Глеб Анфилов - Физика и музыка Страница 14

В 1951 году после серии экспериментов в лаборатории появились образцы гитар, изготовленных по указаниям Янковского.

Никакой мастер прежде не строил таких. Большие, с красивыми обводами, с особой конфигурацией деревянных планок («пружин») на дне, они звучали великолепно—сочно, мягко, громко. Прослышав о необыкновенных инструментах, гитаристы записывались в очередь, чтобы купить их в магазине на Неглинной, куда сдавались опытные партии. А когда новые гитары впервые прозвенели по радио, у Янковского объявились поклонники по всей стране. Он получил множество восторженных писем.

Но вот с гитарами покончено. Образцы, описания технологии переданы фабрикам. Инструменты вышли вполне пригодными для массового машинного производства.

Жаль, что по каким-то причинам оно так и не было освоено. Янковский не стал тратить время на борьбу за размножение своих гитар.

Опять все внимание он отдал скрипке, и только скрипке. И теперь принялся не только изучать ее, но и учиться делать, делать по-научному.

АВТОМАТ КАК СТРАДИВАРИ

Меняются темы, со всех сторон изучаются мельчайшие детали. Как вытачивать своды? Чем измерять их упругость? Какую нагрузку в каких местах они должны выдерживать? Где какие допустимы прогибы и в каких пределах? Куда лучше ставить душку? Какой должна быть подставка для струн?

Экспериментальные скрипки обрастают электронными «датчиками». Деки гнутся под тяжестью гирь. Особые приборы— стробоскопы — «слушают» их настройку. И месяц от месяца, год от года копится материал об изготовлении скрипки как физико-акустического прибора.

Одна за другой появляются сводки «оптимальных параметров». Янковский находит главное механическое качество, определяющее акустический спектр инструмента — упругость деки и дна, величину их прогиба под нагрузкой. Устанавливает, каким должен быть этот прогиб для разных спектров.

В лаборатории уже строятся настоящие научно обоснованные инструменты. Делает их энтузиаст-мастер и добрый помощник Янковского Константин Митрофанович Белявский. Словно врачебные консилиумы, качество скрипок обсуждают музыканты. И раз за разом оценки повышаются.

В 1957 году Янковский может сказать: пришло время учиться делать отличные скрипки на автоматическом токарно-копировальном станке.

Янковский превращается в конструктора. Теперь вместе с Белявским и другими сотрудниками он лепит тончайшие копиры, на его столе — книги по машиноведению, станкостроению. Руки грубеют от ключей и напильников, пальцы пропитываются коричневым маслом. Он исправляет, модернизирует, перенастраивает станок на фабрике смычковых инструментов — приспосабливает автомат к точнейшему действию, учит его искусству золотых рук бессмертных итальянцев.

Наконец станок запущен. Скользит ролик по копиру, фрезы врезаются в сухое легкое дерево. Через каждые восемь минут снимаются готовые деки и донья, которые сортируются по показаниям приборов.

Эта сортировка - важнейшая составная часть технологии фабричного производства высококачественных скрипок. Вместе с научным выбором древесины, с идеальной точностью фрезеровки сортировка обеспечит строгое соблюдение оптимальных параметров будущего инструмента, придаст ему нужный акустический спектр, подобный снятым раньше спектрам лучших старинных скрипок. И по методике, разработанной Янковским, сортировка идет четко и уверенно.

В сборочном цехе быстро и ловко склеиваются скрипки— по виду обычные ученические, ничем не примечательные. Они не блещут изысканным лаком, не щеголяют красотой резьбы. Внешне это та самая фабричная «дешевка», от которой у завзятых музыкантов презрительно кривятся губы. Как же они звучат?

Янковский берет одну из скрипок, нахмурившись ведет по струнам смычком. Он чувствует, что как будто все хорошо. Но восторгаться рано. Спешить радоваться, как некогда радовался Савар, он не хочет. Оценить инструменты должны, как всегда, эксперты-музыканты. Только их слово может иметь полную цену.

И вот сорок четыре новые, пахнущие свежим лаком скрипки держат экзамен перед музыкантами.

ЛОВЛЯ „КАРАСЯ"

«Карась» — это инструмент работы Страдивари, «подмешанный» к фабричным скрипкам, которые проходят испытания. Узнать его по звуку — значит «поймать карася». Так говорят ловкие на язык музыканты. Процесс «ловли» теперь разработан очень подробно, будто киносценарий.

Сперва выбирается эталон — средняя по качеству звука скрипка, которую все члены комиссии держат в руках, пробуют смычком, выслушивают, ощупывают и в конце концов выставляют ей бесспорный балл - скажем, четверку. Эталон обсуждают долго, пока с его оценкой не согласятся все присутствующие. Это очень важное дело.

Затем начинается само испытание. «Концерт» получается однообразный и скучный. Весь день играет за ширмой один и тот же музыкант. Все время звучат одни и те же музыкальные отрывки: например, восемь тактов «Чаконы» Баха (аккорды), начала первой и второй частей скрипичного концерта Чайковского (показ мелодичности инструмента) и фрагмент из «Перпетуум мобиле» Паганини (показ техники — быстрые, стремительные звуки). Каждый экзамен занимает около пяти минут, и после каждого снова и снова звучит по две минуты скрипка-эталон, чтобы члены комиссии не забыли, от какой «печки» надо «танцевать», выставляя баллы.

После двух часов терпеливого, придирчивого и очень утомительного слушания, в течение которого не прекращается «ловля карася», подводятся итоги.

Осенью 1959 года на таком экзамене партия фабричных скрипок, изготовленных по новой системе, одержала победу, которая ошеломила всех, в том числе и Янковского. Четырнадцать таких скрипок (из сорока четырех) получили балл выше «карася» — инструмента работы Страдивари!

Для музыкантов «рыбная ловля» окончилась неудачей, которую они пережили с некоторым раздражением: уж очень обидно не узнать итальянскую скрипку среди фабричных.

Впрочем, и теперь торжествовать было рано. Слишком часто поспешные восторги оказывались случайными, слишком много досадных разочарований хранила память скрипичных мастеров. Да и «карась» был, как стали утверждать скептики, «плохонький», хоть и сделанный прославленным кремонцем.

Целый год сотрудники экспериментальной фабрики развивали систему оценки скрипок, вновь и вновь анализировали их на своих приборах. И осенью 1960 года инструменты подверглись новому, еще более строгому испытанию.

«Экзаменаторами» согласились быть опытнейшие скрипачи и знатоки-инструментоведы. В качестве же «карасей» выступили несколько непревзойденных итальянских шедевров, в том числе «Юсуповский Страдивари»—изумительная скрипка, которую, подобно редкому бриллианту, когда-то покупали за бешеные деньги, похищали, прятали в тайники... На этот раз была применена «большая шкала» оценки — в двадцатипятибалльной системе. Музыканты были необычайно внимательны.

И вот итоги экзамена. Две итальянские скрипки («Юсуповский Страдивари» и великолепный инструмент работы итальянца Руджери) получили соответственно 24,6 и 24 балла. Почти столь же высокие баллы заслужили великолепные артистические скрипки бригады, руководимой известным советским мастером, лауреатом международного конкурса в Кремоне Денисом Владимировичем Яровым. А одна из экспериментальных скрипок Янковского заработала в среднем по двум оценкам 23,5 балла — всего на балл меньше, чем «Юсуповский Страдивари». Очень высокими оценками были отмечены и некоторые другие опытные инструменты.

Как видим, двух, желанных «карасей» музыкантам поймать удалось. Остальные остались «в пруде», но вместо них объявилась превосходная «рыба новой породы». Система акустически обоснованных скрипок снова одержала красноречивую победу. И, как следовало ожидать, замахали руками ошеломленные эксперты: противоестественно, метод оценок в чем-то грешит.

Что ж, мнение музыкантов ни в коей мере нельзя скидывать со счетов.

К ИСКУССТВЕННОЙ СТАРОСТИ

День за днем работники экспериментальной фабрики продолжают свое увлекательное дело: уточняют систему оценки инструментов, изыскивают новые пути совершенствования скрипок. Ведь, как-никак, по баллам опытные скрипки чуть-чуть отстали от лучших старинных. Подмечено и другое: очень высокие оценки фабричные скрипки получили лишь тогда, когда. эксперты слушали их на расстоянии не менее семи метров от исполнителя. А у самого уха эти скрипки звучат чуть-чуть резче, острее, чем хотелось бы. Чувствуется «свежесрубленное» дерево, как метко сказал один скрипач.

Маленький коллектив полон больших надежд. Перед ним маячит все та же заветная цель, в свое время поставленная Алендером, — делать на станках-автоматах скрипки лучше старых итальянских. Лучше во всех отношениях, без всяких оговорок. И ради этого планируются новые опыты. Какие же?