Петер Брок - Тео Носик и Генерал Страница 15

Остальные с любопытством подошли ближе. Яростно наподдав ногой по куску дерна, Бублик отбросил его в сторону.

— Гляди! — сказал он и приподнял крышку люка. — Здесь была волчья яма. Он вовсе не о проволоку споткнулся. Сначала решили, что туда упадет Точка, потом — ты, а оказалось…

Но тут на него с разбегу налетел разъяренный Генерал, повалил на землю и начал тузить. Они колотили ногами по крышке люка, глухой барабанный бой как бы аккомпанировал ожесточенной схватке. До Носика наконец дошло: «Так, значит, лейтенант… Он, значит, был прав. А я, идиот, защищал их! Дал честное слово…» Только теперь он понял, что действовал чересчур поспешно. «И я за них вступился, за этих…»

— Разбойники! — заорал он.

Забыв, что на нем выходной костюм, забыв, что он хотел спокойно обсудить все с ребятами, забыв обо всем на свете, он кинулся на Генерала с криком:

— Разбойники! Разбойники!

Не прошло и секунды, как в потасовку включились другие мальчишки. А из клубка дерущихся не переставая неслись хриплые крики Носика:

— Разбойники! Разбойники несчастные!

Пингвин держался в стороне. «Кому-нибудь, — думал он, — надо же быть судьей». И от волнения ломал ветки кустарника. Не для венка ли победителю? Но нет, в этой борьбе не будет ни победителей, ни побежденных.

Точка с Ренатой молча наблюдали за бессмысленной, жестокой дракой. Вот чем кончилась их попытка расчистить свалку под Площадь пионеров! Настоящим побоищем. Точка только головой качала. И еще раз тихо спросила:

— Ну что за народ эти мальчишки?

Рената промолчала.

Попутного ветра, Генерал!

В аптеке доктора Хольмана была одна заветная комната. Сын аптекаря, Альфред Хольман, назвал ее «Комнатой пантеры». В ней хранились сокровища аптекаря, напоминавшие о его далеких увлекательных путешествиях.

Много лет назад молодой биолог доктор Хольман принимал участие в многочисленных экспедициях на Малайские острова. Из одного такого путешествия он привез «звезду» своей маленькой коллекции: великолепную шкуру черной пантеры. Сама история этой охоты была столь захватывающей, что Генерал готов был слушать ее без конца. Да и вообще, каждый нож, каждый кинжал, каждая стрела, украшавшие стены этой комнаты, были связаны с какой-нибудь занимательной, а иногда и драматической историей. Малайские украшения для волос и для ног, диковинные травы и растения, кокосовый орех и кусок коры хинного дерева — все напоминало о путешествиях и приключениях, об умопомрачительных открытиях, о непроторенных тропах через джунгли, о таинственных, полных опасностей островах.

Если бы все зависело только от Генерала, кое-кому из посетителей аптеки долго пришлось бы дожидаться своего лекарства. Во всяком случае, столько, сколько понадобилось бы отцу, чтобы рассказать одну из своих историй со всеми мельчайшими подробностями. Но у доктора Хольмана редко находилось время посидеть с сыном над пестрой картой Малайского архипелага и совершить путешествие в далекие страны.

Вот так и получилось, что Генерал стал сам рассказывать ребятам все эти истории. Бублик, Герберт, Штрекенбах и другие мальчишки затаив дыхание слушали рассказы о невероятных приключениях доктора Хольмана. Если же история была не очень захватывающей, он ее несколько приукрашивал, — это получалось у него отлично. Вот, к примеру, под стеклом висел корень какого-то каучуконоса.

— А знаете ли вы, что это за корень? Из таких корней малайцы устраивают ловушки для тигров. Факт! Мой отец сам видел… Вот в один прекрасный день…

А за днем, конечно, следовала темная, полная опасностей ночь. Более того, жуткая ночь. И так далее в том же духе. Доктор Хольман наверняка не узнал бы своих приключений, послушай он их в пересказе сына. А окажись он на старом корте, где его экспедиции проводились вторично, он и вовсе остолбенел бы от изумления. Но, к счастью, он никогда не заглядывал на пустырь. У него, как уже было сказано, было очень мало времени.

Вернувшись домой после битвы на корте. Генерал увидел в «Комнате пантеры» свет. Вот бы заглянуть туда! Но он знал: драка на пустыре ему с рук не сойдет. Шишка на лбу вздулась. Лицо и руки в таких ссадинах, что отговориться велосипедом или чем-нибудь в этом роде вряд ли удастся.

Генерал прикусил губу. Не спрятать ли оторванный рукав рубашки под пиджак? А то карман чересчур оттопырился… Эх, нет, лучше все-таки незаметно проскользнуть в свою комнату. Там, по крайней мере, он избавится от слишком явных следов битвы на корте.

Он уже поднялся на несколько ступенек, как вдруг дверь внизу отворилась: доктор Хольман слышал, что сын вошел в дом.

— Альфред, — крикнул он, — зайди-ка ко мне, сорванец! Дядя Ве́йнгертнер хочет поглядеть, какой ты вырос большой.

Этого еще не хватало! Генерал, даже не обернувшись, пробормотал что-то насчет головной боли, кровати и сна.

— Голова болит? — переспросил аптекарь. — Тогда иди-ка сюда, я дам тебе таблетку.

И как Генерал ни сопротивлялся, ничто ему не помогло: отец затащил его в «Комнату пантеры».

— Что с тобой? — испуганно вскрикнула мать и бросилась ему навстречу.

Но Генерал твердо прошествовал к господину Вейнгертнеру и подал ему руку.

— Добрый… а-а! — застонал он: господин Вейнгертнер чересчур сильно пожал ему руку.

Генералу не терпелось убежать наверх. Но отец держал его за плечи до тех пор, пока мать не достала свинцовую примочку и пластырь.

— А теперь выкладывай! — приказал доктор Хольман. — Только без вранья! Что случилось?

Сначала Генерал мямлил что-то вокруг да около. Но потом признался, что они с друзьями «немного поцапались».

— Вот оно что. «Поцапались»? — усмехнулся отец и вытащил из его кармана рукав от рубашки.

Ну вот! Лучше бы он его спрятал все-таки под пиджак!

— Ну, живо! Рассказывай! — настаивал отец. — Что вы там опять натворили?

— Мы играли! А потом один парнишка начал… А потом… — Нет, врать он не собирается. Но и правду говорить тоже.

— Хотелось бы знать, во что это вы играли? — строго спросил отец.

Тут Генерал совсем растерялся. Меньше всего похож он был сейчас на генерала. Опустив голову, он вот-вот готов был разреветься. Что они как следует отдубасили друг друга, можно и не рассказывать. Это и так видно! «И зачем понадобились отцу эти расспросы? Про волчью яму я все равно не скажу. Никогда!»

— Да вы просто лупили друг друга, а не играли! — кричал доктор Хольман так, что у Генерала звенело в ушах. — Верно я говорю?

Генерал кивнул.

— А почему?

На этот вопрос он отвечать не хотел. Нет! Он не Носик! Он беспомощно передернул плечами:

— Да просто так, подрались, и все…

Тем временем мать пластырем заклеила все его ссадины и перевязала ему голову.

— Сейчас же наверх, мыться — и марш в постель! — приказал отец.

— Съешь что-нибудь, — озабоченно сказала мать. — В кухне…

— Нет, — прервал отец. — Без ужина — в постель. Марш!

Генерал поклонился гостю, кидавшему на него сочувственные взгляды, и удалился. За дверью, однако, он задержался и прислушался. Кажется, они смеются? С чего бы это?

Потом послышался голос господина Вейнгертнера:

— Уж очень он растерялся. Похоже, за дракой кроется что-то еще. Если ребята его так отделали, почему он их покрывает? Не понимаю.

— Вы считаете, что он сам каких-то дел натворил? — спросила мать.

— Этого я не думаю. Тогда бы он рассказал.

«К сожалению, это верно, — подумал Генерал. — Мы и вправду дел натворили».

— Ребячьи шалости! — рассмеялся отец. — Не следует относиться к ним слишком серьезно. И мы были детьми.

«Не относиться серьезно»? Вот это Генералу понравилось.

Теперь что-то спросил господин Вейнгертнер.

Отец ответил довольно громко:

— Возможно, они набедокурили, но неужели ты считаешь, Георг, что он неправ, покрывая других? Мы в детстве тоже достаточно бедокурили! Ого! Но главное — стояли друг за друга. Уж если совершишь ошибку, главное — стоять друг за друга.

Генерал поспешно поднялся по лестнице. Он снова почувствовал себя человеком. Отец прав. А Носик просто трепло. Надо стоять друг за друга, даже если совершишь ошибку. Стоять друг за друга — вот что главное!

«Правда, — решил он, — пионервожатому этого говорить нельзя. Да и учительнице тоже не скажешь. Они ведь и понятия никакого не имеют, что значит не ябедничать и стоять друг за друга. Если бы Носик не помчался тогда и не наболтал, никто ничего не узнал бы. Вот размазня!»

Генерал проскользнул в кухню и поискал чего-нибудь съедобного. Теперь и аппетит к нему вернулся.

Но, уже ложа в постели, он снова увидел лейтенанта возле изгороди, услышал, как тот стонет. Это было не так уж приятно. Он повернулся на другой бок, натянул одеяло на голову и стал мечтать об острове Яве и охоте на пантер. С мельчайшими подробностями. Но… упавший лейтенант упрямо не желал исчезать. И все время в ушах звучало отвратительное скрежетание помятого колеса. «Зато мы стояли друг за друга, — думал Генерал. — Штрекенбах и Митшлих, Герберт и Пингвин… И если бы этот вредный Нос меня послушал… Кто знает, что задумал лейтенант? А Носастый нарочно молчит. Задается: «Очистить пустырь!» Просто хочет выжить нас с корта. А Точка ему подпевает. И Бублик».