Гюнтер Герлих - Девочка и мальчик Страница 14

Катрин кладет ладонь на руку Франка. Он оборачивается к ней, и в полутьме ей кажется, что он улыбается. Растопырив пальцы, он сжимает руку Катрин.

Когда они вышли из кино, на улице уже стемнело.

— Ну, что скажешь о фильме? — интересуется Франк.

— Красивая природа.

Франк смеется.

— А о людях?

— Тоже очень красивые, и он и она.

— Я провожу тебя.

— Но это же большой крюк.

— И провожу.

Если бы не такой холод, они пошли бы пешком — по Димитровштрассе прямо, потом по Берзаринштрассе. Но они едут на трамвае, дышат на заиндевевшее окно, прогревают глазки, а головы их почти соприкасаются.

У дома Катрин они смахивают друг с друга снег, входят и остаются в подъезде, который кажется им теплым.

И тут мальчик целует девочку.

Катрин этого ждала. Она ощущает на щеке прохладные губы Франка. Свет в подъезде тухнет. Но Франк его снова включает.

— Зайти завтра за тобой?

— Да, — говорит Катрин, — я буду тебя ждать.

— У нас еще много времени.

— Не знаю.

Катрин прильнула к Франку.

— Можно, я поднимусь к тебе?

— Поезжай лучше домой, твоя мама рассердится и станет ко мне плохо относиться.

— Ну, ты не знаешь моей мамы.

— Твой отец совсем другой.

— Каким показался тебе мой старик?

— Большой начальник, веселый человек.

— Большой начальник — да. Но веселый? А, бог с ним. Ты же слышала — не верь тому, что я о нем скажу.

— Дома у нас наверняка сестра со своим другом. Странный какой-то тип, — говорит Катрин.

— Я приду завтра. Хорошо?

— Ну что ты спрашиваешь! Я же ради тебя приехала из лесу.

Франк улыбается.

— Ладно, привет, — говорит он, — до завтра.

Он уходит, но больше ее не целует.

Медленно поднимается Катрин по лестнице. Торопиться некуда. Если Лемке сидит у них, пусть, ей сегодня до него дела нет.

Франк завтра опять придет. И послезавтра, и вообще всегда, всегда будет приходить.

…Через день, после обеда, в третьем часу, Катрин едва не бегом бежит по Варшауэрштрассе к станции метро Франкфуртер-Тор. В три ей нужно быть на платформе и ждать поезда, идущего на Лихтенберг. Франк будет и головном вагоне и заметит ее на платформе. Так написал он в коротком письме, которое она вчера под вечер нашла I! почтовом ящике, в конверте без марки. Франк, значит, бросил его в ящик сам или кто-то за него… Все это утро, до обеда, Катрин ждала Франка. Она очень беспокоилась, боялась, не случилось ли что-нибудь. Но звонить не хотела, они с Франком могли разминуться.

Что за странное письмо?!

Катрин добежала до станции, остановилась у театральной афиши. Изучает ее. С кое-какими спектаклями ее связывают воспоминания, а одно связано с Франком. На оперу «Скрипач на крыше» все билеты всегда проданы.

С той и другой стороны подкатывают поезда и разъезжаются. Внезапно какой-то субъект вырастает перед Катрин и, в упор уставившись на нее, хрипит:

— Эй, малышка. Одна-одинешенька?

От него несет мерзким винным перегаром.

Катрин делает шаг в сторону, напряженно разглядывает афишу, объявляющую большой концерт джазовой музыки.

Пьяный делает к ней шаг:

— Эй, слышь-ка, я ж тебе говорю.

Катрин смотрит ему прямо в глаза, потом на съехавший набок грязный галстук. Пьяный резко поворачивается, уходит, пытаясь держаться прямо, но это ему не удается. Большая стрелка электрических часов прыгает, отсчитывая минуты, а маленькая стоит почти на трех, и тут подъезжает поезд от станции Лихтенберг. Сейчас должен подойти встречный — от станции Александерплац. Этим поездом едет Франк. В черном проеме туннеля, из которого выскочит поезд, тлеют красные и желтые сигнальные огни.

Родителей Катрин замечает, когда в толпе пассажиров они оказываются возле нее. По их удивленным лицам видно, что и они обнаружили дочь в последнюю минуту. Отец ставит чемодан на платформу.

— Дочка, — удивляется он, — ты здесь?

— Но встречаешь явно не нас, — усмехается мать.

— А вы уже вернулись?

— Мы не призраки, можешь нас потрогать, — говорит мать.

— С ногой все в порядке? — интересуется отец.

Из туннеля доносится гул подъезжающего поезда.

— Я берегу ногу, — отвечает Катрин, и ничуть не лжет, вчера она действительно целый день берегла ногу.

— А сейчас, — спрашивает мать, — куда ты сейчас собралась?

— У меня дела, — отвечает Катрин, и слова ее поглощает шум подъезжающего поезда.

Освещенные вагоны подкатывают к платформе, поезд замедляет бег. В одной из открывающихся дверей стоит Франк.

Родители заслоняют от него Катрин, и она делает шаг в сторону. Франк машет ей.

— Привет, — кивает Катрин матери и отцу, — до скорого.

Отец поднимает чемодан, мать как-то странно улыбается. Они остались почти одни на платформе, поток пассажиров иссяк.

Катрин бежит к вагону, в котором ее ждут. Сигнал к отходу поезда уже дан, дверь за ней сразу закрывается.

Она быстро дышит после пробежки. Франк ей улыбается. Когда поезд тронулся, девочка обернулась, поискала глазами родителей. Отец, быстрее, чем обычно, шагает к лестнице. Мать смотрит вслед поезду. Улыбается ли она еще, Катрин разглядеть не может.

Поезд мчит по подземному пути.

— Вчера, — говорит Франк, — у меня не было времени.

— Ты написал такое таинственное письмо, мне бог знает что пришло в голову.

— Правда?

— Да.

— Я уезжаю, — говорит Франк, — к бабушке и дедушке в Штральзунд. Старики прихворнули. Нужно присмотреть за ними. Отцу, как всегда, некогда.

— Вот как, — бормочет Катрин, — в Штральзунд.

— И мне захотелось увидеть тебя еще раз.

— В Штральзунде я никогда не была.

— Поехали со мной!

— Хорошо бы.

Поезд делает резкий поворот, и Катрин невольно налетает на Франка, хочет отодвинуться, но он ее не отпускает.

Станция Франкфуртер-аллее; двери открываются, люди протискиваются в вагон. Катрин оттесняют от Франка. Какой-то пассажир тащит тяжелый чемодан.

— А ну, подвинься, — резко бросает он Франку.

Но Франк, глянув на него, не отвечает.

— Эй ты, оглох? — сердится тот и тычет Франка в грудь.

— Вы это мне говорите? — удивляется Франк. По вы, видимо, ошиблись, я и не знал, что мы на «ты».

— Ну, это уж слишком! — возмущается пассажир.

— Совершенно точно, — подтверждает Франк и притягивает к себе Катрин.

Пассажир багровеет, подхватывает чемодан и отставляет в другое место.

— Летом, — говорит Франк Катрин, — ты поедешь со мной в Штральзунд.

Летом. До того еще жуть сколько времени.

— Знаешь, бабушка и дедушка живут у самого залива. Оттуда ты увидишь Рюген. А при хорошей видимости и Хиддензе.

— Я два раза была на Балтийском море. В Варнемюнде.

— Ну, там народу битком. Суетня.

— Ах нет, чудесно было. Какой широкий пляж! Мне хорошо, когда вокруг много людей. Они мне не мешают. А мама так даже любит, чтоб жизнь кругом кипела, и для Габриели главное шум и веселье.

— А как ты относишься к сестре? — спрашивает Франк.

Катрин не успевает подробно ответить, поезд подъезжает к станции Лихтенберг. Одно только говорит:

— Габриель хорошая портниха.

— И брюки шьет?

— Ясно.

Франку нужно еще купить билеты. У обеих касс стоят длинные очереди. Франк сует Катрин в руку пятьдесят марок и просит тоже встать в очередь. Кто первый подойдет, тот и купит билет.

Франку удается купить первому, кого-то он уговорил, и его пропустили вперед. На платформе сильный ветер, и они укрываются за будкой. Поезд еще не подошел.

— Иди ближе, — говорит Франк, — ты замерзла.

Катрин прижимается к нему и засовывает холодные руки в карманы его пиджака.

Франк целует ее.

— Через неделю я вернусь.

И вот уже подходит поезд, тепловоз и вагоны влажно поблескивают.

— Пора, — говорит Франк, бережно вынимая ее руки, все еще холодные, из своих карманов.

— У тебя нет перчаток? — спрашивает он.

— Забыла.

Франк идет вдоль состава, ищет вагон первого класса.

Катрин удивлена.

Вот он уже нашел и вагон и купе, в котором сидит всего два пассажирка.

— Счастливо, — говорит он.

У Катрин безвольно опустились руки, она с места двинуться не в силах.

Франк притягивает ее к себе. У них, и у Катрин и у Франка, губы холодные.

— Пиши мне, — просит она.

Войдя в вагон, он быстро идет по коридору, открывает дверь в купе и ставит свою сумку. Вернувшись в коридор, он опускает как можно ниже окно.

Катрин, задрав голову, смотрит на Франка.

Он кивает ей, но что сказать друг другу в эти минуты, они не знают. У нее мелькают какие-то мысли в голове, у него, возможно, тоже. Молодая женщина, сидевшая в купе, подходит к Франку: ее, видно, любопытство разобрало. Катрин ежится, ей хочется забиться куда-нибудь в щелку. Женщина разглядывает девочку, потом оборачивается к Франку и, поглядев вправо и влево, возвращается в купе.