Аспекты визуальности художественной литературы - Анастасия Александровна Аксенова Страница 41

Не слыхивал. Природа человека

Не трепетать не может.

Лир

Пусть же боги,

Гремящие над нами в вышине,

Врагов своих отыщут» [Там же. С. 236].

Гроза в этой трагедии совпадает с помутнением рассудка и слёзы короля смешиваются с дождём. Лир не спешит в укрытие, но напротив, он открывает лицо навстречу ветру: его чувства находятся в полном соответствии с происходящим в природе.

«Степь. Буря с громом и молнией. Входят Кент и Придворный с разных сторон.

Кент

Кто, кроме бури, здесь?

Придворный

Тот, чья душа, как буря, неспокойна.» [Там же. С. 232].

Пейзаж в драме возникает именно в такие моменты, когда действие замедляется и герой оказывается в безвыходной ситуации. Тогда раскрытие внутреннего состояния изображается не только словами монолога, но и картиной природы. Драма тяготеет к наглядности и внутренний мир — к наглядному выражению, поэтому в такие моменты «подключается» пейзаж.

В драме А. Н. Островского «Гроза» пейзаж открывает собой первое действие: «Общественный сад на высоком берегу Волги, за Волгой сельский вид. На сцене две скамейки и несколько кустов»99. Это существенное обстоятельство, и, как известно, финальные события произведения происходят также на берегу Волги. Обязательное указание на то, что сад «общественный», сразу показывает читателю: место действия хоть и находится на природе, но природа находится под контролем человека. Это имеет прямое отношение к смыслу целого, где человеческие чувства постоянно регламентируются. Соседство сельского вида за рекой означает провинциальность места действия и близость природы.

В первых же репликах пьесы Кулигин сообщает прохожему, которым оказывается Кудряш, о красоте пейзажа («какая красота в природе разлита») и о том, что пятьдесят лет каждый день он любуется, гладя на Волгу, каждый раз восхищаясь её видом. Небольшой размер поселения обнаруживается в том, что этот прохожий оказывается знакомым Кулигина, а поблизости оказываются и другие знакомые между собой герои: Дикой, его племянник Борис, Шапкин.

Упоминая про пятьдесят лет созерцания видов природы, Кулигин не только выдаёт свой примерный возраст, но и подчёркивает неизменное восхищение природой, её бессмертную красоту. Тема этой красоты в природе связана с действием пьесы. В том же общественном саду прохожая барыня пророчит адские муки и гибель Варваре и Катерине за красоту: «Весело? Красота-то ваша вас радует? Вот красота-то куда ведёт. (Показывает на Волгу.) Вот, вот, в самый омут» [Там же. С. 23]. В ответ на внезапный гнев и пророчество незнакомки Варвара только улыбается, что вызывает ещё больший гнев барыни и страх Катерины.

Всё это указывает на столкновение разных ценностей в пределах одного мира: временного и вечного, общественного и частного пространства, публичного и личного, регламента и чувств и т. д. Красота и улыбка оказываются под запретом как угроза существующему порядку. Человеческий гнев, поиск материальной выгоды, страх, — всё это выступает контрастом к визуальному ряду: «Тишина, воздух отличный, из-за Волги с лугов цветами пахнет, небо чистое» [Там же. С. 48]. Такой пейзаж подчёркивает разницу между словами барыни и спокойствием природы. Явление грозы расценивается разными героями неоднозначно: кто-то приветствует её наступление (Борис и Кулигин), а кто-то нет. Волжский пейзаж стал для жителей города чем-то обыденным, никто не видит его красоту кроме Катерины, Бориса и Кулигина:

«Ну, чего вы боитесь, скажите на милость! Каждая теперь травка, каждый цветок радуется, а мы прячемся, боимся, точно напасти какой! Гроза убьёт! Не гроза это, а благодать! Да, благодать! У вас всё гроза! <…> А вы боитесь и взглянуть-то на небо, дрожь вас берёт! Изо всего-то вы себе пугал наделали» [Там же. С. 68–69].

Гроза, как естественное явление природы, приветствуется Кулигиным, тогда как для остальных жителей — это нечто опасное, ведь природа действует вне зависимости от желания людей и грозу нельзя усмирить приказанием. Для испытывающих страх гроза — знак недовольства высших сил греховным существованием на земле, то есть проекция неблагополучия и зла в жизни людей.

В четвёртом действии во время приближающейся грозы все гуляющие в саду прячутся под сводами галереи со сводами «старинной, начинающей разрушаться постройки; кой-где трава и кусты за арками — берег и вид на Волгу» [Там же. С. 60]. В этой ремарке прослеживается переплетение остатков строительства (искусственного создания человека) и естественных явлений природы (растительность), можно сказать, наглядное выражение ветхого, временного сооружения человеческой деятельности и прорастающей сквозь него зелени. Неслучайно в монологе Катерины покрытая мягкой зелёной травой могила ей милее мучительной жизни. Риторический вопрос Катерины «Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица…» [Там же. С.19] подчёркивает её связь с природой, с которой у героини больше общего, чем с жителями Калинова. Поэтому пейзажи в пьесе Островского тесно связаны не только с действием, но и с характерами действующих лиц.

В драме А. П. Чехова «Вишнёвый сад», как и в произведении Островского «Гроза», деталь пейзажа выносится в название всей пьесы. Соответственно, возрастает и роль визуальности в этих произведениях. Первое действие предваряется ремаркой: «…Рассвет, скоро взойдёт солнце. Уже май, цветут вишнёвые деревья, но в саду холодно, утренник. Окна в комнате закрыты…» [Чехов, 1989. С.187]. Начало дня и цветение сада совпадает с началом действия не случайно: пьеса заканчивается продажей и вырубкой этих деревьев. Прежняя жизнь героев в усадьбе заканчивается. Посмотрим, как реакция героев на этот сад раскрывает характеры действующих лиц.

Подробных описаний пейзажа в этой пьесе Чехова довольно мало:

«Варя (тихо). Аня спит. (Тихо отворяет окно.) Уже взошло солнце, не холодно. Взгляните, мамочка: какие чудесные деревья! Боже мой, воздух! Скворцы поют!

Гаев (отворяет другое окно). Сад весь белый. Ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея идёт прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи. Ты помнишь? Не забыла?

Любовь Андреевна (глядит в окно на сад). О, моё детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною каждое утро, и тогда он был точно таким, ничто не изменилось. (Смеётся от радости.) Весь, весь белый! О, сад мой! После тёмной, ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с груди и с плеч моих тяжёлый камень, если бы я могла забыть моё прошлое!

Гаев. Да, и сад продадут за долги, как это ни странно…

Любовь Андреевна. Посмотрите, покойная мама идёт по саду… в белом платье! (Смеётся от радости.) Это она.

Гаев. Где?

Варя. Господь с вами, мамочка.

Любовь Андреевна. Никого нет, мне показалось. Направо, на повороте к беседке, белое деревцо склонилось, похоже на женщину…» [Там же. С. 199–200].

Любовь