Совет Алтайбек - Казахстан-Россия: тернистый путь к современной интеграции. Хронологическое собрание. 1731 – 2017 гг. Страница 23

Для отвращения такой опасности нельзя было правительству российскому не препятствовать хану Нурали сделаться шурином зюнгарского хонтайдзи, а потому велено употребить все возможные средства. Действительнейшим из оных полагали увещевания человека, уважаемого ханом и известного всей Меньшей орде, а именно Тевкелева, по сей причине опять нарочно посланного в Оренбург для личного свидания и переговоров с Нурали. В дополнение к советам, ласкам и обещаниям, которыми Тевкелев должен был осыпать киргиз-казаков, предписано Неплюеву приступить к немедленному началу надгробного памятника Абульхайру и при нем жилища для ханов в угодность Нурали и братьям его. Равным образом, решено допустить принятие в аманаты вместо законного брата ханского, побочного Чингиса, в чем Абульхайру много раз было отказано. Между тем Нурали был встревожен распущенною молвою, что если хонтайдзи зюнгарский будет иметь от его сестры сына, то для доставления ему достоинства единственного хана киргиз-казачьего, он истребит всех владельцев казачьих и их потомков.

К успокоению всех сомнений дочь Абульхайра, назначенная в супруги зюнгарскому владельцу Цэван Дорджи, в 1749 году умерла. Смерть ее сделалась известна в Оренбурге прежде, нежели Тевкелев успел видеться с Нурали, а потому повеления о немедленном построении памятника над гробом его отца и о принятии Чингиса в аманаты как излишние в безопасное время остались необъявленными».

До свершения вышеуказанных трагических событий в 1745 году умирает хонтайши Галдан Церен. Перед своей кончиной старый хунтайджи из трех своих сыновей выбрал наследником среднего Цэван-Дорджи от законного брака, малолетнего и неопытного, в обход, более взрослого и подготовленного к правлению Лама-Дорджи. И только 12 октября 1750 года в результате государственного переворота и казни Цэван-Дорджи, Лама-Дорджи был официально утвержден ойратским ханом и с этого времени вел борьбу с другим претендентом на джунгарский престол – чоросским князем Даваци158. Галдан Церен перед смертию своею примирился с киргиз-казаками и, кажется, решился привязать их к себе более ласками и благодеяниями, нежели страхом, но старший сын его имел другой образ мыслей и возобновил набеги. Вот что пишет А.И. Левшин: «Средняя орда особенно пострадала от него в 1751 году около гор Улу. Потеряв много людей, взятых зюнгарами в плен, большая часть оной должна была приблизиться к границе русской и почти смешаться с Меньшею ордою, достигнув реки Ори и гор Мугоджарских».

Казахский историк М. Магауин159 считает, что возобновление организованных набегов ойратов на казахские земли произошло не в 1751 году, а в 1752 году, когда двадцатитысячная ойратская армия под командованием Саин Белека, Шакдор-даши и Батура-Убаши вторглась в районы пограничных кочевий казахов. Поводом для этих вторжений явилось нежелание султана Среднего жуза Аблая и других влиятельных лиц жуза выдать новому джунгарскому хану нойонов Даваци и Амурсану160. Сражения, развернувшиеся осенью и зимой 1752 года, проходили с переменным успехом, однако перевес сил постепенно склонялся на сторону казахов. Исход этой борьбы был предрешен скрытным, затяжным рейдом Даваци и Амурсаны в Джунгарию и последовавшим вслед за тем убийством хонтайши Ламы-Дорджи 12 января 1753 года. Захватив власть, Даваци отозвал войска и направил Аблаю и Абулмамбету послания с предложением жить в мире и дружбе.

С этого времени начался новый этап в казахско-ойратских отношениях, характеризующийся активным вмешательством казахских правителей в междоусобную борьбу джунгарских князей.

22. Стратегия и практика Российской империи в Евразии

Вернемся к деталям уже упомянутых событий.

В 1720 году майор Лихарев с отрядом в 440 человек, имея при себе пушки, переправился через озеро Зайсан и направился далее, на Черный Иртыш. С этого времени по Иртышу было открыто безопасное для русских движение. Но в бухарском направлении и обратно караваны обязательно шли под охраной. Для усиления русской власти к Ямышевской крепости велено было в качестве постоянных жителей приписать ссыльных и наладить торговые отношения с Джунгарией, Тибетом и Китаем.

«В 1745 году правительство прислало пять полков пехоты и конницы для охраны границ, причем приказано было построить ряд новых крепостей.

С этого времени началась усиленнная колонизация края военным поселением и постепенное расширение российских границ на юг, в глубь степей». 161

Так заканчивается время свободного передвижения казахов, утрачивается возможность скрываться в недоступных, только им известных районах.

В 1752 году генерал Киндерман завершил строительство Петропавловской крепости и линии редутов от Омской крепости до Оренбургской крепостной линии (2 шестиугольные крепости, 9 четырехугольных, 33 редута и 42 маяка с общей численностью населения 3 642 человека). В спешке места для военных сооружений выбрали не совсем удачно – близ цепи горько-соленых озер, отчего всю эту оборонительно-наступательную линию стали называть «Горькой линией».

Русский ученый, географ и путешественник П.П. Семенов-Тянь-Шанский (1827–1914) пишет:

«После победы китайцев над джунгарами русские хотели занять весь Иртыш до Зайсана, но последнее озеро было захвачено китайцами; русские довели свои крепости до Бухтармы 162 (1760). Китайцы выстроили ряд своих крепостей по р. Нарыму163 до южных острогов Калбинского хребта… Столкнувшись с китайцами, русское правительство начало обращать внимание на внутренние киргизские степи, население которых то переходило в подданство России, то уходило к китайцам. В конце XVIII столетия значительная часть кочевников Киргизского края признала русскую власть и кочевала в русских пределах»164.

Информация о том, что в это время происходило в России, на западных и северо-западных рубежах Казахского ханства, содержится в трудах русского историка и путешественника В.Н. Витевского:

«Охраняя свою жизнь и имущество, яицкие казаки, по самому своему положению как пограничная военная сила, должны были защищать и других поселенцев обширного Оренбургского края, входивших в состав Московского государства. В 1736 году и в начале 1737 года киргизы, напав на волжских калмыков, многих из них взяли в плен; в 1738 году повторилось то же, причем были захвачены в плен и русские. В 1739 году пострадали от киргизов рыболовы на Каспийском море; вслед за тем улусы калмыкского владельца Бая должны были выдержать нападение 2 700 киргизов; в том же году на калмыков напали каракалпаки в числе десяти тысяч человек, а киргизы, оставив на время в покое калмыков, грабивших, в свою очередь, русские селения близ Саратова, продолжали беспокоить Илецких казаков, а иногда захватывали в плен и самих владельцев скота. Но особенно много привелось вынести горя от киргиз пограничным русским селениям в 1743 году, когда толпы киргиз, заключавшие в себе по тысяче и по две человек, нападали на русских и увлекали за собой все, что только не могло спастись от них или быть истреблено ими.

<…> Укрепляя Нижне-Яицкую линию и стараясь обезопасить ее от кочевников, Неплюев всегда старался действовать согласно с мнением, желаниями и доводами самих казаков, которым лучше были известны местность по реке Яику и нравы соседних кочевников – барантачей. <…> При всех форпостах велено было устроить на более возвышенных местах «маяки высокие». <…> Форпосты, заключавшие в себе не менее ста человек, должны были иметь по одной пушке и какое-либо укрепление, а в две крепости Неплюев приказал дать по две пушки со всеми снарядами, чтобы, в случае нападения сильного отряда, можно было безопасно и с большим успехом вести оборону. <…> Вследствие этих распоряжений со стороны Неплюева, возникла следующая цепь форпостов, существующих доселе: Сарайчиков, Яманхалинский, Баксаев, Тополевой, Зеленый Колок, Гребенщиков, Кол-Яик, Харькин, Красный Яр, Котельный, Антонов, Каменные Орешки, Сахарный, Мергенов, Чуядаев, Кожахаров, Бударин, Кош-Яик, Чаганский – и крепости Кулагинская и Калмыковская, называющиеся городами. Во всех поименованных форпостах казаки постоянно обязаны были содержать два полка в полном комплекте; причем число всех казаков вместе со старшинами, должно было равняться 1 016 человек. <…> Нижне-Яицкая линия, начинаясь Чернореченской крепостью в 18 верстах от Оренбурга, простиралась до самого Каспийского моря на протяжении более 700 верст…» 165.

Как видим, к середине XVIII столетия с северо-востока приграничная Сибирская линия – Горькая линия, а с северо-запада приграничная Нижне-Яицкая и Верхне-Яицкая форпостовые линии постепенно выстроились в пограничное полукольцо к казахским землям.