Татьяна Здорик - Приоткрой малахитовую шкатулку Страница 36

Орудие каменного века. Нефрит

Более 200 лет назад в Петербурге одновременно с Горным институтом и в его «недрах» был создан «из Российских и иностранных минералов и ископаемых тел кабинет» — зерно, разросшееся в один из крупнейших музеев мира — Горный музей ЛГИ.

Музей этот истинно ленинградский: Васильевский остров, набережная Невы, фасад по проекту А. Н. Воронихина. Знаменитый архитектор XIX в., создавая фасад Горного института, вдохновился идеей Горы: тяжелый треугольный фриз покоится на двенадцати массивных дорических колоннах, и античные образы встречают вас при входе. Сын Земли (Геи) — Антей; изгибаясь, он тянется к матери — Земле, но Геракл уже оторвал его от материнской груди могучим рывком[26]. Прозерпину, молоденькую дочь плодоносящей и щедрой Деметры, силой уносит в подземное царство ее дядя, брат Зевса, Аид. В подземном мире ему нужна хозяйка. Словно хотели сказать нам создатели классического ансамбля: каждый, вошедший в храм Горы, всегда будет тянуться к матери Гее (будь то геология, геохимия, геофизика или геотектоника), каждому судьба, словно Прозерпине, предрекла полжизни провести в недрах подземного царства…

Первый зал — введение в минералогию — науку о природных химических соединениях и их формах: кристаллах. Словно Алиса в стране Чудес, мы уменьшаемся до бесконечности и над нами парят все элементы таблицы Менделеева в полной красе их кристаллической структуры. Вокруг вздымаются сложные постройки — модели кристаллических структур минералов. Тут и давно знакомые «здания» — поваренная соль, алмаз, графит, кварц, слюда и сотни пока неведомых вам конструкций.

Шаг за шагом, двигаясь по периметру зала, вы постигаете, как тесна связь всех многообразных свойств кристаллов с особенностями их кристаллических решеток: преломление света, блеск, цвет, твердость, спайность, отдельность, магнитные свойства подчинены расположению кристаллических сеток, пространственному узору ионов и атомов. Вы видите, как зарождаются кристаллы, следите за их ростом, срастанием в двойники и друзы. Замечаете, что жизнь их не всегда идет «гладко»: они могут сломаться и вновь нарастать на обломках, залечивать трещины, скручиваться, сгибаться, наконец, попасть в среду, где их ожидает снова растворение, иногда замещение новыми кристаллическими формами других веществ, иногда гибель…

Вся центральная часть вводного зала занята одной из самых изящных коллекций музея. Здесь от простых к сложным выстроились кристаллы-«везунчики» — полногранные, попавшие в идеальные условия роста кристаллы, сумевшие во всей красе проявить форму, свойственную данному минералу: кубы пирита и галита, октаэдры алмаза и алой шпинели, гранатоэдры и тетрагонтриоктаэдры граната, призмы берилла, ромбоэдры корунда…

Но это лишь введение. Дальше в торжественных залах с белыми кариатидами или высокой колоннадой, с лепкой, позолотой и старинной росписью развертывается вся панорама минерального мира, строго классифицированная по принятым классам химических соединений, таких, как самородные элементы, сульфиды, сульфаты, карбонаты, силикаты, фосфаты и все прочие, пока менее вам известные.

Среди них встречаются подлинные «монстры»: самая большая в мире глыба малахита массой в 1504 кг, подаренная музею Екатериной II, плоский самородок меди в 860 кг, огромный 500-килограммовый кристалл кварца. Необыкновенной красоты салатно-зеленый прозрачный берилл, покрытый фигурами природного травления, тоже старинный царский подарок.

Не меньшее удивление вызывают и приобретения более позднего времени: сизо-синий кристалл берилла длиной 1,5 м, ярко-голубой 330-килограммовый кристалл флюорита, кристалл винно-желтого оптического кальцита тоже почти в 300 кг.

Но богатство природных соединений демонстрируется в музее скорее не этими колоссами, а разнообразными прекрасно подобранными кристаллами и их сростками, позволяющими видеть каждый минерал в естественном окружении сопутствующих ему, как говорят геологи, парагенных минералов.

«Число и фантазия, закон и изобилие — вот живые творческие силы природы… Не сидеть под зеленым деревом, а создавать кристаллы и идеи, вот что значит идти в ногу с природой…» Эти слова Карела Чапека подтвержаются всей коллекцией Горного музея. Пойдем дальше и окажемся в зале синтетической минералогии: искусственные слюды и гранаты, рубины и изумруды, шпинели и алмазы и совсем новые соединения, неизвестные природе, но необходимые в технике, предстанут тут перед нами. И наконец, как заключительный аккорд — маленький зал с драгоценными и поделочными камнями, десятками красивейших самоцветных вещиц: вазы темно-голубые из лазурита и темно-розовые — родонитовые, резной китайский нефрит от почти белого цвета свиного сала до черно-зеленого, агатовые, сердоликовые и хрустальные печатки, граненые самоцветы и, конечно же, традиционная и все равно таинственная малахитовая шкатулка с ключиком.

 Флаконы. Белый нефрит. Китай

Зал самоцветов — прощальный яркий блик в минералогии Земли; узкая чугунная лесенка ведет вас наверх, виток, еще виток — и вы вступили в минералогию космоса. Метеориты — железные и каменные, тектиты — «небесные» стеклянные капли и снова систематика минералов, но уже минералов внеземных. Первое впечатление от минералогии космоса, только еще поселяющейся в музее, близость, схожесть с минералогией Земли: Вселенная едина не только на уровне атомов, но и на уровне их соединений — в кристаллических решетках минералов: оливинов, пироксенов, плагиоклазов…

Помидор. Нефрит. Россия, XIX в.

Но если возникновение Ленинградского горного музея относится ко второй половине XVIII в., то «эмбрионом» нашего самого большого на сей день Московского минералогического музея Академии наук СССР послужил минеральный кабинет кунсткамеры, основанный в 1716 г. по личному приказу Петра I. У колыбели этого музея стояли подлинные основоположники геологии и минералогии — М. В. Ломоносов, П. С. Паллас, С. П. Крашенинников.

Свой неповторимый характер, «лица необщее выражение», музей обрел в 1912 г., когда формированием экспозиции занимались такие корифеи нашей науки, как В. И. Вернадский, А. Е. Ферсман, А. П. Карпинский. Глубокое проникновение этих людей в законы природы как зеркало отразил музей. «Минералогия — химия земной коры». Эти слова Вернадского стали девизом музея. Многообразны геологические процессы, происходящие в недрах земной коры: кристаллизация магматического расплава и застывание вулканической лавы, выпадение минеральных солей из растворов и паров и др. В смене геологических процессов минеральные виды сменяют друг друга.

И хотя здесь самая большая в Союзе великолепная систематическая коллекция (насчитывающая 2320 видов из 2600 имеющихся на Земле, т. е. 90 %!) и прекрасно подобранная коллекция кристаллов, но не на них сделан смысловой акцент экспозиции музея. Любой минерал — лишь временное пристанище элемента. Они рождаются, живут и умирают, а химические элементы, эти вечные странники, строят новое кристаллическое жилище — такой, пожалуй, образный вывод можно сделать из одного интересного раздела музея: «Геохимия элементов в процессах минералообразования».

 Кабинетные украшения. Агат. XIX в.

Вот, например, перед нами витрина элемента № 29 — меди. В сульфидных рудах главный минерал меди — металловидный золотистый медный колчедан халькопирит. Рядом с ним — борнит, «пестрая медная руда», красновато-бурый в свежем изломе, но на воздухе всегда покрытый яркой пленкой побежалости и самый богатый медью сульфид — свинцово-серый халькозин. В зоне окисления сульфидных руд сульфиды сменяются окислами: как яркие искорки алмазным блеском вспыхивают мелкие октаэдрические кристаллы полупрозрачного «медного рубина» — куприта, малиново-красные с металлическим серым налетом.

Но как только медные руды попадают на поверхность, они расцвечиваются новыми, еще более яркими минералами, заменившими при переотложении и сульфиды, и окислы: прежде всего это хорошо запомнившиеся нам карбонаты меди — темно-синий азурит и сочно-зеленый малахит. Очень эффектны более редкие силикаты — диоптаз и хризоколла. Полупрозрачные и прозрачные изумрудно-зеленые кристаллы диоптаза, столбчатые с острыми головками, с характерным «едким» оттенком медного купороса или того цвета, который называют «электрик», были найдены в Центральном Казахстане в конце XIX в. и первоначально их приняли за изумруды. Новые «изумруды» произвели сенсацию. Но их сравнительно маленькая твердость (5 по шкале Мооса) при совершенной спайности мешает огранке. И в ряду ювелирных камней диоптаз не удержался. Однако прозвище «изумруд» приклеилось к нему прочно, правда, с эпитетом «медный». Нередко этот минерал называют также аширитом, по фамилии его открывателя — купца Аширова.