Валентин Дитякин - Леонардо да Винчи Страница 16

Защищаясь от упреков представителей старой науки, требовавших слепого преклонения перед авторитетами и тем задерживавших движение вперед, Леонардо писал:

«Хорошо знаю, что некоторым гордецам, потому что я не начитан, покажется, будто они вправе порицать меня, ссылаясь на то, что я человек без книжного образования. Глупый народ!.. Я мог бы так ответить им, говоря: «Вы, что украсили себя чужими трудами, вы не хотите признать

Леонардо да Винчи. Стригальная машина. Рисунок.

за мною права на мои собственные»... Не знают они, что мои предметы более, чем из чужих слов, почерпнуты из опыта, который был наставником тех, кто хорошо писал; так и я беру его себе в наставники и во всех случаях на него буду ссылаться».

И в другом месте:

«Они [приверженцы старой науки] расхаживают чванные и напыщенные, разряженные и разукрашенные не своими, а чужими трудами, а в моих мне же самому отказывают... Сами [они] — не изобретатели, а трубачи и пересказчики чужих произведений».

Проверяя свои предположения и расчеты опытами, Леонардо впервые в истории науки сформулировал некоторые основные законы механики и разработал проекты ряда машин. Он явился первым ученым, сформулировавшим закон сложения сил. Обращаясь к практике, без которой Леонардо не мыслил научной работы, он создал проекты валяльных, прядильных, ткацких и других машин. Особенное значение придавал он сконструированной им механической прялке, намного превосходившей своей производительностью все применявшиеся в то время.

Леонардо да Винчи. Проект автоматического оружия. Рисунок.

Много труда положил Леонардо на разработку конструкций водяных двигателей.

Он прекрасно понимал, что использовавшаяся в качестве двигателей сила человека и животных (силы пара в то время еще не знали) для приведения в движение больших и сложных машин недостаточна. К тому же работа этих «естественных двигателей» во многом зависела от их состояния, она не могла быть регулярной, длительной, равномерной. Правда, изыскания по использованию силы воды начались задолго до Леонардо. Создавались многочисленные проекты, строились различные неудобные установки, простейшими из которых были обычные водяные мельницы. Однако они были очень громоздки, дороги и малопроизводительны. Самым же значительным недостатком этих конструкций было плохое устройство передач.

И здесь у Леонардо теория шла рука об руку с опытом. Математический расчет сопровождался, проверялся, исправлялся, пополнялся данными наблюдений.

Замыслы Леонардо были широки. Он мечтал о том, чтобы переложить тяжесть труда человека на силы природы и машины. Это был грандиозный план, к осуществлению которого он приступил еще во Флоренции и работал над ним всю жизнь.

Еще одна отрасль техники занимала внимание Леонардо в флорентийский период его жизни. Это — военная техника. Она привлекала внимание Леонардо прежде всего потому, что его родина, Флоренция, в продолжение многих лет вела упорную борьбу с большой коалицией противников во главе с римским папой Сикстом IV и неаполитанским королем. Леонардо, горячо любивший свою родину и свой народ, не мог даже представить, чтобы жадные, хищные враги вторглись в любимый им город, разрушили его, опустошили поля и виноградники. Поэтому он отдавал обороне Флоренции всю силу своего ума и таланта.

Военная техника занимала Леонардо еще и потому, что при сооружении военных машин можно было разрешить многие научные и технические задачи. Так, при разработке проектов более мощных метательных орудий Леонардо вплотную подошел к идее использования пара и создал несколько проектов «паровых пушек». Разработка вопросов военной техники давала ему возможность глубже заняться изучением проблемы автоматизации, то есть автоматического (без непосредственного участия человека) управления машиной. Это имело громадное значение и для развития промышленности, освобождая большое количество рабочих рук.

Большинство разработанных Леонардо да Винчи проектов текстильных и других машин оставалось только на бумаге. Жадные и скупые промышленники и купцы крайне неохотно шли на технические новшества.

Но Леонардо никогда не падал духом, не отчаивался. Он работал много и упорно, твердо веря, что придет время, когда плоды его мысли найдут свое применение.

ПЕРЕЕЗД В МИЛАН. „ЧТО Я МОГУ ДЕЛАТЬ?“

ОЗДНЕЙ осенью 1482 года Леонардо выехал в Милан.

Еще несколько месяцев тому назад он был снова вызван к Лоренцо Медичи. Лоренцо сказал, что его друг, правитель Милана герцог Ло-довико Моро, просит прислать ему хорошего скульптора для изготовления конной статуи отца Лодовико, Франческо Сфорца, Лоренцо прибавил еще несколько незначительных фраз, которые должны были означать, что он надеется, что Лоренцо «поддержит славу флорентийского искусства». Аудиенция была коротка, но собеседники хорошо поняли друг друга.

Для Леонардо было совершенно ясно, что Лоренцо с удовольствием откликнулся на просьбу Лодовико, так как она давала ему возможность без шума и лишних разговоров освободиться от Леонардо. Так оно действительно и было. Лоренцо давно уже подумывал о том, как бы избавиться от «странного человека», особенно после того, как ему начали доносить о частых посещениях Леонардо мануфактур и его разговорах с мастеровыми. К обвинениям Леонардо в «нечестии» стали присоединяться новые — в «подозрительных знакомствах».

Жизнь во Флоренции при Великолепном начала тяготить и самого Леонардо. Он хорошо понимал, насколько он чужд двору правителя, насколько его занятия науками и техникой внушают подозрения. Особенно стало тяжело после того, как однажды, придя на мануфактуру, он узнал о

внезапном исчезновении его нового друга — Дамьяно. Куда девался этот человек, так привязавшийся к Леонардо, никто сказать не мог.

Был еще неприятный разговор с отцом Бартоломео, каноником церкви Санта-Мария Новеллиона, о занятиях Леонардо анатомией. Почтенный каноник долго «отечески» убеждал его не доискиваться до «сокровенных тайн» мира.

Леонардо слышал о Лодовико Моро. Это был ловкий авантюрист, ни перед чем не останавливавшийся для достижения своих целей, хитрый интриган, мастер закулисной дипломатии, человек жестокий и вместе с тем трусливый. Леонардо было известно, как путем лжи, обмана и интриг Лодовико стал опекуном своего племянника — миланского герцога Джан Галеаццо, веселого, беспечного, погруженного с головой в кутежи и охоту молодого человека.

Но Леонардо знал также и то, что Лодовико высоко ценил военную технику и инженерное дело. Поэтому Леонардо надеялся найти в Милане приложение своим силам.

* * *

Дорога круто поднималась в гору. Лошади, выбиваясь из сил, с трудом тащили тяжелую повозку с немногим имуществом, среди которого самым ценным был удивительный музыкальный инструмент. По словам старинного биографа Леонардо, Вазари, этот инструмент, в виде лошадиной головы, был сделан Леонардо собственноручно, большею частью из серебра. «Вещь странная и новая, обладавшая гармонией большой силы и величайшей звучностью». Леонардо вез ее в подарок Лодовико.

Леонардо спрыгнул с повозки и пошел пешком. Идти было хорошо: чистый воздух горных высот бодрил тело и душу. Все испытанные во Флоренции огорчения тускнели и скоро совсем померкли. Будущее представлялось полным ярких впечатлений, творческих удач, встреч с интересными людьми. Воображение рисовало новые большие полотна, грандиозные постройки, парки, украшенные статуями.

Дорога резко свернула направо, и всё вокруг изменилось как бы по волшебству. Тяжелая завеса тумана разорвалась, и в просветах далеко внизу сверкнула голубовато-серебряная лента реки. К ней справа и слева почти вплотную подходили круто падавшие, покрытые могучим лесом склоны. Последние клочья тумана бессильно цеплялись за торчавшие из ущелья острые скалы. А вдали, там, где ущелье расширялось в долину, играло, щедро заливая все расплавленным золотом, солнце.

Леонардо остановился и невольно залюбовался этой величественной картиной борьбы света с мраком.

Треск ломающихся сучьев и ветвей вывел его из раздумья. Леонардо повернул голову и увидел какое-то странное, мало похожее на человека существо, вылезавшее из чащи кустарника. Одежда на нем была разорвана в клочья, лицо в ссадинах, черные свалявшиеся волосы полны сухих листьев. Человек, видимо, был ранен: он припадал на правую ногу.

Леонардо с изумлением смотрел на незнакомца. Он много встречал людей — здоровых и больных, бедных и богатых, красивых и некрасивых, — но такого он видел впервые. Да было ли это существо, более похожее на лесного зверя, человеком?