Михаил Аникович - Повседневная жизнь охотников на мамонтов Страница 10

В непосредственной близости ко многим верхнепалеолитическим очагам в земле вырывались небольшие ямки. Часть их использовалась для запекания пищи, другие служили опорами для столбиков (в них иногда встречаются вертикально торчащие кости, заклинивавшие эти столбики). Сейчас мы устанавливаем на таких опорах перекладину, на которую подвешиваем котелок, чтобы вскипятить чай или сварить уху, а тогда они могли служить основой для вертелов, на которых жарилось мясо.

В основании некоторых очагов были выкопаны канавки. Порой такая канавка уходила от очага в сторону. Зачем? Петербургский археолог Павел Иосифович Борисковский, нашедший такой очаг во время раскопок стоянки Костенки 19, существовавшей около 20 тысяч лет назад и тоже оставленной охотниками на мамонтов, предположил, что по такой канавке в очаг поступал воздух, усиливавший процесс горения. Был поставлен эксперимент: вырыты рядом два очага: с канавкой и без оной. Действительно, в первом из них пламя горело намного лучше.

В романе Олега Микулова «Закон крови» есть такой эпизод: один из охотников приводит домой, к общему очагу, девочку, выросшую среди одичавших людей («лапши»), забывших огонь. Далеко не сразу его сородичи соглашаются допустить чужачку в свою среду:

...—А что делать с лаши? — раздался из темноты чей-то голос.

Девочка, не отходившая от Дрого, конечно, не понимала, да и не интересовалась происходящим. Гораздо больше занимал ее очередной кусок мяса, какой-то странный, непривычный на вкус: это был первый жареный кусок в ее жизни. Еще никогда не бывала она такой сытой, как в этот день, — все ела, и ела, и не могла насытиться. За себя Анга больше не боялась: если бы ее хотели съесть, — не кормили бы.

— Она не лаши; она человек! Найденыш! Пленница! — возмутился Дрого. — Лашии людей не спасают!

(Он стерпел, когда Туйя назвала так его спасительницу, но больше ни от кого не потерпит такого!).

— Утром! — сказал вождь. — Разговор на ночь бесполезный...

...Люди разбредались по своим жилищам. Анга, обглодав кость не хуже лиски, хотела было бросить ее в огонь. Дрого едва успел перехватить руку.

— Нельзя! Нельзя! Обидишь Огонь, — всем большая беда будет!

Взяв обглодыш, Дрого швырнул его за спину, в темноту. Увидев его строгое лицо, девочка поспешно закивала: она поняла!

— Дро-га! Ан-га!

— Поняла?Вот и хорошо!..[1]

Глава 4. ЖИЛИЩА И ПОСЕЛЕНИЯ

Некоторые ученые называют жилище «первой линией обороны», возводимой человеком для защиты от неблагоприятных внешних условий (второй такой линией является одежда). Но это — лишь одна сторона вопроса. Не менее важны чисто человеческие, культурные особенности этих «укреплений». «У птицы есть гнездо, у зверя есть нора...». У человека есть дом, — место, где он может не только укрыться от непогоды, но где он проводит большую часть своей жизни, в окружении самых близких людей. При всех сложностях, при всех бедах и неурядицах, мы все же обязаны самыми счастливыми часами своему дому! Человек — существо общественное, и не случайно понятие «дом» столь многозначно. Конечно, прежде всего это твое жилье — квартира, изба, особняк. Но порою «домом» может называться и родной город, — помните, герой фильма «Достояние республики» пел:

...Но возвращался, как домой —

В простор меж небом и Невой...

И родной край, родная страна, — их тоже нередко называют «домом». Даже о нашей планете, Земле, мы все чаще говорим, как об общем доме человечества. С чего же все началось? Как люди начали строить себе дома?

Как археологи научились распознавать остатки древних жилищ

Долгое время ученые полагали, что палеолитические люди были исключительно бродячими охотниками, не знавшими ни оседлости, ни долговременных жилищ. Считается, что впервые остатки верхнепалеолитического жилища были открыты и описаны в 1919—1920 годах И. Байером во время раскопок австрийской стоянки Лагманнерсдорф. Если это и так, то ни сам Байер, ни его западно-европейские коллеги не придали открытию серьезного значения. Целенаправленная разработка этой проблемы началась в двадцатые годы трудами отечественных археологов П. П. Ефименко и С. Н. Замятнина. Ими была создана новая методика раскопок палеолитических поселений, позволившая раскрыть, увидеть воочию и детально изучить остатки древнейших жилищ и другие объекты.

В чем заключалась ее новизна? Раньше, в течение многих десятилетий, раскопки велись кессонным методом: раскоп разбивался на квадратные метры и раскапывался порознь, квадрат за квадратом. Находки на квадрате описывались, зарисовывались на план и сразу же снимались, чтобы копать вглубь. Только после того, как культурные остатки в пределах одного квадратного метра были полностью исчерпаны, археологи приступали к разборке соседнего участка. При такой методике можно было тщательно собрать все находки, детально изучить отложения, в которых они залегали, но нельзя было увидеть общую картину распределения этих находок по площади стоянки.

С. И. Замятнин и П. П. Ефименко впервые стали раскапывать палеолитические поселения широкими площадями. При этом вскрывается одновременно значительная часть поселения: по меньшей мере, несколько десятков квадратных метров. На этой площади так же разбивается квадратная сетка, но основные находки: крупные кости, скопления золы и углей, скопления кремней и прочее, остаются на своих местах в расчищенном виде, чтобы археолог мог наблюдать и изучать их взаимное положение.

В результате таких раскопок, ориентированных на изучение поселения как единого целого, стало возможным увидеть в натуре и детально изучить развалины жилищ и других объектов. В 1927 году С. Н. Замятнин раскопал таким способом на верхнепалеолитической стоянке Гагарино круглую полуземлянку. В конце двадцатых — начале тридцатых годов П. П. Ефименко, анализируя данные некоторых старых раскопок и сопоставляя их с находками жилищ в Лагманнерсдорфе и Гагарино, пришел к выводу, что остатки долговременных зимних жилищ обнаруживались на верхнепалеолитических памятниках и прежде, но не были поняты. В тридцатые годы он и его ученики А. Н. Рогачев и П. И. Борисковский проводят раскопки широкими площадями на ряде многослойных стоянок Костенковско-Борщевского района под Воронежем и открывают там разные типы жилых конструкций. С этого времени становится ясным, что далеко не все люди эпохи палеолита вели бродячий образ жизни. Напротив, для значительной части европейского населения того периода была характерна прочная оседлость. Это в первую очередь относится к охотникам на мамонтов.

Первоначально новая методика раскопок палеолитических памятников применялась только в СССР. В сороковые — пятидесятые годы она постепенно распространяется в странах Центральной, а потом и Западной Европы. Сейчас она широко применяется во всем мире, — разумеется, в значительно усовершенствованном виде.

«Дома» из мамонтовых костей

Остатки древних жилищ известны на многих памятниках, датирующихся сотнями тысяч и даже миллионами лет назад. И далеко не всегда это были примитивные сооружения типа ветровых заслонов. Даже в столь давние времена обнаруживаются весьма любопытные детали как в конструкциях, так и в их взаимном положении. Но подлинный переворот и в строительстве жилищ, и в организации поселений происходит в эпоху верхнего палеолита, начавшуюся примерно 45 тысяч лет назад. Главные достижения в этой области приходятся на вторую ее половину, длившуюся приблизительно с 23—22 до 10—9 тысячелетий до наших дней. И что особенно важно — именно восточно-европейские охотники на мамонтов достигли подлинных вершин в «архитектурно-строительной» деятельности доисторического периода! По-видимому, это связано с серьезными климатическими изменениями, которые происходили тогда на Русской равнине.

23—22 тысячи лет назад — время наступления последнего сильного похолодания в истории нашей Земли. Оно достигло своего пика примерно 20—18 тысяч лет назад. Вся Прибалтика, север Белоруссии, Ленинградская, Псковская, Новгородская области оказались сплошь покрыты льдом и непригодны для обитания. Южнее, на территориях, уже давно обжитых людьми, климат становился все более суровым. Хвойные и смешанные леса, еще недавно произраставшие на обширных пространствах Русской равнины, повсеместно сменялись тундровыми или тундро-степными ландшафтами с редкими островками сосны и березы. На почве нарастала многолетняя мерзлота. По мнению ряда ученых, область этой мерзлоты доходила почти до побережья Черного моря. Конечно, люди, обитавшие 25 тысяч лет назад на берегах Дона и Днепра, Осетра и Клязьмы, были намного выносливее нас. Но в этих суровых условиях и перед ними вставал нелегкий выбор: либо покинуть привычные места, уйти туда, где теплее, либо изменить свой образ жизни, свою культуру так, чтобы жить и здесь, на промерзлых, открытых северным ветрам просторах приледниковой зоны.