Коллектив авторов - Литература 5 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 2 Страница 37

КАРАКОЛЬ. Я Караколь-метельщик, ваша милость.

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. А если ты метельщик, почему же ты сидишь на дереве?

КАРАКОЛЬ. Таков уж обычай у метельщиков, ваша милость. Наши метлы растут на дереве – вот и приходится нам по сучьям лазить. Свяжешь метелку из веток, а потом и метешь улицу.

В толпе сдержанный смех.

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Ты что, смеешься над нами? Кто позволил тебе ломать ветки на дереве, которое растет перед замком его светлости? Ты ответишь за это! И ты, и все, кто толпится на площади.

КЛИК-КЛЯК. Ваша милость! Я тут ни при чем!

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ (несколько секунд неподвижно смотрит на него). Взять его!

Солдаты хватают Клик-Кляка.

(Солдатам.) Держите его крепче! Это, видно, главный зачинщик. Все кругом без шляп, а он один осмеливается стоять перед носилками его светлости не снимая шляпы.

КАРАКОЛЬ. Видишь, Клик-Кляк, говорили тебе: сними шляпу! А ты не захотел. Вот теперь мы все без шляп, а ты в шляпе.

КЛИК-КЛЯК (задыхаясь от страха). Господин Гильом! Я не снял шляпу потому, что я знал, что надо снимать шляпу перед господином наместником и перед вами, господин Гильом. Я хорошо знал, что надо снимать шляпу…

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Знал и не снял?

КЛИК-КЛЯК. Потому и не снял. Уверяю вас. А они сняли шляпы, чтобы не снимать шляп. Только для этого, клянусь вам!

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Что такое болтает этот человек? Он сумасшедший?

КАРАКОЛЬ. Не в себе, ваша милость.

БАБУШКА ТАФАРО. Это он от рождения такой неудачный. Первые три дня молчал как рыба. Уж мы его шлепали-шлепали, а он молчит и только пузыри пускает…

КЛИК-КЛЯК. Какие пузыри? Это все неправда! Они меня совсем запутали. Господин Гильом! Будьте милостивы, посмотрите на меня! Разве вы меня не узнаете? Господин Гильом…

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Кто ты такой? Как тебя зовут?

КАРАКОЛЬ. Клик-Кляк.

КЛИК-КЛЯК. Не слушайте его, ваша милость. Меня зовут Мушерон. Нанасс Мушерон Младший.

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Сын бургомистра Мушерона?

КЛИК-КЛЯК. Сын бургомистра Мушерона.

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Как же вам не стыдно вести себя так на улице! (Наклоняется к носилкам и что-то говорит наместнику, потом громко – латникам.) Отведите его к отцу и скажите, чтобы его никуда не пускали одного.

Клик-Кляка уводят.

А этого шута (показывает на Караколя) сейчас же снимите с дерева!

ЛАТНИКИ. Которого? Горбатого?

Носилки вздрагивают.

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Тс!.. Тише! Делай, что приказывают, и не разговаривай. На дереве только один человек – его и бери.

ПИРОЖНИК НИНОШ. Что? Караколя взять?

ГОЛОСА. Не дадим Караколя! Прячься, Караколь! Сюда, Караколь! Перебирайся на крышу! Мартин! Где Маленький Мартин? Где оружейники?

Сквозь толпу протискивается огромный человек, очень похожий на Большого Мартина. За ним – несколько рослых парней.

МАРТИН. Кто меня звал? Вот я! (Быстро оглядывается.) А ну, Караколь, прыгай сюда! К нам! Уж мы тебя в обиду не дадим!

Караколь соскакивает с дерева. Оружейники его окружают.

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Рубите их!

Латники замахиваются алебардами. Оружейники хватаются за ножи. В это время из-за занавески высовывается тощая рука. Она касается плаща Большого Гильома.

Стойте!

Латники опускают алебарды.

(Опять наклоняется к носилкам, почтительно слушает, потом, выпрямившись, говорит громко.)

На первый раз его светлость отпускает вас всех по домам. Но за дерзкое ослушание город повинен заплатить в казну его светлости по триста золотых с каждого цеха. Его светлость приказал мне также предупредить вас, что он не будет щадить ни старых, ни молодых, ни мастеров, ни подмастерьев, ни жен их, ни детей, если они не будут повиноваться ему и оказывать должное почтение его особе. А сейчас мирно разойдитесь по домам и занимайтесь своими обычными делами.

Барабанная дробь. Носилки трогаются. Вдруг из-за занавесок опять высовывается рука. Шествие останавливается. Большой Гильом наклоняется к наместнику.

Погодите! Его светлость желает знать, почему этот человек столь высокого роста называется Маленьким Мартином.

МАРТИН. Почему? Да, видно, потому, что я еще не дорос до моего деда. Старик на много голов выше меня.

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Вот как? (Наклоняется к носилкам.) Его светлость спрашивает, жив ли еще твой дед.

МАРТИН. Еще бы! Он каменный старик и, пожалуй, переживет нас всех. Да разве ваша милость не приметила его? (Показывает на статую.) Вот он, перед вами. Теперь он живет на площади. Вы себе выбрали квартиру как раз против него. А когда-то мой дед жил в том самом доме, где теперь живу я, на улице Оружейников, и учил подмастерьев в той самой мастерской, где нынче я работаю. Только при нем наш город назывался «Вольный Город Мастеров», а теперь он вольность свою потерял.

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Ну, ты! На вопросы отвечай, а лишнего не говори, а не то вы потеряете не только вольность, но и головы. Иди своей дорогой и помни, что его светлость шутить не любит…

Опять барабанная дробь. Носилки удаляются. На площади остаются несколько латников, разгоняющих людей.

ЛАТНИКИ. По домам! По домам!

Взволнованные люди постепенно расходятся.

ФИРЕН СТАРШИЙ (с балкона). Мы-то у себя дома, почтенные чужеземцы!

ВЕРОНИКА. А вот вы – в гостях. Шли бы к себе домой!

Занавес.

Действие второе

Замок наместника. Мрачная и пышная комната. Тяжелые драпировки. У стола – высокое кресло, обращенное к зрителю спинкой. На нем сидит наместник, но пока его не видно. Сбоку у стола стоит Большой Гильом. Он молча подает бумагу за бумагой для подписи. Наместник молча подписывает их и возвращает Гильому. Гильом, кланяясь, принимает. Это длится довольно долго. Зритель видит только сухую руку наместника в кружевном манжете. В комнате очень тихо.

НАМЕСТНИК (отрывисто и негромко). Душно! Открой окно!

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Слушаю, ваша светлость. (Раздвигает занавеску и приоткрывает окно.)

Становится светлее. На столе шелестят бумаги. Наместник и Гильом продолжают свое дело. Снизу, со двора, доносятся различные звуки, напоминающие о будничном дне: стук молотка, топот лошади, окрик конюха, плеск воды. Чей-то голос поет.

Кто от солнышка таится,Верно, сам себя боится!Змеи прячутся в земле,Серый сыч сидит в дупле…Тра– та, та-та, та-та, та-та…Серый сыч сидит в дупле…

НАМЕСТНИК. Что это за песня? Кто ее поет?

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Не знаю, ваша светлость. Сейчас погляжу.

ГОЛОС.

Кто от солнышка таится,Верно, сам себя боится…

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ (выглянув в окно). Это наш конюх, ваша светлость.

НАМЕСТНИК. Чтобы больше я не видал этого человека и не слыхал этой песни! А кто ее выдумал – узнать сегодня же!

Большой Гильом молча кланяется.

Бургомистру велено явиться в замок?

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Он с утра здесь, ваша светлость. Ждет в передней вместе со своим сыном.

НАМЕСТНИК. Позвать обоих!.. Погоди. Закрой окно!

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Слушаю, ваша светлость. (Закрывает окно и подходит к дверям.) Позвать бургомистра с сыном.

В комнату входят Клик-Кляк с отцом. Они низко кланяются и останавливаются около дверей.

МУШЕРОН. Добрый день, господин Гильом. Осмелюсь спросить вас, как здоровье его светлости?

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Благодарю вас, бургомистр. Его светлость пребывает в полном здоровье.

МУШЕРОН. А ваше здоровье, господин Гильом?

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Как видите, мне не на что жаловаться.

МУШЕРОН. А как здоровье…

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Все здоровы и благополучны. Вы лучите расскажите мне, что говорят в городе.

МУШЕРОН. О чем, ваша милость?

БОЛЬШОЙ ГИЛЬОМ. Ну, например, о штрафе, наложенном на цеховых мастеров за ослушание, о казнях мятежников, об изгнании молодых людей, которые дерзнули непочтительно вести себя в присутствии высокой особы наместника. Одним словом, что думают и говорят в городе о благодетельных заботах его светлости?