Лора Инглз Уайлдер - Долгая зима Страница 17

— Почему стол стоит на кухне? — спросила Лора. Стол занимал так много места, что на кухне было не повернуться.

— Папа сегодня не затопил печку в комнате, — отозвалась мама.

вскоре они услышали, как папа стряхивает снег с сапог в пристройке. Лора открыла ему дверь. Вид у папы был озабоченный. Молоко на дне ведерка совсем промерзло.

— такой сильной метели еще не было. — Папа вытянул заледеневшие руки над плитой. — Я не затопил печку в комнате, Каролина. У нас кончается уголь, а из-за этой метели поездов некоторое время не будет.

— Я так и подумала, когда увидела, что печка не горит. Поэтому я перенесла стол сюда. Мы закроем дверь в комнату, и от плиты нам будет тепло, — успокоила его мама.

— Сразу после завтрака я схожу к Фуллеру.

Быстро поев, папа встал из-за стола. Пока он одевался, мама сходила наверх и принесла отделанный блестящим перламутром красный сафьяновый кошелек со стальной застежкой, в котором она хранила деньги, отложенные на колледж Мэри.

Папа медленно протянул руку за кошельком.

— Мэри, — начал он, — в городе может не хватить припасов. Если на лесном складе и в бакалейных лавках очень сильно повысятся цены...

не успел он договорить, как Мэри быстро сказала:

— Возьми у мамы деньги, которые она копит мне на колледж.

— Если мне придется их взять, я тебе потом все верну, — пообещал папа.

Когда он ушел, Лора принесла из холодной комнаты качалку Мэри и поставила ее возле открытой плиты. Как только Мэри уселась, Грейс забралась к ней на колени:

— Я тоже хочу погреться.

— Ты уже большая, Мэри будет тяжело, — сказала мама, но Мэри быстро возразила:

— Ничего, Грейс, хоть тебе уже три года, мне нравится, когда ты сидишь у меня на коленях.

На кухне стало так тесно, что пока Лора мыла посуду, ей с трудом удавалось не наткнуться на какой-нибудь острый угол. Потом мама пошла наверх стелить постели, а Лора начистила плиту, вытерла стекло лампы, отвинтила медную горелку и осторожно налила в лампу остатки керосина.

— Ой! Мы забыли сказать папе, чтобы он принес керосина! — не подумав, воскликнула Лора.

— Как? Разве у нас кончился керосин? — испуганно проговорила Кэрри, быстро обернувшись от буфета, куда она убирала посуду.

— Да нет же, я наполнила лампу до краев, — быстро отозвалась Лора. — Теперь я подмету, а ты вытрешь пыль.

Когда мама спустилась вниз, все было сделано.

— Дом прямо весь дрожит от ветра. — Мама подошла к плите погреться. Как хорошо вы все убрали, Лора и Кэрри.

Папа еще не вернулся, но беспокоиться было не о чем — не мог же он заблудиться в городе.

Лора принесла учебники, грифельную доску и уселась за стол поближе к Мэри. Было не очень светло, но лампу мама пока не зажигала. Лора читала вслух арифметические задачи и записывала все на доске, а Мэри решала их в уме. Потом они проделывали все действия с конца, чтобы проверить, правильный ли получился ответ. Так они постепенно учили урок за уроком, а впереди, как сказала мама, уроков оставалось еще очень много.

Наконец вернулся папа. Шуба и шапка у него обледенели, а в руках он держал покрытый снегом пакет. Он так замерз, что даже не сразу смог заговорить.

— Я не потратил твои деньги, Мэри, — первым делом сообщил он, отогреваясь возле плиты. — Представь, Каролина, за время метели люди сожгли столько угля, что на складе его больше не осталось. И теперь Элай распродает на дрова строевой лес, но мы не можем позволить себе жечь бревна по цене 50 долларов за тысячу.

— Глупо тратить такие деньги на дрова, — заметила мама. — Скоро опять пойдут поезда.

— Керосина в городе нет. Мяса тоже, — продолжал папа. — В лавках почти все распродано. Я купил два фунта чаю, а то и он кончится. Чай у нас во всяком случае будет.

— В холодную погоду нет ничего лучше горячего чая, — поддержала его мама. — И в лампе полно керосина. Его хватит надолго, если пораньше ложиться спать. Хорошо, что ты догадался купить чай, Чарльз. Без него нам было бы совсем неуютно.

Согревшись, папа сел у окна и принялся читать чикагскую газету, которая пришла с последней почтой.

— Между прочим, девочки, пока не привезут уголь, школа будет закрыта, — сообщил папа.

— Мы можем учиться сами, — уверенно заявила Лора.

Они с Мэри, шепотом переговариваясь, продолжали решать арифметические задачи, Кэрри зубрила правила правописания, мама чинила белье, а папа молча читал газету.

Буран крепчал. В кухне становилось зябко. Печка в комнате не топилась, поэтому из-за дверей комнаты и со стороны пристройки сильно дуло. Мама принесла из комнаты плетеные лоскутные коврики, сложила из и плотно заткнула щели под обеими дверьми.

В полдень папа пошел в хлев. Животных в полдень не кормят, но он решил проверить, не мерзнут ли лошади и корова с теленком.

— В такую стужу животным надо больше корма, — сказал он, возвратившись из хлева. — Метель стала еще сильнее, и на таком ветру я с трудом притащил в хлев сено. Хорошо, что мы поставили стог у самых дверей. И к тому же, на наше счастье, сдуло весь снег, осталась голая земля.

Буран усилился. И днем папа еще раз отправился проведать животных. Когда он выходил, в кухню ворвался порыв ветра из пристройки. Мама поплотнее заткнула щель сложенным ковриком.

Мэри плела новый коврик. Она разрезала на полосы старую шерстяную одежду, а мама разложила их по цветам в отдельные коробки на столе. Мэри расставила коробки по порядку и запомнила, где какого цвета полосы лежат. Сначала Мэри сплетала из них длинную косу, а когда одна из полосок кончалась, выбирала полосу нужного цвета и пришивала к косе.

— Наверное, уже хватит плести, посмотри, Лора. Завтра ты сможешь сшить их них коврик, — сказала Мэри.

— Я хотела сначала закончить кружево, — возразила Лора. — Из-за этой метели так темно, что я даже не могу сосчитать петли.

— а мне темнота не мешает, — весело отвечала Мэри. — Я вижу не глазами, а пальцами.

Лоре стало стыдно.

— Как только ты закончишь, Мэри, я сошью твой коврик, — заверила она.

Папы долго не было. Чтобы не остыл ужин, мама поставила его на плиту. Лампы она не зажигала. Все сидели и ждали папу, надеясь, что в темноте папа найдет дорогу по бельевой веревки.

— Не унывайте, девочки! — воскликнула вдруг мама, поднимаясь со стула. — Ты, Мэри, запевай песню. Будем петь, пока папа не вернется.

Когда папа наконец пришел домой, мама зажгла лампу, но сразу после ужина велела Лоре оставить грязную посуду до утра и отправила всех спать, чтобы не тратить зря керосин и уголь.

На следующее утро мама позволила девочкам оставаться в постели, пока они с папой не закончат работу в доме и в хлеву. Лора встала только в девять часов. Стужа захватывала дом, заползала во все щели, поднимаясь все выше и выше, а нескончаемый шум ветра и тусклый сумеречный свет, казалось, заставили время остановиться.

Мэри, Лора и Кэрри учили свои уроки. Потом Лора сшила из лоскутной косы круглый коврик и положила его на колени к Мэри, чтобы та могла «увидеть» его пальцами. Благодаря коврику, этот день был не такой, как предыдущий, но под вечер, когда в ожидании папы они с мамой снова запели хором в темноте, Лоре показалось, что сегодня тот же день, что и вчера. Когда пришел папа, они опять съели на ужин все ту же картошку, хлеб с пюре из сушеных яблок, запили чаем, оставили на завтра немытую посуду и сразу легли спать, чтобы сберечь керосин и уголь.

И следующий день ничем не отличался от предыдущих. Ледяной ветер все так же выл, ревел и плакал, снежные вихри все так же бились о стены и окна, а тьме и стуже, казалось, не будет конца.

И вдруг все кончилось. На третий день после обеда вьюга утихла. Лора подула на замерзшее стекло, процарапала во льду дырочку и увидела, как по Главной улице метет легкая поземка, а заходящее солнце освещает снег красноватым снегом. Небо было холодное и ясное. Потом розовый свет угас, посыпался сероватый снег и усилился ветер.

Вернувшись из хлева, папа сказал, что завтра ему придется притащить побольше сена, а сейчас он идет к Фуллеру узнать, остался ли в этом дрянном городишке еще хоть кто-нибудь из живых людей.

— Ведь мы уже целых три дня не видели ни света, ни дыма, и вообще никаких признаков жизни. Что толку от города, если в нем никого нет?

— Ужин почти готов, Чарльз, — предупредила мама.

— Я мигом вернусь!

Через несколько минут он и вправду вернулся. Мама уже раскладывала еду по тарелкам, а Лора придвигала к столу стулья.

— В городе все в порядке. На станции сказали, что завтра начнут разгребать снег на путях по эту сторону Трейси.

— Сколько надо времени, чтобы пошли поезда? — спросила мама.

— Не знаю. За тот ясный день рабочие успели убрать столько снега, что назавтра можно было пускать поезда. Но снег бросали по обеим сторонам пути, а теперь он снова свалился на рельсы и замерз. Там горы снега высотой футов в тридцать, и его надо раскапывать снова.