Матросские досуги - Владимир Иванович Даль Страница 37

— Так вы же как думаете быть тут?

— А как быть — про то знают старшие.

Послали назад к начальнику; либо обходить, либо искать где лодок.

— Лодок, — спросил казак, — да тут на море что за лодки? А ты сам на чем стоишь?

— На чем — да вишь, на льду стою.

— Так ты, стало быть, тех-то рукавиц и ищешь, которые у тебя за поясом: коли лед под тобою, так какой же тебе еще лодки?

Казаки тотчас спешились и принялись за работу; выкололи целую льдину — сажень в десять, обнесли ее вокруг воткнутыми кольями, протянув вместо поручней арканы; оттолкнулись от матерого льду, взяв с собою конец, понеслись по ветру, раскинув, что было под руками, вместо парусов, и, пристав к тому берегу, протянули веревку; по ней паро́м этот пошел ходить взад и вперед и перевез весь отряд с лошадьми и с двумя пушками.

НА САНЯХ В МОРЕ

1839-го года, в феврале, уральского войска отставной казак Дервянов, с малолетком Джандиным и работником, из киргизов, Тюбстом, выехали на трех санях ловить рыбу. Для этого выезжают по льду на взморье (каспийское), ставят на шестах сети и, выбирая их опять на ночь, берут попавшуюся в них красную рыбу. Но промысел этот опасен: если моряной взломает лед, подымет да потом задует береговой ветер, то рыбаков уносит в море. То же случилось и с Дервяновым. Время промысла давно кончилось, все рыбаки воротились домой, а Дервянов с товарищами пропал. Настала весна — и вдруг астраханский мещанин Овчинников доставил на берег Дервянова с Тюбстом, которых взял в открытом море с саней.

Вот показание Дервянова.

«Зовут меня Потапом, Никитин сын, Дервянов, от роду мне 66 лет, войска уральского отставной казак, грамоте не знаю, проживаю в Гурьеве.

Выехали мы на рыбную ловлю втроем в начале февраля, в море. Проспав ночью моряну, мы поутру только увидали, что нас понесло; однако вскоре опять сомкнуло лед, и мы поехали верхами собирать сети. Их мы не нашли, а подъехав к полынье, увидели, что нас опять несет в море. Мы бросились скакать в ту и другую сторону по льду, думали даже кинуться вплавь, но нас уже далеко отнесло.

Таким образом носило нас 17 дней, хлеб стал приходить к концу; морозы усилились, лед начал цепляться и связываться, и мы добрались по льдинам опять на трехсаженную глубину, то есть верст на 30 от берега; но нас унесло далеко на запад, к Астрахани. Тут, на беду, стала оттепель; лед начинал рушиться, обивался волнением и крошился. Мы съели одну лошадь, остальные две были чуть живы, корм давно вышел.

В одно утро увидели мы вдалеке, между льдов, рыболовную лодку и обрадовались, словно воскресли: стали подымать одежду на оглоблях и махать; два калмыка подъехали к нам на лодочке, они оказались тюленщиками, которых также без хлеба носит четвертую неделю во льдах; они ждали помощи от нас, и сколько мы ни просили их взять нас, не соглашались и держались от нас на веслах поодаль. Джандин бросился в воду, нагнал их вплавь и насильно влез в лодку; испугавшись, чтобы и мы не сделали то же, калмыки ударили в весла и ушли от нас.

Мы вдвоем остались опять на льдине всего сажень в 25, и час от часу она все более крошилась и изникала, от тепла и волнения. Видя гибель свою, мы зарезали обеих остальных лошадей, сняли с них кожу дудкой, не распарывая брюха, зашили их накрепко, завязали и надули; эти два бурдюка подвели мы под одни сани и, привязав к полозьям, спустили на воду; забрали топор, веревки, конину на пищу да, притесав из оглобель весла, простились со льдиной и пустились в путь.

Мы сидели по колена в воде, но сани с бурдюками нас хорошо держали, и, заложив весла за копылья, мы стали грести на север, к берегам. Пять дней и пять ночей бились мы и не раз выбивались из сил. Тогда нас опять мыкало ветром и уносило далее в море. На шестые сутки увидели лодку. Собравшись с последними силами, мы стали грести к ней и около полудни благополучно пристали и были приняты астраханским мещанином Овчинниковым, который об эту пору уже вышел в море на весеннее рыболовство.

Всего по морю таскало нас более пяти недель; когда мы спустились на сани, то лед был уже так рыхл, что ноги проваливались. На другие сутки после того уже весь лед измололо и вокруг нас не видно было ни льдинки».

Джандина калмыки также привезли благополучно в Астрахань; и старик Дервянов, оправившись от ломоты, которою было заболел, просидев шестеры сутки по колена в воде, много еще переловил рыбы на Каспийском море.

ПЕРЕЛИЦОВКА

В 1812 году крейсеры наши ходили в Балтийское море; в это время все народы были настороже, и на сухом пути, и в море. Наш бриг увидел купца о трех мачтах, но такого ходока и такого ловкого и бойкого в поворотах, что стал было сомневаться: полно, купец ли это?

Однако ни портов, ни орудий не было заметно; людей наверху немного. Только реи на мачтах казались не в меру великими. Видели на судне этом издали шведский купеческий флаг, а через два или три часа явилось оно под флагом американским.