Елена Исаева - Зарубежная литература эпохи Романтизма Страница 9

3. Клеменс Мария Венцеслаус Брентано (1778– 1842) – сын франкфуртского купца итальянского происхождения и немецкой аристократки. Вся жизнь Брентано стала метанием между небом и землей. Он был рожден в день Богородицы, поэтому третье имя писателя Мария.

Брентано учился в Бонне, Галле, в Йене изучал медицину и здесь увлекся идеями йенских романтиков, его кумиром стал Л. Тик, которого он стремился превзойти – «стать Тиком над Тиком». Решающее значение в творческом развитии Брентано имели поездки по Рейну с родственником, мужем его сестры, юристом и писателем Савиньи в 1800 г. и с Арнимом в 1802 г. Поэт был захвачен стихией народной песни и стал не только страстным собирателем фольклора, народное творчество во многом определило направление его собственных поэтических исканий.

Второй неудачный брак побудил поэта искать успокоения в искусстве, затем в религии. Почти шесть лет (1817–1823) он провел в Вестфальском монастыре, записывая откровения (16 тысяч рукописных страниц) монахини, отмеченной стигматами, Анны-Катарины Эммерик, из которых сложилась изданная анонимно книга «Горькие страсти Господа нашего Иисуса Христа по созерцаниям блаженной А.-К. Эммерик» (1833), из-за чего ироничный Генрих Гейне назвал Брентано «членом-корреспондентом католической пропаганды».

После смерти блаженной монахини Брентано беспокойно переезжает из одного города в другой, из Германии во Францию, сочиняет религиозные книги: «Жизнь святой Богородицы», «Жизнь Господа нашего Иисуса Христа», которые впоследствии были переведены на все европейские языки и до сих пор почитаются в католических странах как образцы религиозной литературы. В наше время они изданы и на русском языке.

Осенью 1833 г. Брентано поселяется в Мюнхене, «генеральном штабе католицизма», как выразился Гейне, сочиняет стихи, посвященные юной художнице Эмилии Линдер, в которых страстные призывы плотской любви переплетаются с восхищением любовью неземной, вечной. 28 июля 1842 г. после мучительной болезни поэт умирает в доме своего брата.

Творческое наследие Брентано велико: тысяча стихотворений и баллад (250 из них до сих пор не опубликованы), драматические произведения, предназначенные для мелодекламации (на либретто Брентано написано одно из первых музыкальных произведений Гофмана, открывшее дорогу романтической музыке, – комическая опера «Веселые музыканты»), роман «Годви», сказки, новеллы.

Лирика Брентано в период расцвета его творчества была по преимуществу интимной, представляющей любовь как великое чувство, связанное с самопожертвованием, со стремлением к прекрасному. Страсть изображалась Брентано всепоглощающей, роковой, даже иррациональной, возлюбленная – непостоянной, таящей вероломство. Особенно знамениты стихи рейнского цикла и примыкающие к ним баллады; «Пловец в лодке», «Баллада об утрате верной возлюбленной», «Лебединая песнь», «Песня зяблика», «Взгляд в прошлое», где поэт показал себя мастером в изображении перелива чувств на фоне меланхоличного пейзажа. Необычайную судьбу имела баллада Брентано «Лореляй», которая стала образцом лирики романтической эпохи. Имя Лореляй восходит к названию крутого утеса Лурляй (Lurlei), что возвышается над Рейном у города Бахараха и грозным эхом отзывается на голоса корабельщиков. Само наименование, означающее «сланцевый утес», переосмыслилось как «сторожевой утес», затем – как «скала коварства». Лурляй упоминается в текстах X века, по свидетельству миннезингера XIII в. Марнера, именно у этой скалы хитрые карлики (Luri, Lurli) оберегают клад Нибелунгов. Название скалы идеально подходило в качестве женского имени. В балладе «Лореляй» (впервые опубликованной в романе «Годви», 1801–1802) Брентано создал тип демонической красавицы, заманивающей на погибель:

На Рейне, в БахарахеВолшебница жила.Девиц держала в страхе,Мужчин в полон брала.Никто на белом светеКрасавицу не влек,Но кто попал к ней в сети,Спастись уже не мог…

К монастырю сквозь далиТропа ведет коней,К трем рыцарям в печалиВзывает Лоре Лей:«Позвольте мне поднятьсяНа тот утес крутой,Увижу, может статься,Мой замок над рекой.На Рейн глубокий гляну,На эту красоту,Потом, коль надо, стануНевестою Христу».И дева по отвесной,По каменной стенеВзобралась и над безднойЗастыла в вышине.«Я вижу парус белыйНад синью рейнских вод,Ко мне пловец умелый,Мой суженый плывет.Ко мне, навек счастливой,Мой суженый, скорей!»И кинулась с обрываВ пучину Лоре Лей…

Позже к этому образу обращались Айхендорф, Лёбен, Гейне, Жерар де Нерваль, Аполлинер, многие композиторы.

Черты второго – гейдельбергского этапа проявляются у Брентано не только как интерес к народной поэзии и отвращение к теоретизированию, но и как глубокий трагизм, лежащий в основе его мироощущения. И вместе с тем в глубинах его сознания хранится вера в то, что добро должно восторжествовать. Именно это приводит его в конце жизни к католицизму.

Одно из самых известных сочинений Брентано – «Повесть о славном Касперле и пригожей Аннерль» (1817).

В произведении воплотились фольклорные мотивы, высоко ценимые в кругу гейдельбергских романтиков. Важный элемент сюжета – история Аннерль – основан на предании о мече, требующем крови, и о голове казненного. Суеверие в повести становится основой судьбы: история девушки подтверждает предсказанное ей в детстве страшное окончание жизни на плахе.

Композиция произведения являет собой рассказ в рассказе, точнее, три рассказа, объединенные образом старухи-повествовательницы. Но носитель речи в повести не один. Помимо восьмидесятилетней крестьянки, это еще образованный писатель, который принимает живое участие в судьбе крестницы и внука женщины. Есть в повести и вставные элементы: песня, история жизни самой старушки, что тормозит развитие сюжета.

Можно выделить три фабулы: история Касперля, история Аннерль, история герцога и графини Гроссингер. Идея выявляется из смысловых противопоставлений этих фабул.

История Касперля и Аннерль, воспоминания восьмидесятилетней крестьянки переносят нас в стихию жизни народа, с его глубокой верой в предзнаменования (история с мечом и головой), с его песнями и молитвами, которые вбирают в себя все многообразие жизненных ситуаций. В произведении воплотилось представление о естественной нравственности простой крестьянки, основанной на родовых связях, нарушение которых грозит человеку гибелью. Фабульная линия графа Гроссингера и герцога демонстрирует идею двойной морали.

Сюжеты разных историй отражаются друг в друге: отношения Гроссингера и Аннерль напоминают отношения герцога и сестры Гроссингера; случайность, открывшая Касперлю, что его обокрали родные, соотносима с открытием Гроссингера о том, что его сестра – любовница герцога; вслед за самоубийством Касперля следует самоубийство Гроссингера. Однако каждый раз в повторение вносится новый мотив: Аннерль своей смертью искупает вину – безнравственный герцог остаётся безнаказанным; Касперль убивает себя, основываясь на предположении, что он обесчещен преступлением отца и брата – Гроссингер приговаривает себя к смерти потому, что он реально совершил преступление, отказавшись от Аннерль и толкнув ее этим на убийство ребенка. Одна сюжетная линия отражается в другой, рождая новое осмысление событий, создавая многомерность мира.

История Касперля – романтически гиперболизированный отрицательный пример того, как ложно понятая высокая идея приобретает разрушительную силу.

Его образ в силу своей двойственности становится гротескным. Честь для Касперля – это однозначно понятое следование букве закона. Именно поэтому он доносит на отца и брата, отказывается от Аннерль, убивает себя. Вероятно, что Касперль не смог бы понять и простить Аннерль, узнав, что у нее родился внебрачный ребенок, ибо это тоже нарушение внешних норм. Автор показывает, как гиперболизированное представление о чести (идеале) приводит героя к катастрофе.

В повести велика роль случая: крестьянка случайно встретилась с рассказчиком, который мог попасть к герцогу и добиться помилования, но случайность помешала графу Гроссингеру сообщить о помиловании до свершения казни. Касперль случайно узнал в грабителях отца и брата, также случайно граф узнал сестру в любовнице герцога.

Роль рока, его зловещая неизбежность представлены в произведении двумя символами: топором палача и головой казненного Юрге, которая вцепилась в платьице маленькой Аннерль. Все события происходят как бы под их знаком, хотя вводятся эти символы не сразу, а только после того, как сообщается о самоубийстве Касперля.

В произведениях Арнима и Брентано мы сталкиваемся со страшными атрибутами Романтизма – ожившими мертвецами, ожившими куклами, ожившими магическими корнями, ожившим мечом палача, ожившей головой, которая ведет себя, как живая. Это следствие изменений в немецкой литературе за десятилетие, прошедшее со времени существования йенского кружка. Ужасное становится одним из атрибутов немецкого Романтизма.