Алека Вольских - Мила Рудик и Чаша Лунного Света Страница 73

Он как-то странно посмотрел на Милу с Ромкой, как будто удивился их присутствию в его кабинете, но тут же опомнился.

— Ах, да! — Он отложил лупу в сторону, а монету положил на небольшую стеклянную подставку на столе. — Пгиходите чегез недельку. К тому вгемени все и гасшифгуем.

Профессор Чёрк явно был не расположен беседовать с ними дальше, и ребятам оставалось только попрощаться с ним и покинуть его дом. Когда они вышли на улицу, Мила совсем не была довольна тем, как все прошло. Ей хотелось бы побольше разузнать о монете уже сегодня. А когда профессор сказал, что эта монета эльфийская, Миле ужасно захотелось прямо сейчас показать ее Горангелю. Но монета теперь была у Чёрка, и Миле ничего не оставалось как подождать. Через неделю она все узнает.

Поздно ночью Мила лежала в темноте и вспоминала все, что произошло за день. Мысли о монете отошли на второй план. Сейчас ее больше всего беспокоила перебранка с Амальгамой и то, чем еще ей может грозить такое пристальное внимание со стороны профессора алхимии.

Не успела Мила обрадоваться, что Алюмина теперь предпочитает обходить ее стороной, а Лютов, судя по всему, уже полмесяца ходит по Думгроту другими коридорами, и их с Милой пути не пересекаются, как вдруг это… А самое неприятное, что Амальгама вполне может оказаться опаснее своего племянника, если судить по сегодняшнему взрыву. Будущее казалось Миле пугающим и мрачноватым. По крайней Мере, таким оно и будет, если Амальгама не оставит ее в покое.

Однако во всем этом было и кое-что положительное. Мила с улыбкой припомнила, как Многолик спас ее прямо из цепких когтей Амальгамы, и внутри что-то радостно ёкнуло. Оказывается, это очень приятно, когда кто-то за тебя заступается.

Профессор Многолик был очень сильным и умным волшебником. Мила подумала, что неплохо было бы стать такой же, как и он: так же владеть собой и с таким же спокойным достоинством уметь ответить неприятелям, вроде Амальгамы или ее племянника Лютова, — стать похожей на него во всем. Тем более что по странной прихоти случая внешне они были очень схожи.

«Да, — засыпая, подумала Мила, — это было бы совсем не плохо…»

Следующая неделя для Милы прошла спокойно. Новых ухищрений Амальгама не предпринимала, хотя по-прежнему профессор Мендель при встрече смотрела на нее взглядом, способным испепелить всю Солнечную систему вместе с Солнцем.

К концу января потеплело, но от этого стало только хуже.

Тот день был промозглым, а с неба валил мокрый снег. Ребята шли от замка в Львиный зев, кутаясь в зимние плащи и натянув шапки пониже, на самые глаза. Но, несмотря на погоду, они весело болтали. За этими разговорами Миле постоянно приходилось себе мысленно напоминать, что по пути они с Ромкой и с Белкой должны зайти к профессору Чёрку — узнать насчет монеты.

— Если судить по моим сегодняшним оценкам, то я полный осел, — заявил Мишка, когда они спускались с холма.

— Ну, хоть не тля, — сделала попытку его поддержать Белка и как-то неуверенно добавила: — Осел более крупное животное.

Мишка кинул на нее свирепый взгляд, а Ромка с Милой, не удержавшись, тихо прыснули со смеху.

— Зато мне пора обзаводиться тремя головами, — похвастался Ромка. — Три Дракона — я уже готов дышать огнем.

— Как тебе это удается? — с завистью спросила Белка. — Ты же почти никогда ничего не учишь!

— Я одарен от природы, — заносчиво сообщил Ромка. — А у тебя как денек?

Белка вздохнула.

— Я вечный мул, — и на ходу пытаясь себя ободрить, добавила: — Усердие очень полезное качество.

— Ага, — согласился Ромка, — за неимением других… — и, не обращая внимания на сопящую от обиды Белку, повернулся к Миле. — А ты как, Мила?

— Альбина считает, что я гиббон. А я, по правде говоря, думаю, что это она еще обо мне хорошего мнения, — ответила Мила. — Профессор Лирохвост ближе к истине. Он влепил мне Рака. Но чего он хочет? Разве можно клешнями играть на музыкальных инструментах?

Ромка, Яшка и Мишка засмеялись, Белка фыркнула.

— А что по метаморфозам? — спросил Ромка. — Я видел, у тебя неплохо получилось.

— Дракон, — ответила Мила, не без удовольствия наблюдая за реакцией друзей.

— Многолик поставил тебе Дракона? — переспросил Мишка.

Мила кивнула.

— Он же почти никогда не ставит больше Удава! — возмутился Мишка.

— Но Мила сегодня очень хорошо исчезла с помощью Маскирующей золы, — вставил Яшка. — Я сидел ближе всех и то почти не отличил ее от стенки. Прямо одно лицо.

Мила со странным чувством попыталась представить себе, что у нее со стенкой одно лицо. Получилось оригинально.

— Яш, ты как скажешь… — качнул головой Ромка и выпустил струю воздуха, создавая вихрь на лбу.

— Но, правда, хорошо получилось! — не понял Ромкиного замечания Яшка.

— А я считаю, — вставила Белка, — что профессор Многолик к Миле относится не так, как ко всем остальным.

— Ты о чем? — не поняла Мила.

— Ну… — неуверенно пожала плечами Белка. — Что в этом странного? У всех учителей есть любимчики.

— Ну да, ну да… — издевательским тоном протянул Ромка. — Особенно у профессора Лирохвоста с его утонченным вкусом.

Мишка громко рассмеялся Ромкиному выпаду, понимая, куда тот клонит.

— Что это ты имеешь в виду? — нахмурилась Белка, но Ромка с невинным видом покачал головой и украдкой переглянулся с Мишкой.

А Мила подумала, что Белка, наверное, права, и профессор Многолик к ней относится с большим участием, чем к другим. Видимо, решила Мила, это потому что они похожи. И Ромка прав: профессор Лирохвост явно выделяет Белку среди других меченосцев, потому что у них тоже есть что-то общее. В любом случае, Миле было приятно слышать, что другие замечают, как хорошо относится к ней Многолик.

Задумавшись, Мила чуть не свернула не туда. Они только что прошли развилку: одна дорога вела в Львиный зев, другая — к дому профессора тайнописи. Потянув Ромку за рукав, Мила показала взглядом, что им в другую сторону. Ромка остановился, ровно как и Белка, заметив, что друзья остались позади.

— Вы чего стали? — обернувшись, спросил Мишка.

— А нам… э-э-э… надо к Чёрку зайти, — сказала Мила.

— Зачем это? — подозрительно глянул на нее Мишка.

Мила покосилась на Ромку, глазами умоляя, чтоб он ее выручал.

— Ну-у-у… это… Да вот Белке нужно дополнительное занятие, — нашелся Ромка. — Она же у нас отстающая.

— А-а-а… — протянул Мишка и понимающе усмехнулся. — Понятно. Ну ладно. Мы тогда пошли.

Когда Мокронос и Берман отошли на безопасное расстояние, Белка яростно зашипела на Ромку:

— Ты что, совсем!? Что они теперь обо мне подумают?

— Не волнуйся, — отмахнулся Ромка, — ничего нового не подумают.

Белка покраснела как вареный рак, но Ромка проявил черствость характера и этого не заметил.

— У меня есть предложение, — шмыгнув носом, сказал он. — Давайте зайдем в «Слепую курицу». Кто «за»?

— Сейчас? — удивилась Белка. — Мы же в двух шагах от дома Чёрка.

— Вот именно! — живо отозвался Ромка. — Он, между прочим, гостеприимством не отличается. В прошлый раз даже чая не предложил. Не мог дождаться, когда мы уйдем. А я сейчас если чего-нибудь горячего не выпью — околею. Вы хотите моей смерти?

Ромка поглядывал в сторону окон «Слепой курицы», которые выглядели очень заманчиво. Мила, ежась от сырости, была с ним солидарна.

— Ты говоришь, как Берти! — с осуждением заметила Белка.

— Знаю, — парировал Ромка. — Так и было задумано. Ну, так как, я сегодня чай пить буду?

— Знаете, что, — Мила, не долго думая, направилась к кафе, — согреться — это действительно мысль. Погода просто мерзкая. А Чёрк никуда не денется.

В «Слепой курице» почти никого не было. Наверное, в такую слякоть все сидели по домам, грелись у потрескивающих каминов и кутались в теплые пледы. Только за столиком в дальнем темном углу сидели две кикиморы — костлявые, ростом ниже гнома, желтоглазые ведьмы, которые при виде ребят заметно оживились. Курица на полотне сегодня не бегала, а еле плелась из стороны в сторону, почти безболезненно натыкалась на раму и шла обратно.

Когда ребята уселись подальше от кикимор за столик возле окна, к ним подошел Шинкарь. Мила с Ромкой заказали горячий сладкий чай. Белка заказ делать не стала, а ограничилась тем, что, сняв перчатки, стала дышать на руки в надежде их согреть.

— Так намного лучше, — сказал Ромка через пару минут, отпивая из чашки. — Уже почти чувствую себя человеком.

— Вы думаете, Чёрк уже разгадал надписи на монете? — спросила Белка.

Мила посмотрела в окно. Дом профессора Чёрка отсюда был виден как на ладони.

— Должен, — ответила она. — К тому же он говорил, если что — с кем-нибудь посоветуется.