Константин Иосифов - Чудо-компасы Страница 29

А вот угри с первого же захода находят путь к океану. Им, угрям, метод тыка не годится. Нельзя метаться из реки в реку, ведь на карте путь измеряется сантиметрами, а по настоящему водному пути — десятками и сотнями километров. Жизни не хватит, чтобы искать дорогу по рекам этим несовершенным способом.

Вы охватили взглядом на карте всю Европу, однако не сразу нашли верный путь. У угрей карт нет. И не могут они взглянуть с космических высот на планету Землю и разобраться в речной путанице, но они тем не менее находят дорогу.

Или предположить, что от предков досталась им карта-лоция ароматов — воспоминание о запахах всех водных путей и водоемов, в которых побывали их предки? По этим-то запахам они  и  плывут?

Так-то так, но ведь угри водятся чуть ли не во всех реках Западной Европы. Неужели они знают речную географию всего континента? Или, может, существуют угри-скандинавы, угри-итальянцы, угри-белорусы, французы, англичане, немцы?

Одни ученые предполагают: угри строго придерживаются дороги своих предков. Итальянские угри — то есть угри, которые живут в итальянских реках,— направляются в итальянские реки потому, что там жили прапрапрапрадеды. По этой же причине скандинавские угри заплывают в скандинавские реки.

Другие говорят: нет! Если бы одни угри из поколения в поколение селились бы только в скандинавских реках, а другие только в итальянских, то разные климатические условия по-разному повлияли бы на тех и других, и тогда итальянские угри отличались бы от скандинавских, и были бы среди угрей и «французы», и «испанцы», «белорусы», «немцы» с ясно выраженными «национальными» признаками.

Однако такого деления нет. Все угри одинаковые и отличаются лишь размерами да еще тем, что у одних острые мордочки, а у других более тупые. Что же касается размеров, то они зависят от возраста и условий жизни, а не от того, какими были их родители.

Нет, если угорь оказался в белорусском озере, то это вовсе не потому, что он плыл дорогой своих предков. Просто цепь случайных причин привела его туда.

Однако им не без основания отвечают: вовсе не обязательно, чтобы разные географические условия вызвали разный облик. И угри, обитающие в итальянских водах, могут как две капли воды походить на «итальянцев» или «белорусов».

Течение — вот компас

Дорогу же в глубь материка угри находят просто. Как только угришки попадают в пресную воду, у них пробуждается стремление плыть против течения. Ну, а если все время плыть против течения, то крупная река передаст тебя более малой, река поменьше передаст еще менее заметной реке, а потом начнется речушка, или, может, даже какая-нибудь канава. Так вот и забираются угри в речные дебри, где даже слыхом не слыхали о соленой океанской водице.

Когда же у угря в конце жизни происходит вторая метаморфоза и он снова превращается в глубоководную океаническую рыбу, то у него пробуждается противоположное стремление — плыть по течению.

Выплывет угорь из какого-нибудь ручейка в речушку и, вместо того чтобы задавать всякие бессмысленные вопросы о дороге или всматриваться во всевозможные указатели, замрет на мгновение: «А ну, куда здесь течет вода?»

И плывет именно туда, куда она течет.

Если же все время плыть по течению из одной реки в другую, то они доставят тебя, как эстафету, в море, если, конечно, какая-нибудь речушка не вздумает скрыться под землю или распасться на тысячи оросительных каналов и водопроводных труб.

Течение воды — вот основной компас, который вначале заводит угрей в глубь материка, а потом выводит их на просторы моря.

Надоел ты со своими загадками, угорь!

Слава тебе, угорь! Ты сумел разобраться в паутине рек и выбраться на морские просторы.

Слава и тебе, ихтиолог-исследователь! Ты разгадал речные компасы угря.

Слава тебе, весь угриный род! За много тысяч лет развития вы, угри, выработали у себя два очень простых и очень надежных компаса — стремление плыть против течения, а потом по течению. Спасибо за то, что вы не скрытничали последнее время.

Но как разгадать ваши другие навигационные секреты?

Вот вы выбрались на морские просторы. Тебе, итальянский угорь, предстоит теперь проплыть Средиземное море, выбраться через Гибралтарский пролив в Атлантический океан. А там ты пересечешь океан и окажешься в Саргассовом море. Только определи правильный курс и не сбивайся с него.

Ну, а вам, белорусские, немецкие, польские, литовские, скандинавские угри, предстоит пересечь Балтийское море, и только тогда вы выберетесь в Атлантику. Вперед без страха и сомнения! Дорога в океане прямая, никакой путаницы.

Ну, а в океане как?

Но легко сказать — вперед и прямиком. Прямиком плыть легко, когда видишь конечную цель или же когда путь указывает цепочка ориентиров. В океане кругом вода, вода, вода, а вода всюду одинакова. Только, может, сверху она чуть-чуть светлее, а внизу чуть-чуть темнее. Как тут находить направление?

Должно быть, тебе так и хочется воскликнуть: «А я знаю как! Гольфстрим указывает направление. Они плывут против течения, и все тут!»

Что ж, сторонники этой теории есть и среди ученых. Они даже уточняют ее: дескать, под Гольфстримом обнаружено недавно противотечение. Оно идет на большой глубине, как раз на той, на какой плывут в Саргассово море угри, и направляется оно к Саргассову морю. Угри плыли по течению в реках и плывут по течению в Атлантике. Все просто и ясно. Им даже инстинкт менять не приходится.

Но рано еще радоваться.

Допустим, анти-Гольфстрим несет взрослых угрей куда им надо. Но как обстоит дело с плаванием в Балтике и Средиземном море? Ведь там попутных течений нет.

И еще: да, Гольфстрим несет личинки угря, но ведь они были беспомощны и к самостоятельному передвижению не приспособлены. Они не сопротивлялись течению, и все тут. Но не для того взрослые угри становятся сильными пловцами, чтобы течение несло их по океану, словно они не рыбы, а глупые пробки, которым все равно, куда их несет. Нет, конечно, взрослые угри сами, своими силами передвигаются в нужном направлении.

Хорошо! Тогда анти-Гольфстрим не столько несет их, сколько указывает направление.

Помогать рыбе передвигаться океанское течение может. Но в состоянии ли оно указывать направление?

Этот вопрос мы не будем задавать угрю — не научились мы еще разговаривать с ним. Мы лучше обратимся к колюшке.

Колюшка выдает угриные секреты

Если угря можно считать великим рыбьим путешественником, то колюшка, конечно, великий рыбий домосед.

Насобирает колюшка-папа всяких травинок, соломинок, совьёт из них уютный домик-гнездышко между трех камышинок, с входом с одной стороны и выходом с другой, а потом подплывет к колюшке-маме, и протанцует перед ней танец любви и преданности, и, извиваясь всем тельцем, шмыгнет к гнездышку, а потом опять и опять. И колюшка-мама понимает, что значит этот жест: «Прошу пожаловать в мои хоромы. Специально для вашей милости построил». Ну, а если колюшка-мама начнет капризничать: дескать, и травинки не так лежат, и вообще вы мне что-то не очень нравитесь, и домик тоже заставляет желать много лучшего! — то колюшка-папа рассердится, покраснеет и подтолкнет ее к гнезду: «Нечего тебе тут кривляться!» И тогда колюшка-мама послушно заплывет в гнездышко, освободится от икринок и выплывет с другой стороны, а колюшка-папа зовет другую красавицу — он многоженец и не скрывает этого обстоятельства. И та тоже мечет икру, а за ней — третья, четвертая.

А потом колюшка-папа хлопочет у гнездышка — гонит плавничками на икринки свежую воду, подправляет травинки у гнезда, убирает всякие ненужные комочки, а если поблизости показывается какая-нибудь колюшка-мама, то он отгоняет ее, а то эти мамы народ такой — они готовы полакомиться икрой соперницы, а заодно и собственной.

Очень любит свое гнездышко колюшка-папа и далеко от него никогда не забирается.

Как так? Какой-то домосед-хлопотун, который и от дома ни на шаг, ну что он может знать о навигационных способностях угря — путешественника такого великого, что на родину он является лишь раз в жизни, чтобы дать жизнь потомству и умереть?

Тем не менее опыты с рыбкой-домоседом дали ответы на многие загадки угрей и других рыб-мигрантов.

А еще эти исследования показали, что нужно делать, чтобы рыбешки не попадали во всякие засасывающие устройства, подающие воду в разные машины и на поля.

Наблюдения проводились в аквариуме.

В аквариуме нет никаких течений, и колюшка может не опасаться, что его унесет от дома. Он плавает туда и сюда и часто замирает на месте — отдыхает.

Храброе создание колюшка. Без страха и сомнения он бросается на щуку, которая в сотни раз больше его, и на сома, и на человека. Одного боится — как бы водой не унесло его от гнезда.