Алека Вольских - Мила Рудик и загадка Сфинкса Страница 65

— Приманка, — произнес позади чей-то голос.

По спине Милы пробежал холодок. Она хотела обернуться, но не решалась.

— Он всего лишь приманка, — повторил голос с хорошо различимыми нотками удовлетворения. — Муха, пойманная в паутину. Но паук не тронет ее. Потому что на нее, как на приманку, он ловит другую добычу.

В спертом воздухе пещеры зависла долгая, зловещая пауза. Мила, боясь даже дышать, медленно обернулась. Страх обрушился на нее ледяной волной, когда она увидела того, кому принадлежал голос.

— Наконец-то я дождался тебя, Мила.

То, что она видела сейчас перед собой, было похоже на бред — ужасный, жуткий бред, но не явь. Красивые прежде рыжие волосы теперь превратились в тусклые густые космы, падающие на плечи и закрывающие пол-лица. В налитых странной чернотой глазах с трудом различались зрачки.

Это было лицо, одновременно похожее еще сильнее чем прежде, и не похожее, как не похожи день и ночь, на лицо Милы. Это был он. Он — человек с фотографии, которую Мила, с тех пор как нашла, носила с собой. На каменном возвышении, похожем на сцену, закрывая собой зияющий черный проем, стоял Лукой Многолик…

Но вместе с тем это был совсем другой человек.

Это был вовсе не человек.

У него не было ног — человеческих ног. Были другие. Такие она когда-то видела на воротах Проклятого замка — огромные и жуткие паучьи лапы.

— Да, — произнесло существо перед ней все тем же глубоким, твердым и холодным, как сталь, голосом, который был так хорошо знаком Миле, — посмотри, во что ты превратила меня. Смотри внимательнее.

И Мила смотрела. Она смотрела на него огромными от ужаса глазами и не в силах была шевельнуться.

— То, что должно было убить тебя, для меня не было смертельно. Ты забыла, чему я учил тебя.

Человек-паук, перебирая громадными лапами, начал медленно спускаться с каменной сцены по ступеням вниз. Эти лапы казались Миле какими-то нереальными, неправильными. Она видела их своими глазами, но никак не могла поверить в то, что они существуют на самом деле.

— Могущественный перевоплощенец может превратиться в любое живое существо…

В воображении Милы мелькнул охваченный огнем Многолик. Это было давно, но картина стояла перед ее глазами, будто все произошло лишь вчера. В глубине ее памяти в огне метнулся огненный хвост…

Почему-то ей вспомнились строки из тех загадок, которые загадывал ей золотой сфинкс Поллукса Лучезарного:

«Ее место — ни море, ни твердь — пред тобой отступившая смерть».

— Отступившая смерть… — тихо пробормотала Мила вслух. — Это же… огонь?..

«Огонь пылает ярко, но ей в огне не жарко… Там дом ее навеки…»

«Огонь! Кто-то живет в огне», — пронеслось в ее голове…

«Разгадка — в человеке».

И тут Мила все поняла. Ослепленная неожиданной догадкой, она воскликнула:

— Саламандра!

— Ты как всегда не слишком догадлива, — отметил Многолик, улыбаясь совершенно черными, мутными, как затягивающая внутрь себя все живое топь, глазами. — Верно. Я перевоплотился в саламандру. Но не сразу. То, что случилось, удивило меня сверх меры. Сбило с толку. И я потерял драгоценное время. Мои ноги успели превратиться в пепел.

Человек-паук, разговаривая, спустился несколькими ступенями ниже. Чем ближе он подходил, тем лучше Мила могла разглядеть его жуткие глаза и особенно ноги — уродливые, покрытые жесткой щетиной; такие, каких просто НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ у человека.

— Ты не можешь даже представить себе, сколько сил я потратил, чтобы найти возможность передвигаться. Волшебник не может превращаться в человека, и это касается не только облика в целом, но и каждой части тела в отдельности. А значит, не имея ног, ты не можешь рассчитывать на чьи-то чужие ноги. И ЭТО, — громко крикнул он, показывая на то, что было у него вместо нормальных ног, — это был единственный выход.

Он наконец перестал спускаться и остановился.

— Мне удалось перенестись в эти пещеры, — продолжал говорить он. — Я знал, что здесь, в Долине Забвения, никто не найдет меня. Сначала я был вне себя от ярости. Я жаждал отомстить. Ты разрушила мои планы тогда, когда я был так близок к осуществлению своей самой заветной цели. Но потом… Потом я стал размышлять о случившемся, и мысли мои остановились на твоем чудесном спасении. А точнее — на черной сургучной печати, которая отбросила мое заклинание обратно в меня. Тогда я понял, какая сила должна быть скрыта в ней.

Мила не смогла сдержаться, и лицо ее вытянулось от удивления, вызванного словами Многолика.

— О да! — улыбнулся Многолик. — Я знал, что ты носишь Черную Метку. Ведь ты помнишь, как пристально я следил за тобой, для того чтобы ты привела меня к моей цели? С тех пор ничего не изменилось. Кроме того, что теперь я присматривал за тобой с удвоенным вниманием. Я следил за каждым твоим шагом, потому что должен был завладеть твоей Черной Меткой, а заодно и наказать тебя за то, что по твоей вине я оказался в положении не лучшем, чем какой-нибудь жалкий червь, вынужденный жить под землей.

Он посмотрел на Милу с такой лютой ненавистью, что ее сердце от страха болезненно сжалось.

— Как много месяцев я потратил на то, чтобы воплотить в жизнь задуманное! — буравя Милу острым, яростным взглядом, сквозь зубы процедил Многолик. — Попытка превратить тебя в вампира не удалась. Метка хорошо защищала тебя. Но вскоре стало ясно, что она охраняет даже саму себя. Хранителю Гербов не удалось похитить ее у тебя, когда он пытался это сделать. Тогда я понял, что действовать нужно хитрее. Я решил заманить тебя сюда, чтобы самому разобраться с тобой. И тогда звездочет рассказал тебе о предсказании, которое вот-вот должно свершиться, и о котором ему якобы поведали звезды.

Многолик едко улыбнулся.

— Рассказ о сокровищах должен был привести тебя прямо ко мне. Я рассчитывал, что ты до конца будешь следовать своим видениям, как ты и поступала поначалу. Но вышло иначе. Прошло много времени с твоего последнего видения, но ты не появлялась. Ожидание становилось для меня все более мучительным. И вот тогда-то вместо тебя, — Многолик бросил короткий пренебрежительный взгляд на Берти, — пришел он. Его привела сюда жажда обладать сокровищами. Но, в сущности, это ничего не меняло. Так или иначе — ты должна была появиться здесь. Ты проигнорировала свое последнее видение, но тем не менее ты здесь — чтобы спасти его.

Мила слушала, и с каждым словом ее все сильнее ужасало то, что она слышала. Все это время она даже и не подозревала, что вокруг нее всюду были разбросаны сети, в которые она должна была угодить. Мила лишь чудом не раз избежала опасности, следуя своим видениям… Она вдруг опомнилась. Видениям? Но откуда…

— Откуда вы знали о моих видениях? — вырвалось у нее помимо воли.

Лицо Многолика приняло самодовольное выражение, в темных глазах мелькнуло превосходство.

— Ах да! — произнес он презрительным тоном. — Ты, верно, думаешь, это твое Северное око привело тебя сюда? Я разочарую тебя. Ты видела лишь то, что хотел показать тебе я. Это была иллюзия, которую я внушил тебе, после того как нанес символы на стену пещеры. Разве тебе не говорили, что не всегда нужно доверять своим видениям? Они могут оказаться фальшивыми. Я был уверен, что ты будешь следовать знакам. Ведь Аримаспу, призванный охранять будущее, не может ими пренебрегать.

— Вы внушили мне… — Мила не верила своим ушам; она была ошеломлена. — Это так просто? Отсюда, из этой пещеры, вы заставляли меня видеть эти символы?

Многолик посмотрел на нее со снисхождением и вместе с тем его лицо исказилось от недовольства.

— Нет. К сожалению, все не так просто. После того, что произошло в моем замке, я ослаб. Мне понадобилось немало времени, чтобы восстановить свои силы. Сам я просто не смог бы осуществить задуманное. Мне нужен был помощник. И я нашел его.

Многолик повернулся к чернеющему в стене пещеры проходу. Он прошептал что-то еле слышно, и в проеме вдруг появилась фигура высокого, длинноволосого человека в долгополой накидке. В следующий миг он сделал шаг вперед и вышел на каменную сцену. Свет факелов озарил его лицо, и Мила пораженно ахнула:

— Профессор…

На вершине каменных ступеней стоял не кто иной, как Поллукс Лучезарный.

Мила не верила своим глазам. Лучезарный помогал Многолику? Но зачем? Зачем ему это?

— Тот, кого ты видишь перед собой, помог мне внушить тебе все те иллюзии, которые ты считала своими видениями. Именно через него я пытался заставить вампира укусить тебя, а Хранителя Гербов — обокрасть тебя…

— И в Театре Привидений… — ошарашенно прошептала Мила, не отрывая взгляда от лицедея.

— Да, — подтвердил Многолик. — Это он пытался напасть на тебя в Театре Привидений.

Мила подумала про себя о том, какой же она была дурой. А ведь Ромка предупреждал ее, он был прав, ведь все указывало именно на это. В театре больше никого не было, кроме нее и Лучезарного. И золотая манжета… Зря она не прислушалась к Ромкиным словам.