленкрайча, политикой которого управляют предприимчивые, искушенные в интригах друиды, способно очень серьезно нарушить сложившийся баланс. Красная Ветвь предлагает и настаивает на уничтожении друидов. Намерения же Голубой Воды, не принимая радикальных мер, повлиять на экономику Кайирилл, отвлекая ее направление от Дерева, переключить на производство продукции. — Мейнг закончил длинную тираду и замолчал, ожидая ответной реакции Джонатана.

— Дальновидная политика, и как вы надеетесь добиться подобных перемен? — Джонатану действительно стало интересно.

— Вас, возможно, удивит мой ответ... Но, строго между нами говоря... я надеюсь на вашу скромность, дорогой друг... Все на самом деле очень просто, мы позволим друидам продолжать интриговать и дальше.

Нельзя сказать, что ответ Хабальятта очень удивил Джонатана, но заставил его поморщиться. Джонатан машинально потрогал свой нос.

— Предположим, все это так, но этот горшок, каким образом ему удается вписаться в общую картину?

— Так вы не поняли главного! Бедные друиды считают этот горшок самой главной, самой важной деталью своего плана. Вот почему по моему личному убеждению этот горшок должен обязательно оказаться на Балленкрайче. И он там окажется, несмотря ни на что, поверьте мне, для достижения этой цели я не остановлюсь ни перед чем... Даже если для этого мне придется прикончить еще два десятка упрямых и недалеких Мейнгов.

— Невероятно, но даже если вы говорите правду... в чем я личт о сомневаюсь...

— Стоп-стоп-стоп! Какой резон мне лгать вам, мой дорогой друг? Назовите мне хоть одну причину!

Джонатан немного помолчал, раздумывая, затем произнес не совсем уверенным тоном:

— Вполне возможно, что в неполной мере, но, как мне кажется, я начинаю кое-что понимать в этом сумасшедшем доме. Медленно, но верно, во всяком случае...

8

Наконец корабль достиг Джиннуокли. Короткая, но вынужденная и необходимая остановка. Полиэдр диаметром в одну милю, таков был Джиннуокли, утопающий в люминесцнции диффузной природы. Дюжина кораблей столпилась вокруг полиэдра, напоминая присосавшихся пиявок, а космос вокруг был густо усыпан переливающимися блестками смельчаков, рискнувших выйти в скафандрах в космос. Они рискнули удалиться от поверхности полиэдра кто на десять, кто на двадцать, а некоторые и на тридцать километров, чтобы почувствовать величие безмолвия открытого космоса. Именно их скафандры и создавали теперь это великолепное сверкающее и переливающееся блестками зрелище.