Катерина Мурашова - Афанасий Никитин Страница 5

К Василию Папину и отправились Никитин и его товарищи с просьбой, чтобы он похлопотал о пленных купцах, О том же били челом и Хасан-беку. Оба прислушались к мольбам купцов и просили ширваншаха принять меры к освобождению русских. Фаррух-Ясар благоволил и Папину, и Хасан-беку, который удачно провел переговоры с московским князем и благополучно довез бесценный дар для царской охоты. Не медля, он велел послать письмо к кайтакскому князю, который к тому же приходился ему родственником.

И. Айвазовский. Восточная сцена

«…Судно русское разбило под Тархи, — писал ширваншах, — и кайтакы людей поймали, а товары их розграбили… и ты мене деля люди ко мне прислал и товар их собрал, занеже те люди посланы на мое имя».

Родственник ширваншаха уважил просьбу. Товары, естественно, к тому времени уже исчезли без следа, а пленных людей кайтакский князь честно возвратил в Дербент.

Собрались русские купцы все вместе и стали думать: что же им теперь делать? Русь далеко, товары разграблены. Решили идти в койтул (становище) к ширваншаху и просить его о милости. Ширваншах принял торговых гостей ласково, напоил шербетом, накормил пряным мясом и сладостями, пригласил танцовщиц. Горю купеческому посочувствовал, но в помощи отказал.

«И мы, заплакав, да разошлися кои куды», — вспомнив тогдашнее отчаяние, записал Афанасий в тетради.

Разумеется, Афанасий тогда не плакал. Но положение ограбленных русских купцов в Дербенте и впрямь было незавидным. Те, у кого основное имущество осталось дома, кто не влезал, как Афанасий, в долги, чтобы отправиться в Шир-ван, отправились домой на Русь вместе с удачливым посольством Василия Папина. Но тому, кто поехал торговать на деньги, взятые в долг, возвращаться назад нельзя. Дома у такого неудачника не только продадут все имущество за долги, но и самого посадят в тюрьму — долговую яму. Поэтому купцы победнее остались в Шемахе, столице Ширвана, а некоторые отправились в Баку, надеясь там подзаработать, чтобы не возвращаться домой вовсе уж с пустыми руками.

П. Кузнецов. Азиатский базар

Афанасий тоже отправился в Баку. У него при себе оставался один тючок со шкурками соболей, который он прихватил с собой, когда переходил на корабль посла.

Холодной осенней ночью вспоминает Афанасий свои тогдашние терзания.

«Что делать? Продать в Баку оставшийся товар, которого едва хватит, чтобы вернуть долг, возвращаться на Русь и там начинать все сначала? Не лучше ль попробовать поправить свои дела здесь, на Востоке? Или вот — за Хвалынским морем лежит богатая Персия. Может быть, с Божьей помощью, удастся расторговаться там?»

Афанасий представил себе серые глаза Анфисы, через край плещущие радостью от его возвращения: «Муж мой, Афанасий! Вернулся, лада мой!»

Афанасий знал свою жену. Ни словом, ни взглядом не упрекнет, но куда от себя-то деваться?

«Нет! Нету пути назад! Что ж, Афанасий? Ты ж с детства мечтал страны заморские поглядеть! Видал уж немало — в Литве бывал, да в Турции, дав Грузии, да в Валахии… Но то обычные купеческие пути. А вот выпал случай-нужда увидеть вовсе незнаемое. Неужели струсишь, Афанасий?»

Валахия — область на юге Румынии, между Карпатами и Дунаем.

Персия — страна за морем Хвалынским

С Персией торговля у Руси давняя. Русские купцы везли туда меха, медь и полотно, а из Персии на родину — главным образом шелк.

Жизнь в Персии протекает в основном в многочисленных долинах гор и на узкой приморской полосе. От Белуджистана до Исфагана на тысячи километров протянулась пустынная земля, лишь изредка разбавленная оазисами с клочками возделанной земли. Котловины с высохшей солью, ни кустика вокруг, а за небольшой горной грядой — пустыня с зыбучими песками. Лишь весной эта пустыня ненадолго покрывается растительностью, и тогда сюда приходят кочевники с многочисленными стадами овец и коз.

Зато долины Персии можно спутать с райским садом. Здесь растут апельсины, лимоны, виноград, фиги, и все это увито благоуханными плетьми роз.

Из Баку Афанасий переправился Каспийским морем в Барферуш. Здесь, недалеко от Барферуша, в селении Чебокар, Никитин прожил полгода, знакомясь с торговлей, с людьми. Потом начал разъезжать по Персии. В большом городе Орее присутствовал Афанасий на представлении персидской мистерии о гибели Гусейна-бин-Али, внука Мухаммеда. Справляли мистерию в первые дни мохаррема, первого месяца мусульманского лунного календаря. Мусульмане-шииты в это время предаются печали, ходят в темных разорванных одеждах, а особо усердные в вере даже наносят себе раны кинжалами, бьют сами себя цепями. Как объяснили Афанасию знающие люди, эти дни установлены в память битвы при Керебеле, когда, по преданию, был убит Гусейн, сын четвертого халифа — преемника Мухаммеда-Али.

На открытом помосте без всяких кулис и занавеса актеры нараспев читают стихи о том, как Гусейн восстал против Омейядов, неправедно захвативших власть, но был убит по повелению халифа Йезда, а с ним погибли почти все его родственники. Уцелели только жены Алидов и несколько детей. Во время представления особенно впечатлительные слушатели громко рыдают и раздирают на себе одежды.

Побывал Афанасий и на Бахрейнских островах, что у аравийского побережья Персидского залива. Здесь добывают жемчуг, который почти весь доставляют на продажу в Ормуз, а оттуда он рас- пространяется по всему свету. На Руси этот жемчуг издавна называли «гурмыжскими зернами». Здесь услыхал он и легенду о том, как родится жемчуг. Якобы в апреле раковины поднимаются на поверхность воды и принимают в себя капли весеннего дождя. Затем они снова опускаются на дно моря, и к началу лова, в июле, эти капли затвердевают и превращаются в жемчуг.

Мухаммед (Магомет) — основатель и пророк ислама. Ислам — религия, основы которой изложены в священной книге Коране. Люди, исповедующие ислам, поклоняются богу Аллаху и называются мусульманами.

Ормуз, или Гурмыз — находился на побережье Персидского залива.

Фарси (персидский язык) — официальный язык Ирана, который до 1935 г. назывался Персией.

Выезд на охоту. Персидская миниатюра XV в.

«Гурмыжские зерна» на Руси ценятся высоко, грех свою выгоду упускать. Но лишних денег нет, есть лишь опыт. Афанасий — опытный купец, знает, где дешевле купить, знает парьсянский (фарси) язык, потому и снесся напрямую с самими бахрейнскими ловцами. За торгом они и рассказали ему, что «земля у них — серебро, а море — жемчуг», но раковины между тем никуда весной со дна не поднимаются. Лежат, как лежали. Кому и знать, как не ловцам? А жаль все-таки немного: про застывшие капли дождя — это красиво.

Дальнейший путь Афанасия лежал на Ормуз. Здесь уже начинаются края незнаемые, известные на Руси только понаслышке. Стало быть, и писать надо подробнее.

Ормуз — маленький бесплодный островок Персидского залива в нескольких милях от берега. Сюда привозят индийские товары, и отсюда же начинаются торговые пути к Черному морю, в Среднюю Азию и через Ширван на Русь. На Ормузе нет даже пресной воды, нет ничего, кроме голых скал, но за обладание им дрались сначала персы с арабами, а потом и англичане с португальцами. Про Ормуз говорят, что «если бы мир был кольцом, то Ормуз был бы перлом в нем».

«Гурмыз же есть пристанище великое, — записывает Никитин в свою тетрадь. — Всего света люди в нем бывают, и всякы товар в нем есть, что на всем свете родится, то в Гур-мызе есть все…»

Несмотря на бесплодие почвы и отсутствие воды (ее привозили в барках с материка, как и землю), в Ормузе цветут пре- красные сады. Женщины ходят в роскошных тканях и, как царицы, увешаны драгоценностями. По ночам в городе не смолкает музыка. А на задворках всего этого великолепия сотни ремесленников и бедняков погибают от безводья и болезней. Жара в Ормузе ужасающая. Но местные жители умеют с ней бороться. Днем улицы города покрывают коврами и циновками, чтобы ноги не прикасались к раскаленному камню, над улицами натягивают тенты из ткани, на перекрестках стоят верблюды с бурдюками с водой. Когда налетает самум, жители залезают в искусственные водоемы и сидят в них, пока палящий ветер снова не улетит в породившую его пустыню.

Самум — арабское название сухого горячего ветра, который часто сопровождается песчаными бурями.

Крытый рынок. Рисунок из древнего манускрипта