И. Уварова - Глина, вода и огонь Страница 7

Удивительная, должно быть, жизнь была у «глиняных людей». Если вдруг нечего было есть, обошла хозяйка вокруг дома да и насобирала улиток, а в дождливые дни пища и сама могла заползти на размытый порог. Видно, влажно было тогда, водилась всюду в великом множестве живность, любящая влагу: улитки, ракушки-перловицы, лягушки, ужи попадались на каждом шагу.

А понадобилась посуда для еды — только выйди из дома, наскреби глины возле самой стены и слепи горшок. Может быть, горшки лепили женщины, как это было принято у многих первобытных народов. Лепили их «способом жгута» — глиняный жгут скручивали, как улитку, делая донышко, а потом выводили тем же жгутом стенки и после заглаживали мокрой ладонью, стирая шероховатость. Удивительно красивы и совершенны были трипольские горшки. При лепке и при росписи их проявлено столько тонкого вкуса, столько художественного чутья, что горшки эти иногда называют трипольскими вазами, хотя трипольцы держали в них не цветы, а запасы зерна и улиток.

— А может быть, они так много имели дел с улитками, так привыкли к виду их закрученных раковин, что и рисовали их на своих горшках в виде спиралей? — осторожно предположил Хвойко.

Спирали на трипольских горшках не давали покоя не только Хвойко.

О том, что это могут быть схематичные изображения раковин, заговорили и другие археологи. Некоторые видели в спиралях изображения вьющихся растений. А кто-то утверждал, что спирали подобны тем силовым линиям, которые мы чертим на уроках физики, чтобы обозначить невидимое движение токов, и что это — силовые линии жизни.

Гипотезы, порой фантастические, возникали одна за другой, многие из них можно было доказать и многие из них можно было опровергнуть. Ученые ломали голову над спиралями, перерисовывали их на бумагу и измеряли циркулем.

Было над чем подумать.

И вот нашлись ученые, которые стали говорить, что нельзя рассматривать спирали, не обращая внимания на весь горшок сразу. Потому что древние люди никогда не рисовали на своих изделиях просто так, для красоты, или оттого, что пошла такая мода. И форма горшка, и рисунок, и его расположение на горшке связаны в неразрывное единство.

Трипольский горшок начинается от маленького донышка, потом резко расширяется, потом так же резко сужается к горловине, такой же маленькой, как дно. Можно подумать, что трипольцы слепили две огромные миски, одну поставили, другой накрыли и сверху в ее дне просверлили отверстие — горловину.

Спиралевидный рисунок, как правило, располагается на самой широкой части сосуда. Но кроме того, на пологих стенках, сбегающих к горловине и к донышку, есть отдельные небольшие зоны. В верхней зоне часто помещали узор в виде косых штрихов. В нижней зоне обычно рисунков не было.

Можно предположить, что трипольцы, подобно другим древним земледельческим народам, представляли, что мир устроен так: земля, потом небо, а над ним — второе небо, где хранятся запасы воды, низвергающиеся вниз в виде дождей. Тогда штрихи в верхней зоне горшка означают, что это — второе небо с запасами дождей. Нижняя часть горшка — это земля, а средняя, самая широкая часть, — первое небо, исчерченное спиралями.

В небе происходили очень важные вещи: с неба приходили дожди, то есть урожаи, то есть хлеб, то есть жизнь, которая продолжалась на земле, если были дожди.

Трипольцы лепили из глины фигуру женщины — заклинательницы дождей, державшей на голове огромную чашу, формой похожую на нижнюю половину трипольского горшка. Очевидно, женщина молила небо, чтобы оно наполнило чашу дождевой водой. В каких богов верили трипольцы, мы не знаем, письма у них не было, как и не было его у народов, живших в этих краях вслед за ними. Но другие народы, которые представляли себе строение мира точно таким же образом, записали свои легенды. «Небо, — полагали они, — находится во владении Великой Матери, суровой, не и щедрой, от которой пошли люди, и, когда ее земные дочери просят у нее дождя, подняв над головой порожнюю чашу, она посылает потоки воды, низвергающиеся с неба».

Так, например, говорится в Ригведе[34], книге предков современных индийцев, у которых в древности был язык санскрит[35] и санскритская письменность.

Вероятно, такие спирали означают нечто связанное с дождем.

«А не считали ли трипольцы, что вместе с потоками дождя с неба на землю падают ужи?» — опрашивали себя ученые. Очень уж эти трипольские спирали похожи на ужей. Может быть, трипольцы считали ужа вестником Великой Матери; и именно ужи, по ее повелению, приносят дождь людям? Ведь хорошо известно, что часто во время бури смерчи засасывают воду из неглубоких водоемов, а вместе с водой и рыбу, и лягушек, и ужей, и они вместе с дождем низвергаются потом на землю. У многих народов до сих пор существуют поверья о том, что ужи падают с неба вместе с дождем. Поэтому уж становится священным, магическим символом дождя, живительной влаги и вообще всей водной стихии…

Ужи несут дожди с неба на землю, ужи вьются по земле, уходят в подземелье и вновь оказываются на небе, чтобы снова низвергнуться на землю вместе с дождями. Ужи скручиваются в спирали. У многих древних народов змея, кусающая себя за хвост, обозначала вечный круговорот жизни. Скрутившись в спираль, уж становился символом единства земли и неба, уж связывал вместе мир людей и иной мир, где таились неведомые силы, управляющие законами жизни.

Принимаясь лепить горшок, трипольцы выкладывали глиняный жгут спиралью, повторяя ту же спираль, которую потом рисовали на стенках готового горшка. Спираль означала движение, вечный круговорот жизни, спираль связывала жизнь человека со всем миром. Может быть, трипольцы всегда воспринимали спираль в образе ужа?

В легендах и сказках народов, которые живут теперь на бывших трипольских землях и рядом с ними, говорится о том, как ужи добры к людям, всегда стараются помочь им чем могут, а могут они многое, потому что кое-что смыслят в колдовстве. Например, ужи отгоняют от дома ядовитых змей-гадюк, уничтожают мышей; ужи, говорят, могут вызывать дождь; ужи, говорят, падают с неба во время ливня. Иногда ужа даже приучают к дому, как кошку, поят молоком, задабривают, дают ему ласковое прозвище «домовик».

Но самое главное: убить ужа считалось большим грехом. Это и сейчас скажет вам любой старик в украинской, молдавской, болгарской деревнях.

Только не сумеет объяснить: почему грех? Объяснение нужно было бы искать в мифах трипольцев, но трипольских мифов не сохранилось. Нет таких мифов ни у украинцев, ни у белорусов, ни у румын, ни у болгар — ни у кого, кто живет сейчас на тех землях, в которых находят черепки трипольских горшков с ужами-спиралями[36]. Но вот…

Послушайте литовскую сказку.

Полюбил Уж девушку по имени Эгле, дочь рыбака, и взял ее в жены. Очутилась Эгле в янтарном дворце на дне моря, обернулся Уж перед Эгле красивым юношей по имени Жильвинас.

Жильвинас — зоветсяБалтики душа,Что ныряет, вьется,В облике ужа.Море ль свирепеет,Темен день, как ночь, —Он один сумеетРыбакам помочь.

Зажили они счастливо, родились у них дети, и стала проситься Эгле в гости к своим родным, на землю. Не хотел отпускать Жильвинас Эгле с детьми, да все же отпустил. Но наказал, чтобы никому не называли его имени, потому что, если узнают люди имя, пропадет его волшебная сила.

Вот гостит Эгле с детьми у своих сестер и братьев, спрашивает ее родня, как мужа зовут, но молчит Эгле, домой собирается, хоть родня и просит ее остаться. Стали думать братья, как оставить Эгле среди людей. Заманили они в лес детей Эгле, принялись их бить, выпытывать имя отца. Не выдержала младшая дочка пыток, сказала: Жильвинас.

Через девять дней отправилась Эгле с детьми к морю, стала звать Жильвинаса. Нет его, только пришла к берегу волна с красной пеной, струится по песку кровь.

Стон кровавой струиОтвечает, звеня:«Злые братья твоиЗагубили меня.Знает дочка моя —Под ударами косПал израненным яНа зеленый откос».

Не могла Эгле жить без Жильвинаса. Не захотела Эгле, чтобы дети ее остались сиротами. Обратила она детей в деревья и сама стала елью.

Так пересказала литовскую сказку Саломея Нерис[37] в поэме «Эгле, королева ужей».

Очевидно, эта сказка произошла от древнего мифа — мифа о могучем божестве, которое управляет водной стихией, может усмирять бури и разгонять тучи. Божество связывает небо с землей. Это — уж, способный принимать человеческий облик, он общается с людьми, помогает им в беде, но он связан и с иным миром, где сосредоточены силы, управляющие жизнью на земле, жизнью людей и их смертью. В древнейших мифах говорится, что человек, пока он не умер, не может жить в том, в «ином мире», хотя иногда и попадает туда на время. В мифе литовцев центр этого «иного мира» — подводные владения Жильвинаса и янтарный дворец. В поздних сказках мы встречаем героев, которые отправляются в тридесятое царство, чтобы добывать живую воду или еще что-либо, управляющее жизнью человека. Сказочное тридесятое царство — это тот же самый «иной мир», куда ушла Эгле. Но поскольку человек не может находиться там, пока не умер, братья должны вернуть Эгле людям. Узнав имя Жильвинаса, братья открыли его священную тайну, отняли у него колдовскую силу; он не мог вернуться в «иной мир», а они смогли зарубить ужа, найдя его в траве. От этого произошло несчастье — не стало ни Эгле, ни детей. На языке мифа это означает: из-за того, что убили ужа, прекратилась жизнь на земле.