Михаил Аникович - Повседневная жизнь охотников на мамонтов Страница 57

И снова, — Сухая кровь... Вдруг послышался испуганный ропот. Колдун оглянулс1. Ола, обряжавшая Арго, забыла надеть последнюю деталь его одежды: короткий плащ, расшитый крупными бивневыми бусами!.. Колдун принял из трясущихся рук меховую накидку, бережно, как одеялом, укрыл ею тело, и еще раз посыпал Сухой кровью.

В этот момент неожиданно раздался еще один голос, — далекий, идущий с самого неба. Люди подняли головы. Большая птица, распластав свои мощные крылья, одиноко кружила высоко в небе. Невозможно ее не узнать, хотя в ослепительных лучах солнца она казалась не белой, — черной. И крик был иной: громкий, трубный, не похожий на привычное: «кллипанг»... Айя все же прилетела, — то ли проститься со своим мужем, то ли сопровождать его на Ледяной тропе... А может быть, и то, и другое.

Приступили к засыпке могилы. Теперь Сухая кровь чередовалась с землей. Мужчины сыпали землю лошадиными лопатками, по знаку останавливались, ожидая, пока Колдун, не прерывая пения, рассыпал красный порошок. Кровь предков, возрождающая покойного к жизни в ином мире, должна пропитать всю могилу насквозь... Не засыпав яму до конца, работы остановили по новому знаку, и перешли ко второй могиле.

Покрыв ее дно Сухой кровью, Колдун обратился к последнему вождю общины детей Мамонта и его брату:

— Дрого! Ты и Анго замкнули Круг. Тропа раздвоилась, и мы все сейчас на развилке. Дальше пути расходятся, но ты, Дрого, последний вождь нашего прежнего Рода, стоишь и у конца, и у начала. Дрого, сын Арго! Идя своим путем, ты будешь и с нами, на нашей Новой Тропе.

На груди юного вождя висел охотничий амулет: плоская фигурка жеребой кобылы, — та самая, что была дана Колдуном в тот день, когда Дрого, пройдя Посвящение, вернулся в свой дом. Теперь Колдун достал еще один амулет: вырезанную из бивневой пластины фигурку мамонта и положил ее под плащ, на левое плечо покойного.

— Поблагодари Великого Мамонта и Первопредков за то, что нас не бросили, не оставили сиротами, но показали Новую тропу. Скажи Великому Мамонту: пусть не забывает своих бывших родичей! Пусть посылает для них своих детей, как посылал их детям Куницы!

— Анго, Найденыш! — продолжал Колдун. — Мы не ошиблись, приняв тебя в наш Род. Ты был верным другом своему обретенному брату. В том, что случилось, твоей вины нет.

Он немного помолчал.

— Ваш новый путь для нас закрыт; тропы мертвых — не наши тропы, и мне неведомо, как распорядятся духи и предки. Знаю одно: по этому пути ты и Дрого пойдете нераздельно!

И нераздельно, голова к голове, легли они на красное, словно залитое их собственной кровью ложе. Дрого, как и его отца, положили головой к ручью, на север, ногами — на юг, откуда все они пришли в этот край. Ноги его девочки-брата, так и не прошедшего полный обряд Посвящения, обращены в противоположную сторону. В эту общую могилу были положены богатые дары. Прежде всего — два тяжелых копья из распрямленного бивня; большее — у Дрого, меньшее — у Анго, — те самые, которыми был убит тигролев... Его когти, — знак победителя самого опасного и коварного хищника, — оставались при них, вместе с остальными амулетами; два у Дрого, один у Анго. Кроме копий в дорогу были даны бивневые и деревянные дротики и надежные костяные кинжалы. Отец Дрого отправился в путь налегке, но следовало позаботиться и о нем: никто не знает, что может приключиться на неведомой тропе, ведущей к первопредкам, в Страну сновидений. Дополнительное оружие: четыре дротика и запасной кинжал, — было поручено Анго.

Ни один охотник не покинет стойбища без инструмента, которым можно при необходимости поправить оружие. Два выпрямителя древков дротиков, — куски оленьих рогов с отверстиями необходимого размера, — были даны Анго: его не по годам сильные руки хорошо справятся с этой работой. А кремневые ножи — Дрого: он лучше знает, как ими пользоваться, и обучит своего брата в дороге... Один такой нож: Колдун вложил ему в правую руку, второй, запасной, — в накладной карман, нашитый па обувь.

Последней в могилу, рядом с Дрого, легла Священная кость, вновь наполненная свежей Сухой кровью. Знак Рода, вместе с его именем, навсегда уходил туда, откуда он пришел: к Первопредкам.

И вновь перед тем, как сыпать красный порошок и землю, прозвучали традиционные слова прощания:

— Удачи вам на новом пути. Доброй охоты!

Богатый инвентарь верхнепалеолитических погребений свидетельствует о том, что, по мнению тех же охотников на мамонтов, умершие продолжают жить там, в мире Предков, так же, как здесь. Но данные этнографии и фольклора с несомненностью говорят нам и другое. Многих людей хоронили по обряду, следы которого просто невозможно зафиксировать методами археологической науки. Тела умерших, снаряженных в иной мир как положено, могли пустить в лодках по морю или реке. В иных случаях погребенного просто оставляли лежать на поверхности земли — с тем, чтобы звери и птицы разнесли милый прах по кусочкам. Известны в этнографии и так называемые «воздушные» погребения — когда покойника клали на настил, устроенный высоко на деревьях. Отсутствие массовых палеолитических могильников наводит на мысль, что подобные «археологически неуловимые» варианты обряда играли в ту пору немаловажную роль. Разумеется, восстановить их теперь можно лишь гипотетически, опираясь на данные той же этнография и фольклора и используя метод художественной реконструкции:

Оранжево-багровый диск опускался за лес, бросая кровавые отблески на волны Большой воды. Небо было еще светлым, но уже потеряло голубизну, и с востока подступала тьма. Дети Серой Совы собрались на берегу, чтобы проводить к предкам погибших мужчин и жену одного из них, молодую дочь Мамонта. Убитые не могут лежать рядом со своим убийцей, — дай живые покинут это место, переберутся на другой мыс, ближе к устью лога. Из детей Мамонта здесь были только Арго и Айя, провожающие свою дочь. Остальные — у себя, оплакивают и хоронят Алема. В иные времена и Айрис должны были бы хоронить сородичи, но сейчас, после всего, что случилось, Арго и Айя не решились разлучить ее со своим мужем. «Надеюсь, Великий Мамонт и братья-Первопредки нас простят», — сказал Арго, бережно отсыпая из Священной кости часть сухой крови Рода в белый замшевый мешочек.«Надеюсь и я», — промолвил Колдун, покидающий вместе с другими сыновьями Мамонта стойбище детей Серой Совы. Старый Гор, принявший сухую кровь из рук своего вождя, не сказал ничего.

Вот и получилось, что впервые Арго и Айя делили горе не с сородичами в родном стойбище, а здесь, на берегу Большой воды, с детьми Серой Совы. В этот раз погибших в землю не закапывали: на двух легких, обтянутых кожей челнах должны будут они отправиться вниз по Большой воде, в страну сновидений, в мир предков.

В челн побольше положили рядом мужа и жену, погибших в ночь своей свадьбы. Их облачили в новые одежды, — свадебного покроя, но с траурной раскраской. Кийку — при оружии, с запасом кремня. Айрис было дано все самое необходимое хозяйке очага: запасы сухожилий, иглы и шилья, куски кожи. В берестяном туесе — костяные бусы: быть может, на долгом пути придется подправить одежду. Ледяная тропа смерти сурова и холодна, — не забыли и об огневом сверле, а в ноги положили вязанку хвороста. И еще одно приношение сделали плачущие дочери Серой Совы: весенние цветы. Их рассыпали по белоснежной шкуре оленя, покрываю щей тела. На дно меньшего челна лег Анук, — в одежде воина, с боевой раскраской и со всем тем оружием, что было при нем в его первом и последнем боевом походе.

Церемония почти закончилась. Уже разжигали прощальный костер, уже готовили тризну. Гарт сказал последние напутственные слова:

— Кийку и Анук, — вы достойные сыны Серой Совы, вы уходите по ледяной тропе раньше срока! Кийку, враг убил тебя как трус и предатель, но твой брат Анук выследил врага. Он заплатил своей жизнью, по ты отомщен! Плывите же вместе к нашим предкам, охраняйте друг друга в пути и возвращайтесь к нам! Скажите Великой Сове: «Мы мало пожили в Среднем Мире среди наших сородичей-людей, но мы жили достойно! Пошли же нас поскорее обратно; все сородичи-люди просят тебя об этом!»

Кийку, враг не только тебя убил, он твой очаг разрушил. Но твоя молодая хозяйка осталась тебе верна; она идет вместе с тобой! Найдите же там то, чего вас лишили здесь, и возвращайтесь к нам вместе!

Арго молчал. За него и за себя сказала Айя, — прорыдала:

— Лебедушка наша, мы отпускаем тебя с твоим мужем в стойбище Серой Совы Нижнего Мира! Вам не дали пожить здесь, среди нас, — будь же ему хорошей хозяйкой там, чтобы вас не разлучили, чтобы вы вернулись вместе!..