Матросские досуги - Владимир Иванович Даль Страница 24

Так простояли мы, при свежем ветре и волнении, всю ночь и еще за полдень; пришел прилив, и мы стали вытягивать всеми силами завоз. Команда рвалась, и, протащив корабль целый кабельтов по илу и песку, выбилась из сил. Опять вечер наставал, ветер крепчал, корабль начинало сильно бить обо дно. С кормы сорвало гребное судно, на котором были три матроса, и помощи нельзя было им подать. Шлюп стал дрейфовать, и он наскоро снялся и отошел. Лоцманскую лодку с 15 матросами и офицером сорвало с якоря и унесло на остров Тексель. Мы спустились на низ стеньги и реи, все время стреляя из пушек. Вода пошла на убыль, команде дали передохнуть, раздав по сухарю и по чарке.

Настала ночь, буря разыгрывалась. Корабль колотило, вокруг бедствующие английские корабли палили из пушек, волнение расходилось. На «Ретвизане» показалась течь, палубы его от ударов трещали и грозили провалиться. Румпель переломило, руль попортило; баркас, пришедший с вечера на помощь и отданный на корму, залило и поставило вверх килем. Волна подымала корабль и, расступаясь под ним, бросала его на дно моря с таким стуком и треском, что надо было ждать ему конца. Команда молилась и молча глядела на командира: в такую пору ни от кого нельзя ждать спасения, как от Бога да от него. Наконец, к довершению бед, корабль «Америку» стало тащить по мелям прямо на нас. Тут уж и впрямь хоть обняться да утопиться.

В этом отчаянном положении капитан наш, видя, что спасения нет, а между тем корабль временем волною вздымает, приказал обрубить канат и поставить нижние паруса. Ветер наполнил их, и корабль, словно прыжками, от одной волны до другой, пошел по грядам мелей и каменьев. Мачты дрожали, едва можно было устоять на ногах, а толстая наружная обшивка, отдираемая каменьями, всплывала на вершины валов — но корабль был спасен. На одиннадцати саженях глубины бросили якорь, живо исправились и к утру готовы были идти в сражение. Но утро вечера мудренее: голландцы передумали драться, и эскадра их без выстрела сдалась.

БИТВА ПРИ АФОНСКОЙ ГОРЕ

Адмирал Сенявин, с 8 кораблями, 1 фрегатом и шлюпом, был при начале войны с турками 1807 года в архипелаге[10], где соединился с английской эскадрой, бывшей с нами заодно. Сенявин предложил адмиралу Дукворту прорваться сквозь Дарданеллы — сквозь узкий пролив, сильно укрепленный с обоих берегов, — и напасть на Царьград. Дукворт, прорвавшись уже однажды незадолго пред тем, а именно 7 февраля того года, и потерпевши при этом большие повреждения, не согласился и даже вскоре ушел к египетским берегам.

Сенявин пошел один к проливу, занял остров Тенедос, в 25 верстах от Дарданелл, и, крейсируя тут, запер и флот турецкий в Мраморном море, и самую столицу, от которой отрезан был 4 месяца всякий подвоз морем. В Царьграде настал голод, и вновь воцарившийся султан Мустафа с угрозою приказал своему адмиралу (капудан-паше) выйти, взять опять Тенедос и прогнать русскую эскадру.

К Сенявину между тем подошли еще два корабля — итого десять, и он, узнав через греков о намерении турок, нетерпеливо стерег их и нарочно отошел от Тенедоса к острову Имбро, чтобы заманить и отрезать их. Капудан-паша вышел в начале мая; при нем было 8 кораблей, 6 фрегатов, 4 брига и до 50 канонерских лодок и других судов. Он поспешил к Тенедосу и силился овладеть им, но храбрый Козловский полк держался, покуда не показались паруса нашей эскадры; тогда турки оставили Тенедос и скрылись в Дарданеллы. Рассчитывая, однако, что капудан-паша, после строгих повелений султана, не осмелится долго оставаться в укрытии и бездействии, адмирал Сенявин поджидал его в тех водах и наконец 19 июня настиг турецкий флот между островом Лемнос и материком, где Афонская гора. У турок было в этот раз 10 кораблей, 5 фрегатов, 3 шлюпа и 2 брига.

Они были сильнее и числом судов и числом пушек: у них было их 1200, у нас 754. Сенявин отдал приказ атаковать в особенности три адмиральских корабля, стоявшие посредине турецкой линии, напасть с нашей стороны двум кораблям на каждый из них и взять их, если можно, абордажем.

19 июня в 8 часов утра битва загорелась. Корабль «Рафаил» ударил прямо в средину неприятельской линии, перерезал ее и скрылся в дыму. За ним «Сильный», «Селафаил», «Уриил», «Мощный», «Ярослав» подошли на пистолетный выстрел и открыли страшный огонь. Остальные четыре корабля кинулись на левое крыло неприятельское, а адмирал на «Твердом» и корабль «Скорый», подошедши к оконечности этого же крыла и став поперек, били турок жестоко продольными выстрелами. Таким образом, правое крыло неприятеля не могло вступить в дело, и перевес силы был на нашей стороне.

Через полтора часа турки начали отходить, а мы за ними, охватив их полукругом. Но ветер стих; многие из кораблей наших сильно потерпели и не могли продолжать погоню без починок, хотя бы на скорую руку; а турки бежали, сколько могли, за остров Тассо, покинув 80-пушечный корабль капудан-бея, полного адмирала, который и был взят капитаном Рожновым на корабле «Селафаил». Другой корабль и два фрегата вошли в Афонский залив; адмирал Грейг с тремя кораблями пошел за ними, но турки выбросились на берег и зажгли суда свои. На другой день капудан-паша сжег еще корабль и фрегат у острова Тассо, которые не могли за ним следовать и достались бы нам, и два их фрегата потонули у острова Самондраки.

Таким образом, турки потеряли в деле этом три корабля и пять фрегатов, а остаток ушел при маловетрии, в самом расстроенном виде. У нас было убито 77 человек, ранено 190 и 8 офицеров. Неприятель имел множество убитых и раненых: на пленном корабле убито 230 и ранено 160