Ирина Молчанова - Гламур в шоколаде Страница 16

Константин Викторович со Светланой Юрьевной зашли за угол, и до ребят донеслось, как она передразнила директора: «Иди уже, Ваня! А Инне ты тоже так говоришь?»

— Света, я тебя умоляю, — возмутился директор, но она его перебила:

— Умоляй лучше своего брата!

— Он ее умоляет, — давясь от смеха, повторил Ваня.

Инна покачала головой.

— А ты не боишься, что он выгонит тебя из школы?

— За что? За чувство юмора разве что, да статьи-то такой нет.

— Учителя могут найти массу поводов, поверь мне.

— За меня не волнуйся, я в этой школе еще на доске почета собираюсь повисеть. А теперь идем, — он предложил ей руку, — пусть тебя все увидят, люди должны знать в лицо тех, за кого они будут голосовать!

С Ваней Инна не скучала ни минуты. Он не давал ей унывать, постоянно находился рядом, смешил ее, отгонял слишком назойливых поклонников и вообще вел себя по-хозяйски. Инна даже подумала, что его подруге повезло. С таким парнем можно ощущать себя защищенной, с ним она стала меньше думать о Константине Викторовиче, который избегал ее, как чумы.

— Зачем он тебе? — как-то спросил Ваня, поймав ее тоскливый взгляд, устремленный вслед директору.

— О чем ты? — разыграла удивление Инна.

— Послушай, — Ваня отвел ее к окну и усадил рядом с собой на батарею, — твои томные взгляды на Костика не заметит только слепой.

Она было открыла рот, чтобы возразить, но Ваня покачал головой:

— Ой, только не спорь, ненавижу это!

— Закроем тему. — Инна раздраженно передернула плечами.

— Думаешь, он весь такой идеальный? — не унимался Ваня. — Ты плохо его знаешь!

— Я ничего такого…

— Думаешь! Я ведь вижу! Так открою тебе страшную тайну: Костик наш — тот еще донжуан! Это он буквально перед твоим появлением в школе немного остепенился и завел серьезные отношения со Светкой. До этого он каждый день ходил на свидания, и все с разными. Не смотри так, — усмехнулся Ваня, — школьницы его, конечно же, не интересуют, ему нравятся девицы… этак после института.

Инна не могла поверить: в ее воображении Константин Викторович был очень серьезным, лишенным даже капли легкомыслия, идеальным мужчиной.

— Кстати, — парень зевнул, — он и Светку свою обманывает, видел я его тут недавно в кафешке с какой-то кучерявой брюнеточкой.

Инна не сдержала стона:

— Этого не может быть!..

— Может, еще как может. — Ваня погладил ее по руке. — Только не кисни. Нужен тебе этот старпер, когда на свете столько классных парней, только и ждущих, когда ты забудешь свои наивные бредни!

Ошеломленная услышанным Инна кивнула. Ваня еще что-то говорил, но она уже не слушала. Мысли ее приняли внезапно совсем другое направление, не то, которое им пытался задать Ваня. И если бы он только узнал, что придумает его компаньонка ради возможности «повисеть» на доске почета, то никогда бы не стал ничего рассказывать о похождениях молодого директора.

Глава 7. Стихи для директора

Константин Викторович посмотрел на часы и объявил:

— Сдаем тетради.

Инна давно уже сделала анализ отрывка и теперь просто досиживала урок. Она быстро вынула из дневника листик и вложила его между страницами. Вчера она весь вечер писала стихотворение. Раньше ей как-то не приходило в голову писать стихи, но в попытке обратить на себя внимание директора она была и не на такое готова. Получилось даже лучше, чем она могла себе представить. Не оставалось никаких сомнений, что Константин Викторович все поймет.

Сегодня, наконец выздоровев после ангины, пришла Кристина. Верных обожателей у нее осталось ничтожно мало, зато девчонки обрели в ней жилетку для жалоб. Мальчики этой школы отныне принадлежали Инне. Она больше не была тупой блондинкой, теперь она превратилась в шикарную и умную темноволосую красотку, которая может вытянуть любого двоечника, за что учителя потихоньку стали Инну уважать.

Ваня пихнул Инну в бок.

— Смотри-смотри, Кристи идет!

Инна посмотрела и усмехнулась.

Кристина, одетая в теплые байковые штаны и шерстяной свитер с высоким горлом, шла по коридору в компании трех девчонок.

— Дни ее славы сочтены, — сочувственно пробормотал парень.

Белобрысая остановилась и обратилась к Ване:

— Привет, дорогой, у меня завтра день рождения, я тебя жду к трем. — Кристина подошла ближе и хотела было чмокнуть его в щеку, как делала всегда при встрече, но Ваня увернулся.

— Кристи, ты меня заразить решила? — рассмеялся он.

— Так ты придешь?

— Конечно. — Он подмигнул.

Инна почувствовала, как он прикоснулся к ее руке, и удивленно посмотрела на парня.

— Подругу мою не пригласишь? — насмешливо осведомился Ваня.

Кристина пренебрежительно фыркнула.

— Если только успеешь сменить подругу до завтра!

— Вряд ли успею, — Ваня театрально вздохнул, — мы ведь еще на доске почета хотим вместе повисеть.

— Никогда, — прошипела белобрысая, — никогда она не будет висеть на доске почета, если только на заборе с пометкой — «главная овца школы»!

— Договорились, — бросила Инна, — только после того, как ты свернешься возле школы клубком и послужишь урной для мусора.

— Смешно, овечка, только как бы плакать вскоре не пришлось! — Кристина демонстративно развернулась и в компании своих безмолвных подружек пошла в сторону лестницы.

Ваня хохотнул.

— Урна… в остроумии тебе не откажешь.

— Ты пойдешь к ней на день рождения?! — возмущенно воскликнула Инна.

Парень недоуменно вскинул брови.

— Конечно, а что тут такого?

— Ты еще спрашиваешь! — В сердцах она отпихнула его руку.

Ваня нахмурился.

— Послушай, это что за ревнивые разборки? Я знаю Кристи с первого класса, да она мне как родная сестра! — Он хитро улыбнулся. — Даже роднее, если тебе интересно, у нас любовь была в младших классах.

Инна скрестила руки на груди и отвернулась, буркнув:

— Рада за вас!

Он попытался ее обнять, но она не позволила.

— Красавица моя, я думал, ты выше ревности. Не нужно надувать губы, мы ведь собираемся висеть на доске почета, а с такими лицами этот номер не пройдет.

Не желая того, Инна улыбнулась. На него было сложно обижаться.

— Вот так, — Ваня тоже улыбнулся, — ну, не пригласила она тебя, а ты чего хотела? Можем устроить сходняк в каком-нибудь музыкальном баре, и ты ее тоже не пригласишь.

— Так и сделаем, — кивнула Инна.

Они еще немного поболтали и разошлись по своим классам.

Первый лед треснул. Некоторые одноклассницы вслед за парнями пытались снова вернуть ее дружбу. Инна не противилась. Постепенно класс окончательно ее принял в лоно своей дружной семьи, но теперь излишне сближаться Инна не собиралась ни с кем. Сровняться с остальными — это означало потерять возможность попасть на доску почета, а в ее намерения входило вернуть себе утраченный с переходом из гимназии титул самой популярной девчонки школы.

Четверга она ждала с особенным трепетом. Ведь это — литература, а значит, раздадут проверенные тетради. Инна нервно постукивала ручкой о стол, отсчитывая секунды до появления в классе директора. Каково же было ее изумление, когда он не пришел! Дверь открылась, и появилась женщина средних лет со стопкой тетрадей под мышкой. Она представилась, сказала, что отныне будет вести у них русский и литературу, она надеется, что они подружатся. Инна ощутила себя обманутой. Ничего ужаснее случиться не могло! Она и так редко видела его, а теперь они совсем не будут встречаться, даже случайно…

Учительница отдала ей тетрадь.

— Очень хорошая работа, Инна.

— Спасибо, — придушенно выдавила она.

Казалось — жизнь кончена! Твердой рукой Константина Викторовича на полях стояла жирная пятерка. Инна пролистнула тетрадь. Выпал листок с ее стихотворением. Внизу она увидела пометку, сделанную красной ручкой: «Обрати внимание на вторую строфу — сбив с ритма». Это была пощечина, самая болезненная в ее жизни. Глаза обожгло, Инна поняла, что сейчас расплачется. Она быстро сложила свои вещи в сумку, подошла к учительнице и, соврав что-то о плохом самочувствии, выбежала из класса, а еще через минуту — из школы. Благо литература стояла в расписании последним уроком. Щеки жгло от катившихся слез, Инна не вытирала их, лишь ниже надвинула на лицо капюшон.

«Ничего он не понял, ничегошеньки… понял, что я не умею писать стихи! Вот, наверное, посмеялся, читая мои глупые бредни», — горестно думала она, садясь на скамейку за домом, застланную газетами и картонками. Бабульки их столько сюда натащили — впору склад бумажной макулатуры открывать. Инна вынула из сумки тетрадь. Снова и снова перечитывала она свое стихотворение, слезы капали на лист, ей хотелось прокричать в умное лицо директора о своей ненависти. Или — о любви. Она еще не решила. Ее душили гнев и отчаяние. Не нравится она ему — ничто ей не помогло! Ни тихие взгляды, ни новый образ, даже стихотворение…