Ян Рыска - Анечка из первого «А» и другие Страница 17

Только после этого дошла очередь до Ольды.

Он уже боялся, что ему ничего не достанется.

- Октябрята встанут пионерами, - громко прочитал он. Раздался смех.

- Встанут? - переспросила учительница.

- Октябрята станут пионерами, - поправился Ольда. При этом он так мотнул головой, словно сам себе влепил пощечину.

«Неважно, - подумала Анечка, - немного ошибся. Но читает он теперь не хуже других».

Она была рада, что Ольде удалось догнать ребят по чтению.

Учительница показала детям картинку не случайно.

И текст, который они прочитали, предназначался не только для чтения.

В школе ничего не делается просто так. Всему отводится свое место.

После уроков первоклашки вместе с пионерами пошли в свой сад, который был около речки.

Стояла прекрасная погода, грело солнышко, от земли исходил аромат. У речки прыгали синички. И когда дети приступили к работе, над садом взвился в воздух и запел жаворонок:

Ноготок, ноготок!Я пою, а ты растешь.Ноготок, ноготок,Я лечу, а ты зовешь.

Дети разровняли граблями вскопанную землю, потом натянули веревочки, сделали грядки, утрамбовали бороздки и стали сажать. Но они сажали не семена, а рассаду, выращенную в парниках.

«Приживутся ли?» - думала Анечка, заботливо и аккуратно держа в руках каждое растеньице.

Збынек Крейза, который в Новый год был волшебником, заметил, с каким интересом работают Анечка и Лидушка. Он дал каждой по деревянному колышку и разрешил заниматься посадкой.

Руда Кагоун и Енда Калина подносили девочкам рассаду. Ольда Воячек взял лейку и сказал, что он будет носить воду из речки и поливать.

- Как дела? - спросил Веверка, подойдя к грядкам. Он решил немного пройтись, чтобы поразмять ноги. До этого он сидел на скамеечке перед сараем и чинил ребятам инвентарь.

Рек не отставал от хозяина ни на шаг; он облизывался и зевал, делая при этом умный и хитрый вид. Анечка вспомнила, как он бежал с табелем Павла в зубах. Дети рассмеялись, и старый Веверка тоже.

- А где Павел? - спросил он вдруг и огляделся кругом. - Только сейчас бегал - ничем не мог заняться.

- Они пошли с Юленькой к речке, - буркнул Руда Кагоун, - сказали, что здесь им не нравится.

Действительно, на берегу речки, за проволочной оградой, стоял Павел. В руке у него был прут, которым он от нечего делать бил по воде. Рядом на корточках сидела Юленька.

В это время к реке подошел Ольда с лейкой в руке. Он наклонился, но воды не набрал.

Он о чем-то говорил с Павлом.

Потом Ольда снова нагнулся и опять не набрал воды.

- Наверное, Павел хочет обрызгать его, - предположил Енда Калина.

Ольда зачерпнул воды... и в это мгновение Павел ударил палкой по воде. Фонтан брызг обрушился на Ольду.

- Смотрите! - сердито крикнула Лида и положила колышек на грядку.

В один миг Ольда схватил Павла. С минуту они возились на берегу - и неожиданно Павел исчез.

- Так ему и надо! - не удержался Руда Кагоун.

Павел оказался в холодной воде.

Ольда вытаскивал его из речки.

Юленька плакала.

Рек с лаем бросился туда, куда бежали ребята.

В один миг все собрались у речки.

Павел стоял на берегу, похожий на водяного. С его одежды стекали струйки воды. Он ревел. Рот его был широко открыт.

- Не реви! - рассердился Веверка. - Ты сам виноват. Мы все видели.

Кто-то хотел выжать его одежду, но это не помогло. Она была пропитана водой, как губка.

- Отправляйся домой! Выпей горячего чаю и ложись в постель!

Павел успокоился. Юленька взяла его за руку, и они пошли.

- Мама дома? - спросил вслед уже более ласково Веверка.

Услышав о маме, Павел остановился и снова заревел:

- Ааа... ааа... Я простужусь и умру... Ааа...

- Мама дома? - крикнул кто-то из ребят.

- Да, - ответила за Павла Юленька.

- Хорошо, - сказал старый пан Веверка. - А умереть ты не умрешь. Сегодня не холодно.

Веверка снова направился к грядкам. Пионеры и их помощники потянулись за ним.

Снова все принялись за дело и работали довольно долго. Грядки, предназначенные для цветов, были засажены.

- Пан Веверка! - обратился Руда Кагоун, когда ребята складывали инвентарь. -А можно я здесь останусь? Буду спать в сарае. Утром поливать грядки. Днем лазать по деревьям, собирать букашек да гусениц.

Ему очень понравилось в школьном саду. И остальным детям тоже.

Пионеры заперли сарай, раздали ребятам оставшуюся рассаду, и все вместе направились домой.

Анечка несла рассаду ноготков и львиного зева. Дома она посадит их в ящик.

- Идемте быстрее, - уговаривал детей Веверка. - Скоро начнется дождь.

И не успел он это сказать, как разразился ливень. Домой добежать никто не успел. Промокли все. Одежда прилипла к телу. Анечка даже чувствовала, как ручеек бежит у нее по спине. Но рассаду она держала так крепко, будто несла великую драгоценность.

- Не беда! - смеялись дети. - Это мы после работы приняли душ! Только Павел может бояться, что он умрет.

- Наверное, мама уже запеленала его в ватное одеяло.

- Завтра она придет в школу жаловаться, - заключил Ольда Воячек.

Он сказал это и посмотрел на Анечку. Оба подумали об одном и том же:

«Придет! Пани Шлехтова обязательно придет в школу жаловаться».

Добрый день, одуванчик, и выйдет ли из Павла настоящий мальчишка

Дети рисовали одуванчики. Повсюду их было полным-полно: на лужайке у реки, вокруг школьного сада, на холме за аллеей, вдоль дорог, где рос клевер.

Они поднимали желтые головки из зеленой травы и, казалось, улыбались всему миру.

Рисовать одуванчик - одно удовольствие. Сначала нарисуешь светло-зеленый стебелек и потом посадишь на него ярко-желтую головку. Потом приделаешь один листик, второй, третий. И одуванчик растет на рисунке, как на лужайке. Если бы тут появился гусь, он пощипал бы его и съел.

Анечка пририсовала к одуванчику гуся.

Так делать можно.

«Если у тебя есть идея, воплощай ее в дело», - говорит учительница. Она любит, когда дети придумывают что-нибудь интересное.

Так однажды случилось с Рудой Кагоуном. Дети должны были сделать из пластилина козу. А Руда Кагоун вылепил лису. Красивую дикую лису с вытянутой головой, ползущую по дощечке к козе, которую лепила его соседка Лидушка Стршибрна.

- Красивая лиса, - похвалила Руду учительница. - Тебе хотелось вылепить ее - пожалуйста, я не возражаю, тем более что она у тебя хорошо получилась.

- Я не хотел лису. Я делал козу, - признался Руда.

Удивительно! Он лепил козу, а получилась лиса!

А вот Анечка придумала гуся, пририсовала его к одуванчику, потому что так хотела. Когда учительница подошла к ее парте, она сказала:

- Гуси очень любят щипать одуванчики. Моя бабушка специально рвет их для гусей.

- Хорошо, Анечка, - оценила ее рисунок учительница, когда он был закончен. - И одуванчик и гусь получились прекрасно.

В конце урока рисунок Анечки занял место в витрине лучших работ первого «А» класса рядом с фигуркой лисы Руды Кагоуна.

Последним уроком было пение. Собственно, это было продолжение урока рисования, потому что дети разучивали песню «Одуванчик». Слова песни написал Ян Рыска, музыку - Вацлав Феликс. И там были такие слова:

С добрым утром, с добрым утром, одуванчик!Ты похож на круглый желтый барабанчик.Твое личико под солнцем не завянет!Подожди, к тебе Андуличка заглянет.

Все повернулись в Анечкину сторону и посмотрели на нее. Анечке песенка очень нравилась.

Доброй ночи, доброй ночи, одуванчик!Где ж твой круглый желтый-желтый барабанчик?Сумрак сбросит на поляну покрывало,Ты натянешь травяное одеяло.

Правда, красивая песня? Одуванчик укроется одеялом. Это не только песня, но, может быть, и загадка. И Анечка ее отгадала.

- Если вечером пойти на луг, то одуванчиков не видно. Они закрылись. Спрятались под одеяло, - сказала она.

Глаза ее светились от радости. Как много узнала она, живя у бабушки в деревне!

Дети весело разучивали новую песню, когда в дверь кто-то постучал. Руда Кагоун и Лида Стршибрна, сидящие за первой партой, увидели в приоткрывшуюся дверь пани Шлехтову. И как только учительница вышла в коридор, сообщили о том, кого они увидели, всему классу.

- Наверное, она зашла сказать, почему Павел не пришел сегодня в школу, - высказал кто-то свою догадку.

Но Ольду бросило в жар. Он так вертелся на парте, словно сидел на углях.

«О чем они могут так долго говорить? - думал он. - Вероятно, она пришла, чтобы сказать не только о том, почему нет Павла, но и о чем-то другом».