Константин Иосифов - Охотники за джихами Страница 14

— И вовсе не клад, — проворчал Адгур. — А джиховские стрелы.

— Джиховские? — с интересом спросил Пал Палыч. — А что заставляет тебя предполагать, что они джиховские? Ведь джихи селились на берегу моря.

— А может, и не джиховские… Кто их знает! На них не написано, джиховские они или не джиховские, — отвечал Адгур. Смущаясь, он обычно сердился.

— Так где же твоя стоянка?

— А вот вход.

Опустившись на колени, Пал Палыч заглянул в лаз.

— Здесь и тяга воздуха есть. Видите, пламя свечи отклоняется. Вот я и решил, что там соседняя пещера, — добавил Адгур.

— Гм… Сам догадался насчёт пламени?

— Сам. А что?

— Правильно сообразил. Ну, председатель, как полагаешь, не следует ли нам расширить вход? — спросил Пал Палыч.

— Я полагаю, следует, — председательским тоном ответил Миша.

Ребята притащили из машины носилки, корзины для переноски земли и пару ломиков. Они расширили и углубили лаз настолько, что через него можно было пролезть без риска ободрать себе бока и локти, а когда всё было готово, Адгур заявил:

— Только, чур, первым лезу я!

— Нет, я! — воскликнул Миша.

— А кто лаз открыл? Я или ты?

— Ты даже не член общества. А я председатель.

— А я открыватель!

— Ты же в гости отправился, а не в пещеру! — воскликнул Миша с негодованием. И его негодование было вполне понятно. Этот тип говорит, что пещеры его не интересуют, а сам делает открытие! И ещё другом называется!

— А ну, ребята, кому окажем предпочтение — председателю или первооткрывателю? — спросил Пал Палыч.

— Первооткрывателю.

— Адгуру!

— Хорошо. Пусть будет Адгур, — согласился Миша. — Но я полезу вторым. Ладно? Адгур же в археологии ни бум-бум. Ещё что-нибудь напутает.

Как только пятки Адгура скрылись в лазе, Миша стал на четвереньки и полез за ним, а за Мишей — Друг, а за Другом — Зоя Николаевна и все остальные члены общества. Ну, а Пал Палыч оказался слишком большим для лаза. Он остался снаружи.

Лаз скоро кончился, и Адгур очутился в очень большом гроте с низким, нависшим потолком. Здесь было достаточно высоко, чтобы стать на ноги, но Адгур продолжал ползти на четвереньках. Лохматая тень от головы его бесшумно и быстро скользила по своду и пряталась в темноте.

— Эй, кто там?! — крикнул Адгур, и звук, не отразившись от стен, заглох, словно прихлопнутый невидимой крышкой.

Адгур полз, ощупывая рукой каждый выступ в полу, каждый камешек, процеживая сквозь пальцы землю, — а вдруг джихи уронили где-нибудь золотую монету.

Но вот рука его легла на какой-то продолговатый, не похожий на обычный камень предмет. Адгур выковырял его из земли, поднёс к глазам, осветил свечой — кость, старая, коричневая от старости кость! И какая тяжёлая! С одного бока видна мелкая сетка, забитая глиной. Торчит несколько зубов. Челюсть! Такую челюсть, только поновее, показывали ребятам на уроке естествознания. То была челюсть человека. Ну, а если это челюсть человека, то всё ясно. Джихи захоронили здесь клад, убили раба, который помогал прятать сокровища, оставили его труп в гроте, чтобы оберегал клад, и замуровали выход из грота. Или, может, они не стали убивать раба, а замуровали его в пещере живьём и ушли — пусть, дескать, умирает с голоду. От этих джихов всего можно ожидать.

— Ты что нашёл? — послышался рядом голос Миши.

— Слушай, Капелюха! — зашептал Адгур. — Смотри, челюсть! Понимаешь, здесь же клад зарыт! Честное слово, клад! Ты только никому не говори. Мы сюда придём и выкопаем его. Ребята сдохнут от зависти.

— Клад? А зачем тебе клад? Ты что — Том Сойер, что ли? Не в Америке живёшь!

— Чудак человек! Да разве я для себя? Мы отдадим клад и скажем: «Вот наш дар родине. Приобретайте на него «ТУ-104» и всё, что хотите. А нам купите палатку для походов». Скажешь, не купят?

Вместо ответа Миша закричал:

— Пал Палыч! Ребята! Смотрите, что Адгур нашёл. Челюсть человека!

— Пусть всё лежит на месте, — крикнул Пал Палыч.

Лаз ещё больше расширили, и скоро Пал Палыч стоял около Адгура и Миши.

Пал Палыч впился глазами в кость, а ребята впились глазами в Пал Палыча, пытаясь определить, понравилась ли ему находка. Кость он осматривал внимательно — значит, кость интересная.

— А ведь перед этой находкой не устояли бы и прохиндеи, — сказал Пал Палыч задумчиво. — Человек может сопротивляться археологии, пока не найдёт что-нибудь интересное. Ну, а как только найдёт, так археология забирает его в свои лапы.

— Что же она с ним делает? — со страхом спросила Леночка.

— Не знаю, что она с ним делает, но только он становится её рабом на всю жизнь.

— И вы раб?!

— И я раб… — И Пал Палыч тяжело вздохнул. — Раб и пожизненный слуга. Вы тоню станете рабами её. Вот пошепчитесь-ка с этой челюстью. Что она вам скажет?

— Челюсть? Скажет?

— Но ведь она же мёртвая!

— Разве кости разговаривают? Да ещё мёртвые?

— Ещё как! Археологи всегда разговаривают со своими находками — и с костями, и с камнями, и с черепками, и с железками. Найдёт археолог какую-нибудь косточку, спросит её шёпотом всё, что ему нужно, и она ответит ему. Надо только уметь слушать её голос. А голос этот порой бывает очень и очень слабым.

— Как же их спрашивать, кости-то?

— А что бы вы хотели узнать от этой челюсти?

— Сколько было лет этому человеку, когда он умер?

— На этот вопрос обычно отвечают отверстия для нервов и степень стёртости зубок. Видите, зубы стёрты довольно сильно, а отверстия порядком заросли. Значит, человек прожил немало.

— Пусть челюсть скажет, сколько лет она пролежала здесь?

— Об этом спросим конфигурацию зубов.

— Слушай, а что такое конфигурация зубов? — спросил шёпотом у Миши Адгур.

— Это когда… Словом, если челюсть… Если зубы… Да не мешай мне слушать! В кружок не ходит, а сам спрашивает!

— Видите, какие зубы крупные, — продолжал Пал Палыч, проводя пальцем по двум зубам, торчавшим из челюсти. — Такие зубы были у первобытного человека, ибо ему приходилось перемалывать зубами грубую пищу. Впрочем, есть ещё один способ определения возраста костей. — И Пал Палыч раскрыл рот как можно шире, поднёс к нему кость, сделал зверские глаза, словно собирался обглодать кость, высунул язык и прижал его к кости. От удивления ребята приоткрыли рты, а Леночка ойкнула и на всякий случай взяла Зою Николаевну за руку.

— Пал Палыч! Что вы делаете! — воскликнула Зоя Николаевна. — Ведь здесь же ребята!

— Хотите сказать, что это негигиенично? Или непедагогично? Да, лизать современные кости никому не рекомендую. Но ведь эта челюсть пролежала в земле тысячи лет, и теперь это камень, а не кость, не угодно ли попробовать? — И Пал Палыч протянул Зое Николаевне челюсть с таким видом, как если бы это был кусок арбуза или дыни. — В китайской медицине окаменелые кости — одно из лекарств!

Зоя Николаевна отшатнулась, нерешительно взяла челюсть, осмотрела её со всех сторон, выбрала кусочек почище и поглаже, поднесла его ко рту, высунула язык, но тут получилась странная вещь — чем сильнее она высовывала язык, чтобы коснуться им кости, тем дальше руки относили кость ото рта. Когда стало невозможно уже дальше вытягивать язык, она стала подносить кость ко рту, а язык начал с такой же скоростью убираться в рот. И тогда Зоя Николаевна сказала:

— Нет! Это выше моих сил! — и протянула челюсть Адгуру, который на подобные вещи смотрел гораздо проще.

Он лизнул кость, причмокнул и сказал:

— Ох, как вкусно!

— Ну как? Прилипает? — спросил Пал Палыч.

— Вроде прилипает. А если прилипает, так что?

— Если кость прилипает к языку, то она очень древняя. Вот кости современной эпохи не прилипают, а отстают.

— Но, Пал Палыч! — взмолилась Зоя Николаевна. — Неужели до сих пор не додумались до другого способа? Лизать кости… Бр! — И Зоя Николаевна передёрнула плечами, как если бы ей было холодно.

— Есть и другие способы. Обычно, если кость попадает в благоприятные условия, то в ней происходит вытеснение минеральными солями органического вещества кологена. Учёные называют этот процесс минерализацией. Так вот, чем больше возраст кости, тем минерализация значительнее. Кость «окаменевает», степень минерализации можно определять не только языком, но и методом прокаливания, который, конечно, во много раз точнее. Но этот метод требует лабораторных условий. Язык же всегда сопутствует археологу. Бес кости тоже может кое-что сказать. Если бы эта кость была ещё тяжелее, то это значило бы, что минерализация закончилась и кости много тысяч лет. Наша же находка не настолько тяжёлая. Но она и не такая уж лёгкая, как современная кость. Скорее всего, она принадлежит к эпохе бронзы. Но давайте копать. Может, найдём весь костяк.

Пал Палыч достал из своей чудесной планшетки шнур, привязал к одному концу его камешек — получился отвес. Отвес он опустил так, что камешек коснулся ямки, в которой Адгур нашёл кость. Затем он поднял повыше руку с отвесом, пока она не коснулась кровли пещеры. Это была точка, которая отвечала месту, где была найдена челюсть. Эту точку он отметил на кровле зазубриной и буквой «Ч» — «челюсть». После этого он разметил на полу квадрат — место будущего раскопа и при помощи отвеса перенёс на кровлю все углы его, чтобы впоследствии, когда закончатся работы и ямка будет засыпана, легко можно было найти раскоп по отметкам.