Михаил Самарский - Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел Страница 18

Но отвлекся я. Иными словами, нафотографировались мы вдоволь. Но не этим запомнился мне тот день.

– Ты знаешь, Ксюш, – говорит Максим, – познакомился я в «ВКонтакте» с одним парнем, ему шестнадцать лет. Полностью слепой. Зовут Ваня Квашницкий. Мечтает о собаке-поводыре. Живет в Симферополе. Хочется помочь парню.

– Так давай его на учет поставим в школе собак-поводырей, – тут же предложила Оксана.

– Да в том-то и дело, – вздохнул Максим, – что собак-поводырей у нас можно заводить только с восемнадцати лет.

– Это еще почему? – удивилась Оксана.

– Таковы правила, – ответил Максим.

– И кто их установил?

– Да бог его знает, – хмыкнул Максим. – Наверное, есть какой-то орган, как там у них называется, по-моему, «Общество слепых»…

– А как объясняют? – спросила Оксана.

– Я говорил с одним знакомым слепым, он говорит, что собака, мол, это собственность школы, что она дается незрячему как средство реабилитации, и он, дескать, несет за нее материальную ответственность, а какая ответственность, допустим, у шестнадцатилетнего пацана?

– Мне кажется, это все отговорки, – предположила девушка, – зрячий человек с шестнадцати лет имеет право самостоятельно управлять мотоциклом. А это между прочим, как нам объяснял инструктор в автошколе, средство повышенной опасности. То есть на мотоцикле можно ездить, а с собакой-поводырем ходить нельзя? Бред какой-то.

– Я о том же, – согласился Максим. – Ерунда полная…

«Я тоже не понимаю этого. И вообще, многих других вещей не понимаю. По роду своей службы у людей я много слышу о тех или иных проблемах незрячих. Но почему-то они решаются как-то медленно. А ведь таких людей не так уж и много в стране. Почему бы каждому слепому человеку не вручить специальное оборудование, например хотя бы тот же тифлоплеер, с помощью которого можно читать книги, выходить в Интернет, слушать радио и музыкальные записи? Почему этим занимаются различные общественные организации, благотворительные фонды, а не государство? Кто-то возразит и скажет, мол, государство не резиновое, у него проблем и так много. Но ведь государство в первую очередь должно заботиться о тех, кто в этой помощи нуждается. Уж кто-кто, а незрячие люди сами не справятся со своим недугом. Слепые могут многое, среди них очень много талантливых и одаренных людей, но чтобы они раскрыли в полной мере свой потенциал, им сначала необходимо создать условия. То есть оснастить их рабочие и учебные места необходимым оборудованием, программами, приспособлениями и т. д. Слепые тоже хотят приносить пользу и стране, и своим близким. Самое страшное в их положении – это вовсе не сама слепота, а ощущение ненужности обществу.

– И как же помочь парнишке? – спросила Оксана.

– Да я написал ему, чтобы не расстраивался, подождем до восемнадцатилетия.

– Слушай, – воскликнула девушка, – но это мы говорим о государственном питомнике, а если, например, купить собаку и отдать на дрессировку в частные руки? Наверняка есть мастера-кинологи, которые знают, как из щенка сделать профессионального поводыря.

– Я уже думал об этом, – подтвердил Максим, – конечно, есть, но мы с тобой не потянем такую программу.

– Дорого?

– Нет, не дорого! – ухмыльнулся Максим.

– А в чем же дело?

– Очень дорого!

– Да ну тебя, Макс, – махнула рукой Оксана. – Я уж думала…

– Ты знаешь, Окси, – продолжил Максим, – какая у нас в стране еще проблема? Я как-то раньше и не задумывался, а как отец ослеп, стал вникать, узнавать, разбираться. Оказывается, у нас многие слепые люди понятия не имеют, что им государство может выделить собаку-поводыря.

– Как это? – удивленно воскликнула Оксана.

– А вот так, – покачал головой Максим, – нет никакой информации. Но и это полбеды, почему-то слепые люди считают, что собака – это большая обуза, что пользы от нее, как от козла молока. Ну, типа, собака-поводырь – это какая-то прихоть для обеспеченных инвалидов, мол, у кого-то есть богатые родственники и так далее.

– А почему такой перекос? – спросила девушка.

– Это вопрос к нашим многочисленным чиновникам, – ответил Макс. – Мало информации, нет разъяснительной работы, все это находится на каком-то пещерном уровне. Я сейчас переписываюсь со многими слепыми людьми. Стараюсь выяснить реальное положение дел. Ты знаешь, что у слепых детишек зачастую не хватает… да какой там не хватает, – поправил Максим сам себя, – нет совсем учебников.

– Быть такого не может? – всплеснула руками Оксана. – Да за такое… Макс, я же сама учительница. Скажи, что у моих первоклашек не хватает учебников, сразу головы полетят…

– Ты не равняй своих ребят и слепых. Там все гораздо сложнее.

– Как такое может быть? – удивилась Оксана. – Разве это другие дети?

– Выходит, другие. Ты когда-нибудь была в школе-интернате для слепых?

– Нет, – замотала головой Оксана.

– А мы с отцом иногда посещаем, ему и самому интересно пообщаться с детишками. Ребята так любят Трисона, гладят его, обнимают, целуют. Отец рассказывает им о своей профессии, как жуликов ловил, как раскрывал преступления. И, конечно, о собаке-поводыре. В общем, как поедем, возьму тебя с собой. Хочешь?

– Конечно, – согласилась Оксана. – Я бы хотела и своих первоклашек познакомить со слепыми детьми. Это так важно. Стыдно признаться, но я только в университете узнала о книгах, напечатанных шрифтом Брайля, и вообще кое-какие подробности о жизни слепых людей.

– Да почему стыдно? Я сам почти ничего не знал, пока с отцом такая беда не случилась. А тут недавно мой приятель приехал из Швеции, привез нарочно для меня пачку печенья…

– Печенье? Зачем? – раскрыла рот Оксана.

– А затем, что там даже на пачке печенья есть надпись шрифтом Брайля.

– Ничего себе! – ахнула девушка.

– Понятно, что у них там тоже хватает проблем и всяких несуразностей, но в этом смысле нам есть у них чему поучиться. Умеют они заботиться о своих инвалидах. А у нас некоторые до сих очень удивляются, когда слышат, что слепому нужен компьютер.

В тот день я много узнал нового не только о проблемах слепых людей, но и о жизни, работе, родственниках девушки Максима. Чует мое собачье сердце, что скоро мы будем гулять на свадьбе.

Глава 14

И думать не думал, куда мы вскоре попадем с Максимом и Оксаной. Нас пригласили в детский дом. Вернее, это Макс сам «напросился-пригласился». Узнал, что руководство детского дома ищет хорошо дрессированную собаку, и сказал, что у него живет именно такая – то есть я.

Мы уже не раз бывали в подобных учреждениях. И Андрей Максимович с нами посещал, рассказывал детям о своей службе в милиции, о том, как он с коллегами ловил преступников. В этот раз Андрей Максимович с нами не поехал, но разрешил Максиму взять меня в детский дом. Вы не подумайте, что Андрей Максимович поленился. Нет, что вы. Просто в этот раз ничего рассказывать было не нужно. Сейчас вы все поймете.

Принимают нас всегда весело и с большой любовью. Как будет в этот раз, мы сомневались – и Макс, и Оксана, и я. Дело все в том, что детский дом был не обычным, а для… (мне даже страшно это произносить) для умственно отсталых детей.

Познакомить детей с собакой-поводырем руководителю детского дома пришло в голову не случайно. Она была в командировке, обменивалась опытом с коллегами, а те в свою очередь делились своими наработками. Естественно, вернувшись домой, Людмила Алексеевна решила внести в программу обучения детишек новшество – что-то типа собаки-терапевта. Разумеется, решение было принято с разрешения вышестоящей инстанции.

Приехали мы втроем. Оксана, как педагог, всю дорогу давала Максиму советы и рекомендации. Оказывается, она знакома с такими детьми – обучаясь в пединституте, однажды была на практике.

Несмотря на моральную поддержку нашей молодой учительницы, я чувствовал, как все жутко волновались. Территория детского дома была огорожена. За забором мы обнаружили ухоженный двор и великолепную детскую площадку. Внутри тоже все сияло чистотой и отличалось какой-то особенной, можно сказать, утонченной ухоженностью.

В тот день у ребят были спортивные соревнования. Мы не стали сразу входить в спортзал, директор предупредила, что, увидев собаку, дети начнут отвлекаться. Потому мы прошли в танцевальный зал, довольно просторный, и стали поджидать, когда ребята закончат. Через полчаса пришли первые участники нашей встречи. Рассаживаясь по местам, они все норовили рассмотреть меня. У кого-то в глазах я заметил даже не волнение, а страх. Две девчонки жались друг к другу, и обе почти с ужасом смотрели в нашу сторону. Воспитательница предупредила нас, что живых собак дети видят очень редко, в основном только по телевизору. Директор попросила нас обойтись без резких звуков, Максим тут же приложил палец к губам и предупредил:

– Трисончик, не гавкать! А то детишек напугаешь.

«Ну надо же, какой заботливый. Мог бы и не предупреждать, я же не на твоей службе-работе, где нужно рявкать, да чем громче, тем лучше, чтобы преступники впадали в ступор от страха…»