Борис Тартаковский - Мальчишка ищет друга Страница 12

— Эти рептилии нарушают мне весь топливный баланс, — жаловался он.

— Ничего, даст, — уверенно заявила Варвара Ивановна. — Покрутится и даст. Думаешь, ему животных не жалко?

И завхоз действительно дал дрова. Не прошло и недели, как Маша прибежала в коровник и радостно сообщила, что Родька стал есть. Правы были друзья из Китая.

Маша села немедленно писать ответ.

Теперь в рептильнике было так жарко, как в разгар лета, и человек долго там просидеть не мог. Только Маша терпела, потому что она заботилась о своих рептилиях — об удавах, всяких ужах, крокодиле-китайчонке.

В рептильнике было двое крокодилов. Васька-китайчонок весь день лежал в огромной ванне с водой, а Васька-американец помещался на широком шкафу, в котором хранились всякие заспиртованные рыбы. Васька-американец был таким большим, что с одной стороны шкафа на целых полметра торчал хвост, а с другой стороны — огромная голова со стеклянными глазами.

Варвара Ивановна рассказала Тане про Ваську-американца интересную историю.

До войны в зоосаде жили шесть крокодилов, но американский аллигатор Васька был самым большим — больше двух метров в длину.

Каждый год, числа пятнадцатого мая, крокодилов выводили в бассейн с водой и оставляли под открытым небом до осени.

В июне, когда становилось жарко, крокодилы начинали есть. Особенно они любили протухшее мясо и глотали его большими кусками. Таня уже знала, что крокодил не разжёвывает пищу, а просто глотает.

Накануне войны выдалась холодная весна, и пятнадцатого мая было ещё прохладно. Николай Сергеевич приказал оставить крокодилов в помещении до июня.

— В такой холод они, чего доброго, могут заболеть, — сказал он.

А на следующий день, шестнадцатого мая, прибегает уборщица и кричит, что Васька-американец вылез из своей ванны и пошёл гулять.

Вначале Васька обследовал три комнаты, где стояли аквариумы, потом выполз на веранду, немного подумал, посмотрел, куда ведёт дорожка, усыпанная золотистым песком, и быстро отправился прямёхонько в свой бассейн. Здесь Николай Сергеевич и нашёл его.

Крокодил может часами лежать на солнышке и греться. Он лежит совершенно неподвижно, как бревно, и некоторые глупые животные попадают из-за этого в беду.

Однажды, когда Васька лежал на своём пляже, опустив хвост в воду и раскрыв страшную пасть, усаженную острыми зубами, к бассейну забрела курица.

Курица не знала привычек крокодила или, может быть, приняла его за бревно. Она подошла к Ваське и стала выклёвывать у него между зубами червячков и остатки мяса. А Васька лежал и не двигался. Потом он немного приоткрыл свои крокодильи глазки, увидел, что курица ничего себе, жирная, и вдруг хлоп — и проглотил глупую прямо с перьями.

С крокодилами шутки плохи. Они дружат только с маленькой птичкой бегунком. Где-нибудь в Африке, на песчаной отмели реки, можно увидеть такую картину: лежит крокодил, раскрыв огромную пасть, а крошка-бегунок прыгает по широкой спине своего друга или выклёвывает у него между зубами червячков, вызывающих у крокодила сильный зуд. Крокодил никогда не тронет своего санитара.

Ваську-американца убили фашисты, когда они захватили город. Николай Сергеевич ушёл на фронт, а многих зверей увезли на восток, в Узбекистан.

Как-то пришли фашистские офицеры и стали спрашивать сторожа дядю Сашу, какие у него есть звери, чтобы можно было подарить их на именины гитлеровскому генералу.

Дядя Саша сердито ответил, что у него нет никаких зверей, все они государственные и вовсе не для подарков всяким генералам. Тогда фашисты сказали, что они сами посмотрят.

И вот пришли они к бассейну, а там лежит голодный Васька, потому что с приходом фашистов в городе совсем не стало ни хлеба, ни мяса, тем более для крокодилов.

Увидев непрошеных гостей, Васька высунул из бассейна голову и стал смотреть, что будет дальше. А тут собачонка офицера прошмыгнула за ограду и стала тявкать. Васька немного послушал, а потом как стукнет собаку хвостом, схватил её и проглотил.

Офицер страшно рассердился.

— Знаешь ты, руська швайн, какой это собак! — кричал он на бедного дядю Сашу. — Это собак самого коменданта.

А дядя Саша только руками разводил. Что поделаешь, когда Васька такой несознательный?

— Он ведь крокодил, господин офицер, — объяснял дядя Саша, — и в политике ничего не понимает. Ему абы мясо, а чья собака — коменданта или ещё кого — безразлично. Одним словом, рептилия, господин офицер.

Офицер вынул револьвер и выпустил в Ваську всю обойму. И тут дядя Саша впервые услышал, как кричит крокодил. Васька громко замычал, кинулся в бассейн и нырнул, а на воде показались пузыри и большие красные пятна.

Вот как погиб Васька-американец. Дядя Саша достал его со дна бассейна, сделал чучело, чтобы все видели, какой это был замечательный крокодил.

Несколько лет тому назад в зоологический сад из Москвы прислали другого аллигатора — китайского. Он был совсем ещё крошкой, длиной всего сорок два сантиметра. В память об американском аллигаторе Николай Сергеевич назвал и китайского Васюткой.

Маленького Васютку поместили в клетку, но Васютке там не понравилось, и он заскучал.

— Давайте поселим его в нашем большом баке. Всё равно пустует, — предложил дядя Саша.

Он налил в бак воды и бросил туда Васютку, а потом пустил десять краснопёрок. Это такие рыбки. Васютка стал гоняться за краснопёрками, всех съел и открыл пасть, чтобы ещё дали.

Васька-китайчонок хорошо рос и поправлялся, потому что ел каждый день круглый год, а не три месяца в году, как американские крокодилы. За шесть лет Васютка очень вырос и теперь имел в длину больше двух метров. И его стали называть не Васюткой, а Василь Васильичем.

Звериная кухня

Сразу же после занятий Шура Чоп бежал в крольчатник. Благо, это совсем недалеко, только пересечь наискосок шоссе. Нередко Шура наведывался в крольчатник и во время большой перемены.

У входа в сарай висело расписание дежурств и не было, пожалуй, случая, чтобы кто-нибудь опоздал пли вовсе не пришёл.

Хотя ребята очень добросовестно выполняли все указания Николая Сергеевича — шефа юных кролиководов, — недоверчивый Шурка дотошно проверял сам, всё ли сделано как следует. Все ли кролики получили назначенную пищу, во всех ли клетках есть свежая вода и сменена ли подстилка. Особенно заботился он о крольчихах. Они занимали самые удобные клетки, и каждая была снабжена «визитной карточкой», в которой были указаны кличка крольчихи, возраст и ежедневный рацион.

Каждая матка получала свой корм, и Шурка безошибочно знал, что шиншилла Фиалка любит люцерну, Снежная Королева — тимофеевку, а Ритка — люпин или клевер.

Однако нужна была осторожность. Не раз Шурка предупреждал ребят, как опасны для кроликов мак, куриная слепота, дурман, вороний глаз, лук и чеснок, которые иногда попадались в просушенных травах.

Больше всего Шурка дорожил пуховой ангорской самкой, которую как-то принёс Николай Сергеевич.

— Смотри! — предупредил Николай Сергеевич. — Береги как зеницу ока. Крольчиха дорогая.

А Шурка готов был расцеловать милого Николая Сергеевича. Такой крольчихи не имел даже Антон Пугач. Выглядела она совсем как пуховый шар. И голова круглая, большая, с длинной шерстью, а уши короткие, стоят прямо, и на кончиках — смешные кисточки. Кролики этой породы бывают белые, чёрные или голубые. Шуркина крольчиха была совсем белая и в честь собаки-космонавта Белки Шурка назвал свою любимицу Белкой.

Весь день Шуру прямо распирало от счастья. Он знал, что одна ангорская самка с приплодом может дать столько пуха, что его будет достаточно на три лётных костюма. Вот какую крольчиху подарил Николай Сергеевич!

Ясное дело, что короткошерстные, шкурковые кролики, всякие беспородные и рексы, которых насчитывалось уже штук двадцать с лишним, должны были уступить Белке лучшую клетку. Ведь пуховым необходима особая чистота и сухость.

Но скоро Шура привык к мысли, что у него есть ангорская крольчиха, и стал мечтать, а потом и вслух говорить о том, как бы достать мардера. Это тоже был дорогой кролик. Шурка где-то вычитал, что мардера вывели в Армении и он похож по цвету шерсти на куницу. Совсем коричневый! Знал Шурка, что есть ещё чёрно-бурые и вуалево-серебристые кролики. Их вывели в Татарии. Хотелось также иметь русского горностаевого, у которого шерсть совсем белая, только на мордочке, ушах, хвосте и лапках чернота. А глаза красные. Эх, если бы достать такого!

Но тут захворала Белка, и Шура сразу же забыл о горностаевом и мардере.

— Должно быть, отравление, — определил доктор. — Необходимы внимательный уход и строжайшее соблюдение диеты.

Иван Кузьмич полагал, что в корм случайно попал мак, куриная слепота или дурман. Встревоженный Шурка решил сам выполнять все предписания доктора. Он давал Белке слабительное, осторожно массировал её больной живот и сам ходил в кормовую кухню зоосада, где по указанию Ивана Кузьмича готовили для Белки специальный диетический корм.