Вера и Марина Воробей - Отзвуки прошлого Страница 11

– Я изменилась, Вадим, – возразила Таня. – Я совсем другая. Так что тебя в Москву привело?

– Дела государственные, – солгал Вадим.

Ему показалось глупым сразу признаваться в своих неугасших чувствах. Ведь не мальчишка же он. Тем более и ее голос звучал прохладно.

– Понятно. С семьей прилетел?

– Нет, один. Лора осталась дома. – Вадим заглянул Тане в глаза. – У нас дочь. Анна. Анютка.

– Значит, ячейка общества по-прежнему жива?

– Да, но…

– У меня тоже родилась дочь, Аленка, – недослушала Таня, и Вадим почувствовал, что его словно по голове ударили чем-то тяжелым.

Когда он признавался, что его брак существует, он хотел сказать Татьяне: «Но без тебя моя жизнь теряет всякий смысл. Так что давай решать, что дальше будем делать». И вдруг такая новость. У нее есть дочь! И времени-то прошло всего ничего. А вдруг?…

С языка тут же слетело:

– Она моя?

Таня заливисто рассмеялась:

– Нет! Не пугайся! Видишь ли, я замужем. Мужа зовут Рустам, мы с ним учимся вместе на одном курсе. Он надежный человек, друг, в общем, я с ним счастлива.

Вадим недоверчиво скользнул взглядом по ее руке.

– А где же обручальное кольцо?

– Не все их носят в наши дни.

Его бровь иронично изогнулась.

– Ты мне не веришь? Муж скоро заедет за мной. – Таня взглянула на часы. – Буквально с минуты на минуту. Я вас обязательно познакомлю.

Действительно, знакомство состоялось. Муж Тани оказался обаятельным грузином. Они даже выпили по бокалу вина.

«Она сдержала слово. Счастлива и без меня. Мне же лучше, легче забыть. А теперь уже придется забыть, у нее дочь, муж…» – твердил себе Вадим всю обратную дорогу.

А потом потекли годы… работа – дом, дом – работа, и опять он чувствовал себя виноватым, только теперь груз вины стал вдвое тяжелее, потому что рос человечек – Анютка. Но однажды все изменилось, его шаткий, непрочный мир раскололся на куски. Лора и дочь попали в автомобильную аварию.

По иронии судьбы Лора отделалась легким сотрясением мозга, переломом ребер и ушибами, а Анюта, которая должна была в целях безопасности сидеть на заднем сиденье, но по халатности мамочки оказалась на переднем, пострадала намного серьезнее.

– Нужно переливание крови, срочно, – сказал врач. У вашей дочери редкая группа, четвертая и отрицательный резус-фактор. Идемте со мной.

– Но у меня вторая группа крови! – произнес изумленный Вадим, примчавшийся в больницу прямо с совещания.

– Как вторая? Давайте быстренько проверим.

– А в чем дело? – Вадим уже закатывал рукав рубашки.

– Сейчас не время обсуждать эту сторону вопроса. Нам нужна кровь, жизнь вашей девочки под угрозой!

Спустя несколько минут Вадим испытал сильный шок. Хирург вызвал его к себе в кабинет.

– Товарищ Драгомилов, мне некогда сантименты разводить, я буду предельно краток. У вашей супруги третья группа крови, резус-фактор положительный, у вас, как это только что подтвердил анализ, – вторая…

– Подождите, вы что хотите этим сказать? – Вадим не был медиком, но простейшие вещи знал, и одна из них – ребенок наследует группу крови одного из родителей. – Вы хотите сказать, что Анюта не моя дочь?

– Простите, что приходится говорить вам неприятные вещи. Как мужчина я вас понимаю, но…

– Сколько у меня времени, чтобы достать донорскую кровь? – перебил Вадим.

Он уже справился с собой. Справился на удивление быстро. Возможно, стресс и помог.

– Часа два, не больше.

Вадим принялся названивать в округ. Он поднял на ноги всю область, и ему привезли, доставили вертолетом эту редкую донорскую кровь, только все оказалось напрасно. Анюту не смогли спасти. Хирурги – не боги.

Примерно через неделю Вадим пересилил себя и зашел в палату к Лоре:

– Теперь мне понятно, почему у Анютки были не мои мизинчики.

Это было первое, что он произнес. Не хотел упрекать, по-бабьи это все как-то, и не смог сдержаться. Боль рвала его сердце на части. Анютка была и осталась его дочерью, но он не мог простить обмана жене. Все годы он считал ее слабой, нуждающейся в его защите, а она оказалась лживой, изворотливой дрянью.

– А что ты ожидал услышать? Правду? Я не дура! – Лора с трудом села в кровати. Лицо ее перекосилось от боли, а может, от злости. – У меня положение было безвыходное! Понимаешь? Безвыходное! Твой отец знаешь что мне сказал, когда я ему пожаловалась, что ты мне с этой Танечкой изменяешь?

– Ты знала об этом? – нахмурился Вадим.

– Знала. И другие знали, только вид делали, что не знают. Так твой папочка велел, а к его слову прислушивались. Так вот, он мне сказал, что не станет препятствовать разводу, если в течение полугода я не порадую его новостью о будущем внуке. – Лора взяла его за руку и вкрадчиво произнесла: – Это была случайная связь, поверь. Он мне даже не нравился. Я скучала, хотела отомстить тебе за измену. Ты сможешь меня простить? Да? Ведь я же простила тебе ту измену…

Вадим смотрел на эту чужую женщину и не испытывал ничего, кроме горечи и отвращения. Они только что потеряли дочь, а ее беспокоят собственные интересы.

– Сам понимаешь, что после этого нас уже ничего не связывало. – Вадим вернулся в сегодняшний день. Мужчины солидарно помолчали, а потом Вадим произнес: – Знаешь, Илья, ко мне в последнее время одна мысль привязалась: четыре года я растил чужого ребенка, а в это время моего собственного ребенка растил кто-то другой. И ведь неплохо растил. Такой дочерью гордиться можно. Стойкая, добрая девчонка, о других больше думает, чем о себе. Все Катька да ба… – Вадим задумчиво нахмурил брови. – Смог бы я дать это Анютке? И вообще, как так могло случиться? Почему Таня, а не Лора? Ведь с ней я был близок всего два месяца, а с Лорой прожил годы.

Илья Борисович хмыкнул, наполняя стаканы:

– Я тут прочитал в каком-то журнале, что самцы некоторых видов животных в неволе не размножаются. Может, и с нами так? У меня вон один Борька родился в первый год любви, а дальше все, одни холостые выстрелы.

Вадим взглянул на приятеля и расхохотался.

– Смейся, смейся! Знаешь, чего я не понимаю? – не унимался Илья.

– Ну, чего? – Вадим почесал глаз.

– Почему ты был так уверен, что Ленка твоя дочь. Из-за этой своей фамильной черты? – Илья кивнул на кривой мизинец.

– Не только. Сердце как-то щемило, когда на нее смотрел. И потом, помнишь тот вечер, когда я Лену здесь впервые увидел? Она сказала, что ее фамилия Серова, а у Рустама никак не могло быть русской фамилии. А на днях Ксения Матвеевна призналась, что Таня устроила для меня спектакль. Попросила однокурсника мужа изобразить. Гордая была. А может, в сердцах решила, что я ее любви недостоин. Теперь я этого не узнаю. Но за дочь я ей всегда буду благодарен.

7

– Ну-ка дай еще раз посмотреть.

Лена с потаенной гордостью протянула руку. На ее безымянном пальце блеснул небольшой прозрачный камень. Настоящий бриллиант. Вадим Петрович подарил. Они поехали на его машине в супермаркет за продуктами, а закончилось все тем, что вернулись домой, нагруженные сумками, где были подарки для всех. Лене Вадим Петрович купил это кольцо. Оно было скромное на вид, но это была кажущаяся простота. С первого взгляда было ясно, что вещь дорогая. Кольцо уже обсудили девчонки в классе, теперь вот ее подружка до него добралась.

– Клевое, – благоговейно вздохнула Наталья и добавила с откровенной прямотой: – Везет же тебе, Ленка. Такого папика отхватила! Слушай, а он точно твой отец?

– А что?

– А то. Жалко разочаровываться.

– Не придется. У нас одинаковая ДНК.

– ДНК – это железно.

Наташка не завидовала, а если и завидовала, то, как и положено близкой подруге, белой завистью. То есть по-доброму. В общем, она и ее мама были рады за Лену. У самой Наташки отец за границу свалил, подцепил себе старушку иностранку пять лет назад. Натка его с тех пор Альфонсом или дяденькой по вызову называет. Вот ведь как бывает: одни отцов теряют, другие находят.

Лена вспомнила тот день, когда Вадим Петрович сообщил ей результаты анализов. Они оба нервничали. Отзвуки прошлого, как ни напыщенно это звучит, в эту минуту решали их будущее. Лена прочитала генетическое заключение. Подняла глаза.

– Значит, вы мой отец? – сказала она, впервые произнеся это слово по отношению к Вадиму Петровичу.

Он покашлял.

– Я не знаю, заслужил ли я право быть твоим отцом, но я бы хотел им стать, если еще не поздно.

Тут Лена невольно задумалась и попыталась разобраться в собственных убеждениях. И получалось, что она ничего не имеет против этой попытки. За две недели они очень сблизились с Вадимом Петровичем. Лена неожиданно обнаружила, что у нее с отцом много общего. Иногда, например, она о чем-то думала, а Вадим Петрович, сам того не зная, отвечал на ее мысли. Ей было легко с этим человеком. Для него не существовало невозможного. Он был добр, обходителен, улыбчив. И что греха таить, Лена почувствовала сладкую жизнь. Она манила, и так хотелось заглянуть за поворот и посмотреть: что там ее ждет? Но самое главное, Вадим Петрович не делал различия между Леной и Катей. Во всяком случае, внешне это никак не проявлялось. Зато стало понятно другое: как-то незаметно Вадим Петрович вошел в их семью и стал необходим им всем.