Галина Шалаева - Кто есть кто в истории России Страница 8

Лапти плелись из лыка – тонкой волокнистой структуры, находящейся под корой лиственных деревьев. Известно множество фасонов и разновидностей лаптей. Они различались по способам переплетения и скрепления отдельных полос, форме носка и задней части. В северных районах плели лапти с тупым концом, а на юге – с острым. По числу полос лыка, применявшегося для плетения, лапти называли пятериками, шестериками, семериками.

Обычные будничные лапти, рассчитанные на хождение по грунтовым дорогам, плелись из толстого липового лыка или бересты.

Чтобы упрочить конструкцию лаптя, в лыко вплетали тонкие полоски кожи или пеньковой веревки. Она называлась подковыркой. Иногда для красоты ее окрашивали в разные цвета. Для плетения лаптей применяли специальную колодку.

Обычно лыко аккуратно сдирали со ствола, вырезали сучки, обдирали грубую кору и замачивали для размягчения. Перед плетением лаптей лыко нарезали в ленты шириной 3–5 сантиметров. Подобным же образом подготавливали и бересту – кору, снятую с березы.

Известный собиратель фольклора и этнограф С. Максимов в книге «Крылатые слова» отмечает, что на лыко для пары лаптей надо было ободрать три молоденьких липовых деревца в возрасте от четырех до шести лет. Более старые деревья не годились, поскольку у них лыко было слишком жестким. Обычно же в неделю мужик изнашивал до двух пар лаптей, следовательно, для его обеспечения обувью губилось примерно шесть деревьев.

Праздничные лапти изготовляли из тонкого вязового лыка. Иногда в плетении праздничных лаптей сочетали лыко разных пород дерева. Тогда лапти получались как бы узорными – из светлых и темных полос.

Для дома плели особую разновидность лаптей – чуни. Они изготовлялись из конопляных или льняных веревок и имели прямоугольную форму передней части.

Для покоса делали «рачки» – редко сплетенные лапти, пропускавшие воду. Подобная конструкция позволяла не скользить по мокрой траве. Это было очень важно, поскольку начинали косить рано утром, когда еще не высыхала роса. Для хождения по плохим дорогам существовали «коверзни» – лапти, сплетенные из ивовых или ракитовых прутьев.

В древности лапти плели отдельно для каждой ноги, и лишь с семнадцатого века началось применение единой колодки, одинаковой для обеих ног. Этот переход на единую колодку диктовался прежде всего экономической выгодой: не требовалась сортировка лаптей при перевозке на базары. Кроме того, лапти можно было покупать не только парами, но и поодиночке, заменяя износившийся лапоть новым, не выбрасывая всю пару.

Подгоняя форму лаптя к ноге, внутрь подкладывали мягкое мочало и стельку, вырезанную из широкого куска лыка.

Плетение лаптя начинали с носка, на котором перекрещивались две начальные ленты. Число лент увеличивалось и достигало максимума у подошвы. Иногда количество лент доходило до шести или семи. Плетение лаптя могло быть прямым или косым. По краю лаптя концы лыка аккуратно обрезали, загибали и подбивали особым инструментом – свайкой. Для продевания лыка пользовались специальным крючком – кочедыком и металлической пластинкой – коточником.

В заднюю часть лаптя вплетали веревку-опорку. При надевании на ногу она переплеталась вокруг голени и закрепляла лапоть и надеваемую под него тканую или шерстяную подвертку.

К лаптям приплетали опоры – кожаные узкие ремешки или веревки из конопляного волокна (моченцы). Затем ноги заворачивали в холщовые портянки, а в зимнее время еще и закутывали в суконные онучи. Деревенские модницы использовали шерстяные опоры и вышитые онучи.

Поскольку лапти носились достаточно короткий срок – чуть более недели зимой и 3–4 дня летом, их часто возобновляли. Отправляясь в дальнюю дорогу, брали по несколько пар лаптей. В день мастер мог изготовить примерно пять пар обуви. Таким образом, можно сказать, что плетение лаптей стало делом прибыльным, они пользовались постоянным спросом и мастера не простаивали.

Лапти сохранялись в обиходе вплоть до конца XIX века. Даже после введения первой красноармейской формы в качестве одного из вариантов были предложены кожаные сапоги-лапти. Известно, что в то время даже была Чрезвычайная комиссия по снабжению армии валяной обувью и лаптями.

Какие сапоги носили на Руси?

Слово «сапог» произошло от славянского «сопа» – кожаная труба, которую напоминала форма голенища. В «Слове о полку Игореве» (1187) сапог означает высокую обувь. Но первыми в обиходе наряду с лаптями появились полусапожки с разрезом спереди. Они затягивались или зашнуровывались. Сапоги как таковые в Киевской Руси известны примерно с X века. В основном их носили князья и старейшины.

Как сообщает русский историк Н. Костомаров, в XVI–XVII веках сапоги до колен кроме своей основной задачи служили своего рода штанинами для нижней части тела, для чего у них изнутри была подкладка из холстины. Сапоги русичей имели острые приподнятые носки. Нога в таком сапоге не застревала в стремени.

В древнерусском фольклоре сохранилось описание сапог с высоким каблуком:

У оратая (пахаря) сапожки зелен сафьян:Вот шилом пяты, носы востры,Вот под пяту-пяту воробей пролетитОколо носа хоть яйцо прокати.

Пошив сапога подобного фасона требовал особого мастерства.

Благодаря раскопкам было установлено, что при изготовлении обуви использовались простые и съемные колодки. Это позволяло делать заготовки отдельных деталей, а затем сшивать их. Более сложные по конструкции сапоги делались жесткими, кстати, они носились дольше.

Чтобы сапоги меньше снашивались, они подбивались подборами (каблуками) и подковами с множеством гвоздей, располагавшихся вдоль подошвы. Обувь знатных лиц можно было отличить по серебряным гвоздям на подошве и голенищам, богато украшенным жемчугом. Из-за его обилия почти не виден был сафьян – тонкая персидская кожа, из которой шились сапоги. Возможно, мода расшивать сапоги жемчугом пришла из Византии. Но там такой привилегией обладал только император.

Обувь из цветной кожи носила преимущественно знать. На изображении семейства Святослава, приложенном к «Изборнику» Святослава (1073), можно увидеть мальчика, сына великого князя, в желтых сапогах.

В петровскую эпоху сапоги, царапавшие своими гвоздями полы в новомодных домах, были заменены обувью европейского покроя, чаще всего башмаками.

Но позже они опять вернулись. В России сапоги носили представители всех классов, но их наличие свидетельствовало о социальном достатке хозяина. Об этом свидетельствует одно из описаний городского быта на рубеже XIX–XX веков: «Когда рабочий уже пообщился (то есть обжился и начал хорошо зарабатывать), он приобретал другие, выходные сапоги из хрома с лакированными голенищами. Они так и назывались – русские сапоги. Считалось особенным шиком, чтобы выходные сапоги были со скрипом».

Необходимый эффект достигался особым, приемом: между подметкой и стелькой закладывали сухую бересту. Тогда сапоги и начинали скрипеть. Художник К. Петров-Водкин утверждал, что форс – «скрип» – особый скрип, который возникал в сапоге от трения стелек по подметке, придумал его отец, сапожник. Сапоги Водкина-старшего звучали как по камертону (камертон – прибор, издающий звук, по которому настраивают музыкальные инструменты).

Русские сапоги обычно носили представители купечества, городские рабочие, зажиточные крестьяне. По форме различали бутылочные сапоги (с объемным лакированным голенищем), сапоги гармошкой (со сборками между голенищем и головкой), сапоги с гамбургскими передами (с лакированным голенищем и головкой из матовой кожи). В начале XX века появились сапоги-бульдоги – с возвышением на носках.

Так с течением времени сапоги видоизменялись, но они всегда оставались незаменимой обувью, необходимой в условиях русской зимы. Для народов, живущих в более мягком климате, они представляют скорее атрибут моды.

Что такое лубок?

Лубок или лубочные картинки были очень популярны в древние времена. Возникли они в Москве. Бродячие торговцы носили их в заплечных коробах – это вроде нынешних больших рюкзаков, только сделанных из луба, нижнего слоя коры деревьев. Печатали эти картинки с липовых досок, а липу в старину называли лубом. Делали эти картинки так: сначала на гладкую поверхность доски наносили какой-нибудь рисунок. Потом специальными резцами углубляли, то есть вырезали те места, которые должны были остаться белыми – ненапечатанными. Несрезанными оставались лишь контуры рисунков, различные штрихи. Они возвышались над доской и выглядели на ней невысокими стеночками. Верхушки этих стеночек смазывали черной краской, клали сверху лист чистой бумаги, промазывали – и рисунок отпечатывался на бумаге. Лубочные картинки пользовались большим спросом, хотя стоили поначалу недешево. Богатые покупали их десятками и даже отводили для них целые комнаты, увешивая там все стены наподобие картинных галерей.