Вероника Кунгурцева - Ведогони, или Новые похождения Вани Житного Страница 16

Но пока слушали заполошную Анюту (целая толпа собралась вокруг ящика с куклой), откуда‑то из многолюдства рука высунулась, цапнула куколку — и поминай как звали! Ваня, как и Стеша, слушавший женщину с раскрытым ртом, глянул на ящик — а куклы‑то и нет! Заорал. Степанида Дымова словно с ума сошла: — Где, где, где? — вопит, и больше ничего сказать не может. Кто‑то рявкнул:

— Вон парень бежит!

Помчались за ним в десять ног, догнали, повалили — ничего не нашли. Оказалось, парень ежедневную пробежку делал, тренировался.

Толпа погомонила, погомонила — и разошлась, ребята остались ни с чем, сели на ящик, где каких‑то полчаса назад сидела куколка, и загоревали. Только выслушать их горе было теперь некому…

Стеша завеньгала — никогда Ваня не видал, чтоб десантница слезы лила. Березай слезинки со Стешиного лица ловил кончиками пальцев — и себе в рот отправлял, чтобы зря не пропадали. И тут подошел к ним мальчишка Надыршах, первый их знакомый в этом городе, и тихонько проговорил, что знает, где кукла, только, тихо, де, без шума, и указал глазами на Лотерейщика, который сидел как ни в чем не бывало. Ребята не поверили. Потом решили проверить. Девочка зашептала лешачонку:

— Вот этот мужик, Березай, видать, украл нашу с тобой Додолу! Пойдем‑ка поглядим!

С воплем: «Додола!» — лешак бросился на мужика, перевернул стол, лотерейный барабан упал на асфальт и покатился. Под столом стояла клетчатая сумка, которую лешачонок разорвал — и оттуда вывалилась куколка Леля! Рухнула на горячий асфальт — десантница мигом подняла ее и грозно повернулась к Лотерейщику… Но не тут‑то было! Лотерейщик Филя оказался не прост — вынул из кармана пистолет и направил на ребят… Отдавайте, де, куклу по–хорошему, а не то придется взять по–плохому! А из другого кармана вытащил сотовый телефон и стал вызывать подмогу…

Увидев стальное оружие, Березай мигом скис и с криком: «Гвозденье! Бобо!» — рухнул на землю. Стеша медленным жестом протягивала Лотерейщику куклу… И тут Ваня, стоявший возле мусорной урны, схватил ее — и изо всех сил швырнул в Лотерейщика. Пистолет, выбитый из руки, кувыркаясь в воздухе, выстрелил — но пуля попала в киоск обмена валюты! А Стеша с куклой уже припустила вниз по улице — и затерялась в толпе. Ваня, — пока суд да дело, — бросился за ней, попутно скричав лешаку:

— Вставай, Березай! Бегом за нами!

Лотерейщик, весь облепленный мусором, голова в окурках, как в папильотках[32], матерясь, расталкивая людей, стреляя в воздух и на ходу оборачиваясь, побежал за ними! Березай — за Лотерейщиком! И откуда‑то появились горемыки в черном, которые резво бежали за лешаком, но и на бегу продолжали усердно жевать жвачку.

Глава 10. Кума приводит к больнице

Ваня бежал незнамо куда, потеряв в уличной толчее Степаниду Дымову, потом Березай обогнал его — и мальчик взял за ориентир кумачовую скатерть, из которой был сшит наряд лешака. А тот несся целенаправленно, неужто приметил девчонку!.. Двое черных горемык не отставали и, время от времени постреливая в воздух, неслись где‑то сзади. А пожилой Лотерейщик бежал теперь в хвосте.

И вдруг среди домов блеснула речка. Ваня понял, что Стеша, скорей всего, двинула туда, — и свернул в проулок между домами, к водотечине. И приметно–алый Березай мчался туда же.

Выскочил мальчик к водному простору и увидал: лешак, опередивший всех, на плоту стоит, руками машет, дескать, сюда, сюда! Стеша с лету заскакивает с берега на бревенчатый настил. Подбежал Ваня — и тоже переметнулся с тверди на шаткий плот. А десантница оттолкнулась шестом от берега — и плотик поплыл. Ваня схватил весло и принялся грести, Стеша вторым веслом орудовала, а лешачонок зачем‑то плот стал ломать: крайнюю доску отхватил, пообедать, что ль, решил некстати… Глянул мальчик на берег: а вот и горе–бандиты! Стали в ряд, вытянули руки с гвозденьем на конце, наметились… Вот сейчас раздадутся три выстрела… Втянули ребята головы в плечи, а лешачонок раскрутил свою доску — и метнул на берег… И прилетела досочка куда надо: разом свалила всех трех бандюганов!

— Ура–а–а! — заорали плотогоны, не забывая веслами орудовать.

Пока вставали бандитики на ноги, хватаясь за расквашенные носы, пока пистолеты искали, — плот уж далёко уплыл, не дотянуться свинцовым пулям!

Как ведь нарочно кто‑то оставил плот! Или у лешака уж нюх такой на древесные сооруженья?.. Березай растянулся на бревнах — и глаза прижмурил, опять он на лесных боках катается, и никакого гвозденья тут в помине нет!

Вот и город миновали, пригревшийся под боком у трех гор.

Кастрюльку с растением мальчик из котомки достал — растрясло, небось, живинку, от быстрого бега!.. Поставил на край плота — и давай пригоршнями Кумой-водицей поливать. Кровохлебка, досыта напившись, проснулась и заверещала:

— Ой–ё–ёй! Сколько воды кругом! А травы–те на берегу совсем сухие! Надо бы полить! Чего вода зря простаивает, а, Ваня?! Пекло изрядно. Ребята вспотели, бросили весла — и плот едва–едва плыл по мутной водице.

Десантница, как завидит человека, вышедшего к речке за какой‑нибудь надобностью, так орать начинает, дескать, что это за село и далёко ли до города Будённовска… Там‑то ее тетка и проживала. Но все спрошенные махали им вниз по течению, плывите, дескать, дальше… Наконец какая‑то девочка, стоявшая по колено в воде, крикнула, Будённовск, де, во–он там…

Опять ребята принялись веслами работать — и вдруг увидели, что с той стороны, куда девчонка указала, летит туча птиц… Вначале черная была туча‑то: из ворон, галок да скворцов сбита, потом стала золотисто–серой — это воробьи летели, а после побелела — голуби крыльями махали…

— Куда это они? — удивился Ваня. А Березай ткнул в небо пальцем и сказал:

— Бобо!

— Всё‑то тебе бобо! — проворчала Стеша. — Ну, летят птицы по какой‑то своей надобности — ну и что?!

А Ваня ждал, когда городок появится, и волновался: как‑то примет их Стешина родня! Хотя девочка клятвенно заверяла, что тетка с ума сойдет от радости!.. Но одно дело племянницу принимать, а другое — неизвестного мальчишку, да еще лешака в придачу… Ну, пускай двухгодовалого лешачонка выдадут они за подростка–пацана… И пускай кормить его не надо, найдет себе Березай древесное пропитание, а всё ж беспокойство… Да и потом — Ваня‑то не опилками питается…

— Ничего, не обеднеет тетка, — успокаивала его Степанида Дымова, — я же жила у твоей бабушки, теперь ты у моей тетки поживешь, вот и будем квиты!

В Будённовск приплыли, когда солнце уж высоко стояло, — уточнили у встречного лодочника, что это за городок такой, — плот вытащили на берег и спрятали в кустах, а вдруг пригодится!.. От Кумушки–реки уходить не хотелось — уж такое стояло пекло! Хотя и река совсем сомлела, еле текла, и до того прогрелась, что, небось, рыба в ней стала потихонечку вариться! Вот это жара — так жара! Вот что значит юг!

Поблукали[33] среди домов, утопающих в садах, в поисках нужной улицы, и тут Стеша припомнила, что тетка ее в больнице работает, небось, в будний день на работе она, пошли, де, в больницу! Больницу‑то им сразу указали! И быстрёхонько отыскали они здание, похожее на букву «г». Ваня тут еще больше взволновался: ведь когда‑то больница — была его дом родной! Давно, правда, это было — больше двух лет прошло, а всё же… Ведь не бывал он с тех пор ни в каких больницах — эта первая…

Лешачонок наотрез отказался входить внутрь «голы» — и остался на крыльце.

Вошли в вестибюль — Ваня сразу учуял больничный дух… Как вроде вправду в ужгинскую инфекционку попал!.. Даже сердце захолонуло! А уж когда белые халаты на медперсонале увидал, так всё — хоть на шею медсестрам бросайся! Стеша же, не замечая Ваниного состояния, спрашивала, на работе ли такая‑то… Сказали, нет ее, не ее дежурство, дескать. Повернулись уходить — и тут шум какой‑то раздался, как вроде самосвал гравия на железо высыпали… Что такое! И опять сыплют… И опять…

Ваня со Стешей выскочили на крыльцо и увидали: толпа народу движется к больнице, а впереди и сзади и с боков какие‑то люди в камуфляже и с автоматами в руках… Да у каждого из камуфляжных на лбу повязка: у кого черная, у кого зеленая[34]!.. А над толпой вертолет летит… Вдруг какой‑то парень вырвался из толпы и побежал, заскочил на забор, вот–вот на ту сторону переметнется — да не успел, раздался выстрел: и парень упал.

— Ученья! — уверенно сказала десантница.

— А не война?! — неуверенно воскликнул Ваня.

Не успели ребята разобраться, что к чему, как подтолкнули их автоматные стволы к дверям, дескать, а ну живо, туда! Да еще снабдили указания автоматов крепкими матюгами! Ваня глянул в глаза человека с черной повязкой — и понял, что это не шуточки! Явно это люди гор — боевики! А малый лешак уперся, дескать, не пойду в пещелу… Десантница, уже понявшая что к чему, живо–два завязала косынкой круглые лешачиные глаза, как вроде они в жмурки играть собрались, и ребята, подхватив Березая с двух сторон, подтолкнутые сзади хорошими пинками, влетели обратно в вестибюль. Толпу, загнанную в больницу, разбили на части, и боевики с повязками погнали народ по палатам.