Александр Валевский - Наследники Тимура Страница 16

С решительным видом Люда раскрыла хрестоматию. Стараясь придать своему голосу как можно больше жесткости и силы, сказала повелительно:

— Где тут метонимия и синекдоха? Подать их сюда!

Руководитель звена СМ

Помощники Игоря Бунчука рыскали повсюду. Все свободное время от уроков они тратили на то, чтобы узнать, кто сбросил с велосипеда маленькую скрипачку. Расспрашивали ребят из соседних домов, узнали имена и фамилии одноклассниц Тони Брук.

С двумя из них имел беседу сам руководитель звена — Игорь Бунчук. Но девочки ничего не знали. А напуганная Тоня молчала.

— Понимаете, девочки, — наставительно говорил Игорь, — это ни на что не похоже! Вчера, скажем, сбросили Тоню. Так? Сегодня сбросят меня. Завтра вас. Искалечат. Должна же быть какая-нибудь защита от этого хулиганья?

Девочки, соглашаясь, закивали головами.

Бунчук стал их снова расспрашивать. Узнав, что рука скрипачки поправляется и Тоня уже ходила вчера в музыкальную школу на какой-то урок, где не надо играть, он спросил:

— Она не побоялась пойти одна — вдруг да опять встретится с этими хулиганами?

— С ней ходила я, — сказала одна из девочек.

Бунчук уже обратил внимание на ее смышленые глаза, удивительную подвижность лица и две жидкие косички, которые торчали за затылком короткими хвостиками. Девочка явно проявляла интерес к этой беседе, чего нельзя было сказать о ее подруге. Та застенчиво переминалась с ноги на ногу и, видимо, тяготилась разговором с незнакомым мальчиком.

— А зачем ты с ней ходила? — спросил Бунчук. — Она тебя просила?

— Нет. Я пришла к ней. Мы делали уроки. Потом ее мама говорит: «Я не пущу тебя в музшколу с такой рукой». Тоня огорчилась: «Мне, мама, нужно! У меня сегодня соль… соль…»

Девочка часто замигала ресницами, пытаясь вспомнить какое-то трудное слово.

— Сольфеджио, — подсказал Бунчук. Он не раз слышал это музыкальное слово от Толи Силаева.

— Вот, вот! — обрадовалась девочка.

— Ну, так, значит, мама не пускала, — напомнил Бунчук.

— Не пускала… А Тоня говорит: «Я пойду с Верой». Вера — это я.

Девочка ткнула себя указательным пальцем в грудь.

— «Ты пойдешь со мной, Вера?» — спрашивает Тоня. Я, конечно, соглашаюсь. Тогда мама говорит: «Ну, хорошо, идите. Только осторожно. Смотрите, чтобы вас не толкнули нигде». Вот мы пошли…

— И о чем разговаривали, если не секрет? Тоня вспоминала об этом случае? Она была спокойна — ничего не боялась, не оглядывалась?

— Нет, она не оглядывалась. Мы все шли. Только она вдруг как вздрогнет, как хватит меня за руку! Так больно ущипнула. До сих пор синяк. Схватила и говорит: идем скорей на ту сторону!

Игорь Бунчук заинтересовался.

— Одну минуточку! Это очень важно. Прошу подробнее. Значит, вы идете и спокойно беседуете. Вдруг Тоня что-то такое увидела, щиплет тебя за руку и тащит на другую сторону. Что же она увидела? Чего испугалась? Вам навстречу шла злая собака, тигр, лев?

— Какой лев? — рассмеялась Вера. — Никаких зверей не было, даже кошки. Шли просто люди…

— А она испугалась? Вот интересно! — удивился Бунчук. — Какие же люди шли навстречу — взрослые или ребята?

Вера подумала немного.

— Шел высокий мужчина с женщиной, потом двое солдат и старая тетенька.

— А ребята?

— Ребят не было. Шел один мальчишка.

— Приметы?

Игорь Бунчук нетерпеливо дергал свой нос.

— Как выглядит этот мальчишка, — прошу подробней: возраст, рост. Как одет?

— Это я не помню… Но у него было толстое, красное лицо. Как будто он из бани. Я еще хотела сказать: «С легким паром!» Но Тоня утащила меня на другую сторону.

— Губастый? — прищурился Бунчук. — В кепке?

— Да, кажется…

— Он шел вот так…

Бунчук сделал небольшой круг, шаркая ногами, широко расставляя ноги и размахивая правой рукой.

— Верно! Очень похоже! — удивилась Вера. На лице Игоря появилась улыбка.

— Эврика! — вскрикнул он так громко, что подруга Веры испуганно отскочила в сторону.

— Вы знаете, девочки, что такое эврика? Это одно из моих самых любимых слов. Оно принадлежит греческому ученому Архимеду и в переводе на русский язык означает: «Нашел!» Спасибо вам, девочки! Тоне Брук о нашем разговоре ни слова! Это необходимо для ее безопасности. Пока! Мы с вами друзья!

Он сделал какое-то замысловатое движение рукой, означающее прощальное приветствие, и поспешно удалился.

Девочки посмотрели ему вслед, как он шел, выбросив над головой руку и прищелкивая пальцами, потом взглянули друг на друга и расхохотались.

— Вот чудак! — сказала Вера.

— А он правильно угадал этого мальчишку? — спросила Веру ее молчаливая подруга.

— Ну, конечно, правильно. Потому я и удивилась!..

Игорь Бунчук торопился проверить дежурный пост. Вновь созданная в его звене бригада ОМ (охрана малышей) действовала уже трое суток. Дежурили на улице у дома. Ребят, катающихся на самокатах прямо на мостовой, вежливо брали за шиворот и водворяли на тротуар, объясняя причину. Особенно непокорных устрашали, показывая кулаки, грозя отобрать самокат «в три счета». Команду малышей-футболистов, которая, несмотря на дурную погоду, продолжала играть у сквера, перевели на спортплощадку во двор. Капитану — Николке Баранову — пригрозили «конфискацией мяча», если инструкция будет нарушена. В три дня был установлен порядок. Даже неуемные «висельники» — любители кататься на задних бортах грузовиков — перестали проезжать мимо дома.

Игорь Бунчук, весело насвистывая, прошелся два раза вдоль дома и, увидев, что дежурный ОМ бдительно несет свою вахту, а на улице никаких происшествий нет, удалился во двор.

Ему предстоял неприятный и утомительный разговор с Виктором Гуляевым. Надо было уговорить его помириться с Котькой и Минькой. Требовалось разбить влияние Боцмана и «отманить» обоих ребят. Гриша Буданцев считал Миньку вообще очень приличным парнем, а Котьку — «еще не потерявшим человеческого лица». Но дурное влияние Боцмана очень портило ребят.

— Они должны быть нашими, и чем скорей, тем лучше! — сказал Гриша Буданцев.

Игорь заранее предугадывал все возражения, которые он услышит от Виктора, но решил действовать, ссылаясь на авторитет самого начальника штаба.

При встрече все так и произошло, как предполагал Бунчук.

— Фальшивить я не умею! — сказал мрачно Гуляев. — И знаться с ними тоже не хочу!

— Хорошо! — согласился Бунчук. — Никто тебя не просит фальшивить. Ты же сам говорил, что Минька — мальчишка ничего и Котька тоже…

— Котька много хуже…

— Пусть хуже! А разве у нас на дворе не было таких ребят? И все они теперь в отряде… и очень даже подходящие…

— Ну, как я к ним пойду, когда я Боцмана стукнул? — Вот не надо было стукать!

— Надо — не надо! Что теперь говорить!

— Хорошо, — заключил Бунчук. — Тогда вот что, Виктор… Действуй с ними в открытую. Начальник штаба разрешил. Гриша сказал так: «Если Виктору трудно вести с ними подготовительную воспитательную работу, — пусть Виктор будет нашим чрезвычайным послом и парламентером. Пусть предложит им вступить в отряд и пригласит их в воскресенье на заседание штаба. Гриша сказал, что у него придумано для них очень интересное дело».

— Какое может быть у нас интересное дело для этих типов? — удивился Гуляев.

— А вот есть.

— Ну?

— Летом — управлять и командовать швертботом, а зимой — парусным буером.

— Да откуда же Гриша возьмет для них швертбот и буер?

— А вот слушай… Наш преподаватель физкультуры, Иван Степаныч, летом во время отпуска всегда работает инструктором в яхт-клубе спортивного общества «Искра». Если ему все рассказать, чего мы добиваемся, он никогда не откажет. Понятно?

Виктор Гуляев прищелкнул языком и сказал с восхищением:

— Ох, хитер Буданцев!

— Хитер! — с удовольствием согласился Игорь. — Так как, — будешь действовать?

— Раз такое дело, — согласен! Это интересно! Может быть толк!

— Может быть! — подмигнул ему Игорь. — Ну, привет! Я тороплюсь!

Они расстались.

Игорь Бунчук был в прекрасном настроении. За один день удалось организовать два таких важных дела. Теперь оставалось то, что не давало ему покоя, — тайна этюдника. Можно было просить Гришу устроить, наконец, свидание с Аней Барановой.

Довольный собой, предвкушая удовольствие, которое он получит от доклада начальнику штаба о своих успехах, руководитель звена СМ направился прямо к Буданцеву.

Но, прежде чем выслушать Игоря, Гриша показал ему записку:

«Дорогой Гриша! Буду рада, если ты со своими друзьями зайдешь ко мне завтра от пяти до шести.

Привет. Клавдия Петровна»