Литература родного края - Ася Борисовна Горская Страница 44

Правильно ли поступил охотник, забрав зайца домой? Почему?

Виктор Савин

Небольшой отряд геологов пробирался на север. Позади остались отроги Уральских гор. Люди с тяжёлой ношей за спиной цепочкой шли за старым охотником, чем-то напоминающим медведя. У него были короткие кривые ноги, длинными руками он то и дело раздвигал чахлые, низкорослые, похожие на кустарники берёзки. Кругом были болота, топи. По небу почти над самой головой плыли грязновато-серые холодные облака. Порою старик останавливался, поворачивался к разведчикам, показывал на поблёскивавшие свинцом лужи и предупреждал:

— Эва, держись стороной! Тут окно.

Все уже знали, что «окно» — это трясина. Оступишься — и с головой уйдешь в жидкую грязь, тину.

Под вечер отряд вышел из бесконечного болота и расположился на ночлег на высоком холме. Каменный гребень его был голый, а по бокам рос корявый стелющийся пихтарник. Здесь была не обозначенная на карте граница тайги и тундры. Край непуганых зверей и птиц. К югу от холма по увалам чёрными пятнами выделялись хвойные леса, а к северу, сливаясь с горизонтом, простиралась седая, покрытая ягельником равнина, на которой лишь кое-где бородками желтели реденькие кустарники и травы.

Скинув с плеч возле скалы увесистые мешки, геологи первым делом принялись обследовать место стоянки. Искали всё, что может пригодиться для родины, для оживления этого безлюдного края. Пока они дробили и осматривали камни, рыли в земле неглубокие ямы — шурфы — старик (ну чисто медведь!) выворачивал с корнем сухие деревца, собирал колодник и стаскивал всё это на облюбованную площадку под скалой. Опытный охотник знал, что ночь будет длинной, холодной, особенно к утру, и нужно запасти как можно больше топлива.

Уставшие за день геологи ещё засветло легли спать между скалой и костром. Огонь вначале поддерживал старый проводник, а потом и он с наступлением сумерек прикорнул у костра. К полуночи над стоянкой изыскателей, как и над всей этой нелюдимой местностью, стлался реденький сухой туман. В костре лишь чуть тлели, подёрнутые пушистой розоватой плёночкой, головёшки.

Первым от холода проснулся старик. Встал, поёжился. Окинул взглядом скорчившихся, тесно прижавшихся друг к другу молодых геологов и стал подкидывать на угли хворост и валежник. Вскоре сушник вспыхнул, яркое пламя взметнулось вверх. Сразу возле скалы стало тепло, даже жарко. Разведчики зашевелились, приподнялись, протягивая руки к огню.

— Грейтесь, грейтесь, — сказал проводник. — Огонь — большое дело! Огонь — это жизнь.

Прошло сколько-то времени. Вдруг в карликовом берёзнике, в болоте, откуда вышел сюда отряд, раздались какие-то резкие гортанные крики. И, словно в ответ им, такие же крики послышались со всех сторон. Геологи насторожились, и только проводник оставался равнодушным к тому, что происходит вокруг. Он охапками подкладывал в костёр сучья и красные лапчатые ветки засохшего на корню пихтарника, узкими раскосыми глазами следил, как искры и пламя взлетают ввысь, как будто хотел, чтобы под низким и чёрным небом ярче загорелись звёзды-бусинки.

А резкие, неприятные крики в ночной тишине нарастали, приближались к костру. Уже слышно было, как шумят неподалёку, будто под ветром, жёсткие травы, как потрескивают обламываемые сучки. Молодые изыскатели запереглядывались, стали нащупывать лежавшие рядом ружья.

И вот перед костром между деревцами в розоватом отблеске пламени появились большие белые птицы, точно снежные комья. Вытягивая шеи, в нерешительности остановились. Скоро возле становища полукругом образовался как бы снежный вал. Десятки, а может быть, сотни птиц толпились перед ярким пламенем. Что-то по-своему кричали, волновались. Задние, стараясь пробиться вперёд, выталкивали ближе к огню передних.

Куропатки!

— Так это белые куропатки! — взводя курки, заволновались геологи.

Но их остановил проводник:

— Не троньте! Нельзя стрелять.

— Почему нельзя? — удивились парни.

Когда птицы, потревоженные людьми, с криком шарахнулись обратно в темноту и над тундрой снова наступила тишина, старик сказал:

— У нас тут север. Зимой долго не бывает солнца, долго стоит ночь. Всё время ночь и ночь! Людям скучно. Собакам скучно. Всем холодно, зябко. Все ждут весну. А с весной приходит солнце, тепло. И когда оно в первый раз выглянет из-за края земли, все стойбища выходят встречать дневное светило. Это большой праздник. Самый большой.

Немного помолчав, старик добавил:

— Птица тоже скучает в темноте и холоде. Тоже, как все, ждёт весну, тепло. Наш большой костёр полярные курицы приняли за солнце. Ну, и пошли его встречать.

Вопросы и задания:

1. Вспомни, что ты знаешь о климате и природе Крайнего Севера.

2. Кто ближе к природе: старик или геологи? Почему?

Нина Цуприк

(в сокращении)

Нюрашка горько плакала. На её клетчатое платье одна за другой падали крупные слёзы. Они катились по грязным щекам, оставляя светлые полоски.

— А-а-а! — тянула девочка, всхлипывая. Ноги её были усыпаны красными волдырями.

— Потише реви. Всю деревню перепугаешь, — говорил сестре старший брат Петя, крепко держа её за руку. По его прищуренным голубым, как у сестрёнки, глазам было видно, что он тоже вот-вот заплачет от обиды и досады.

— Кто это её? — спросил дедушка, огораживавший плетнём огород, когда ребята подошли к своей избе.

— Это Стёпка крапивой по ногам настегал. Как только я стал заступаться за Нюрашку, — объяснил Петя, — он и меня по шее крапивой хлестнул. Эх, и будет ему опять! Мы с Витькой да Егоршей всю душу из него вытрясем!

— А я вырасту большая, Стёпку прямо в крапиву посажу! — воинственно погрозила куда-то в сторону своим маленьким кулачком Нюрашка, потирая одну о другую изжаленные ноги.

— Вот зловредный парнишка! Всех бы он бил да обижал. Никому проходу не даёт. Ну ладно, маковка моя, ничего, пройдёт, — успокаивал дедушка внучку. — Давай-ко посидим, — предложил он, усаживаясь на ворох душистого хвороста...

...На следующий день