Люси Монтгомери - Аня с острова Принца Эдуарда Страница 18

— А этих фарфоровых собак вы оставите? — спросила Аня нерешительно.

— Вы хотите, чтобы я их оставила?

— Ах, конечно! Они очаровательны.

На лице мисс Патти появилось довольное выражение.

— Я очень дорожу этими собаками, — сказала она с гордостью. — Им больше ста лет, и они сидят по обе стороны от этого камина с тех пор, как мой брат Эрон привез их из Лондона пятьдесят лет назад. Споффорд-авеню была названа в честь моего брата Эрона.

— Он был замечательным человеком, — сказала мисс Мерайя, в первый раз вступив в разговор. — Ах, теперь таких людей не встретишь.

— Он был тебе прекрасным дядей, Мерайя, — подхватила мисс Патти с глубоким чувством. — Хорошо, что ты его не забываешь.

— Я всегда буду помнить его, — торжественно сказала мисс Мерайя. — Я как сейчас вижу его — как он стоит на этом месте перед камином, заложив руки под фалды фрака, и сияет улыбкой.

Мисс Мерайя достала носовой платок и вытерла глаза, но мисс Патти решительно вернулась из сферы чувств в сферу деловых отношений.

— Я оставлю собак здесь, если вы обещаете обращаться с ними осторожно. Их зовут Гог и Магог[35]. Гог смотрит направо, а Магог налево. Да, и еще одно. Вы, надеюсь, не будете возражать, если дом будет по-прежнему носить название Домик Патти?

— Нет, конечно же не будем. Мы считаем, что это одна из его самых привлекательных особенностей.

— Вы весьма здраво мыслите, как я погляжу, — заявила мисс Патти с большим удовлетворением. — Поверите ли? Все, кто приходил с намерением снять дом, спрашивали, можно ли им будет убрать название с ворот на то время, пока они будут здесь жить. Я сказала им без обиняков, что дом сдается вместе с именем. Он был Домиком Патти с тех пор, как мой брат Эрон оставил его мне по завещанию, и Домиком Патти он останется, пока мы с Мерайей живы. А уж потом новый владелец может дать ему любое дурацкое имя по своему вкусу, — заключила мисс Патти таким тоном, как если бы желала сказать: «После нас хоть потоп»[36]. — А теперь не хотите ли пройтись по дому и осмотреть его весь, прежде чем мы будем считать, что окончательно договорились?

Осмотр дома привел девушек в еще больший восторг. Кроме просторной гостиной на первом этаже располагались кухня и маленькая спальня. На втором было три комнаты: одна большая и две маленькие. Одна из маленьких, с высокими соснами перед окном, особенно пришлась по душе Ане, и она надеялась, что это будет ее спальня. Здесь были бледно-голубые обои и маленький старомодный туалетный столик с подсвечниками, а у окна, рама которого делила стекло на ромбовидные части, стояла скамья под голубым муслиновым чехлом с оборками — она была бы таким удобным местом и для учебы, и для грез.

— Это так чудесно, что я уверена, скоро мы проснемся и обнаружим, что перед нами было лишь мимолетное ночное видение, — сказала Присилла, когда девушки вышли на улицу.

— Вряд ли мисс Патти и мисс Мерайя «из того материала, из которого делают сны»[37], — засмеялась Аня. — Ты можешь представить их «гоняющимися по свету» — особенно в этих шалях и чепцах?

— Я думаю, они снимут их, перед тем как отправиться в путь, — сказала Присилла, — но вот свое вязанье, я уверена, они будут носить с собой повсюду. Они просто не смогут с ним расстаться, и даже по Вестминстерскому аббатству[38] будут прогуливаться, продолжая вязать. А тем временем мы, Аня, будем жить в Домике Патти. На Споффорд-авеню! Я уже чувствую себя миллионершей.

— А я чувствую себя, словно одна из утренних звезд, поющих от радости, — сказала Аня.

В тот же вечер на Сент-Джон тридцать восемь, еле передвигая ноги, притащилась Фил. Она упала на Анину постель.

— Девочки, дорогие, я до смерти устала и чувствую себя как человек без родины[39]… или без тени? Забыла как. Короче, я упаковывала вещи.

— И, как я полагаю, ты измучена потому, что не знала, какие из них упаковать сначала, а какие потом, или куда их положить, — засмеялась Присилла.

— Так точно. Когда я все как-то впихнула и втиснула и моя квартирная хозяйка и ее горничная сели на крышку чемодана, а я повернула ключик в замке, то вдруг обнаружила, что положила в чемодан, и притом на самое дно, те вещи, которые хотела надеть на заключительное торжественное собрание. Пришлось снова открыть беднягу чемодан, нырнуть в него и шарить в нем целый час, пока не удалось выудить то, что нужно. Я хваталась за что-то на ощупь точно такое, как то, что я искала, и рывком вытаскивала это что-то наверх, но оказывалось, что это что-нибудь совсем не то… Нет, Аня, я не чертыхалась.

— Я этого не говорила.

— Ну, ты выразила это взглядом. Но я признаю, что мысли мои граничили с богохульством. А еще у меня такой насморк, что я не в состоянии делать ничего, кроме как только сопеть, скрипеть и стонать. Как вам нравится такая аллитерация?[40] Королева Анна, скажите что-нибудь, чтобы подбодрить меня.

— Вспомни, что в следующей четверг ты снова будешь в краю Алека и Алонзо, — предложила Аня.

Фил сокрушенно покачала головой.

— Снова аллитерация. Нет, когда у меня насморк, мне не нужны Алек и Алонзо. Но что произошло с вами обеими? Теперь, когда я смотрю на вас внимательно, мне кажется, что вы светитесь изнутри. Да-да, вы прямо-таки сияете! В чем дело?

— Будущей зимой мы будем жить в Домике Патти, — с торжеством сказала Аня. — Жить — обрати внимание, — а не просто столоваться и иметь комнату. Мы сняли его, и с нами поселится Стелла Мэйнард, а ее тетя будет нашей домоправительницей.

Фил вскочила, вытерла нос и упала на колени перед Аней.

— Девочки, девочки, возьмите и меня к себе. О, я буду такой хорошей! Если для меня не найдется комнаты, я буду спать в собачьей конуре в саду — я видела, там есть конура. Только возьмите меня!

— Встань, глупая.

— Не двинусь с колен, пока вы не скажете, что мне можно будет поселиться с вами в следующую зиму.

Аня и Присилла переглянулись. Затем Аня сказала неторопливо:

— Фил, дорогая, мы были бы рады пригласить тебя. Но будем говорить откровенно. Я бедна, Прис бедна, Стелла Мэйнард тоже — наше хозяйство будет очень простым, а стол неизысканным. Если бы ты поселилась с нами, тебе пришлось бы жить так, как мы. А ты богата, об этом говорит та плата, которую ты вносишь за свой пансион.

— Ах, да разве это важно для меня? — с трагическим видом воскликнула Фил. — Лучше обед из зелени там, где вы, чем зажаренный бык в унылом пансионе. Не думайте, будто я состою из одного лишь желудка! Я охотно буду сидеть на хлебе и воде — с чу-уточкой варенья, — если вы возьмете меня к себе.

— И потом, — продолжила Аня, — нам придется самим выполнять значительную часть работы по дому. Тетя Стеллы не сможет одна справиться со всем. Поэтому все мы, как предполагается, будем иметь обязанности. А ты…

— «Не тружусь и не пряду»[41], — закончила за нее Филиппа. — Но я всему научусь. Вам придется только один раз показать мне, что и как делать. А для начала я умею застилать свою собственную постель. И вспомните, что хотя я не умею готовить, я умею владеть собой. Это уже кое-что. И я никогда не жалуюсь на погоду. Это еще больше. О, пожалуйста, прошу вас! Я никогда ничего не хотела так сильно… а этот пол ужасно жесткий.

— Есть еще одно обстоятельство, — сказала Присилла решительно. — Ты, Фил, как известно всему Редмонду, принимаешь у себя гостей почти каждый вечер. В Домике Патти мы не сможем делать этого. Мы решили, что для наших друзей мы будем дома только в пятницу вечером. Если ты поселишься с нами, тебе придется подчиниться этому правилу.

— Неужели вы думаете, что я буду против? Да я очень рада! Я давно знала, что мне следует самой ввести для себя такое правило, но мне недоставало решимости. Когда я смогу переложить всю ответственность за введение этого правила на вас, для меня это будет огромным облегчением… Если вы не позволите мне связать мою судьбу с вашей, я умру от разочарования и буду возвращаться в виде призрака, чтобы преследовать вас. Я поселюсь на самом пороге Домика Патти, и вы не сможете ни войти, ни выйти, не споткнувшись при этом о мой дух.

Аня и Присилла снова обменялись выразительными взглядами.

— Хорошо, — сказала Аня. — Конечно, мы не можем ничего обещать, пока не посоветуемся со Стеллой, но, я думаю, она не будет возражать, а что касается нас, то мы согласны и будем рады тебе.

— Если тебе надоест наша скромная жизнь, ты всегда сможешь покинуть нас, и никто не потребует от тебя никаких объяснений, — добавила Присилла.

Фил вскочила, с восторгом обняла их и, счастливая, убежала.

— Надеюсь, все будет в порядке, — сдержанно сказала Присилла.