Анатолий Максимов - Чудаки с Улики. Зимние птицы Страница 18

Нынче Милешкины навряд ли собрались бы к лотосам, если бы не зашла к ним нанайка Акулина. Закурила она свою трубочку на пороге и сказала:

— Я дак завтра на Цветочное еду: дюсиктэ — ягода голубица, однако, поспела.

— Поедешь, так возьми нас, — попросила Людмила. — Мы тебе в тягость не будем.

Нанайка подумала ровно столько, сколько понадобилось времени два раза пыхнуть из уголка рта сизыми кольцами дыма, и согласилась:

— Солнце выйдет за верхушку березы — приходите на Улику. Как раз и я буду на лодке.

Проснулась Людмила с зарей, разбудила первым Петрушу: он всегда поднимался долго и неохотно. Другие дети, услышав негромкий говор матери, подняли взлохмаченные головы, похлопали глазами, зевнули — и сон с их лиц как ветром сдуло.

Милешкины вышли из ограды гуськом. Людмила замыкала шествие, пересчитывая удальцов:

— Один, два, три, четыре…

От сизой росы сникла огородная осока. Светло-розовые цветы таволги в росе представлялись ребятам сочными и сладкими, будто ломти спелого арбуза.

Дед Пискун, в заношенном полушубке и валенках, сидел на скамье у калитки. Опираясь на палку, он с трудом поднялся навстречу Милешкиным.

— Желаю тропу вам гладкой скатертью, — отчего-то волнуясь, сказал он и как бы поклонился. — Я ведь тоже помню про цветы лотосы. Хорошо помню-ка… Ишо повидать уж не придется… Ты, Мишутка, пострел, ладом гляди на цветы. За деда Пискуна смотри, понял? А ему принеси хоть один лепесток понюхать.

Дед, стоя, провожал ватагу удальцов, пока не скрылись они за изгородью, перевитой кислицей и луносемянником.

Из-за тальников неслышно выплыла плоскодонка с загнутым носом. Акулина сидела в лодке спиной вперед и попеременно гребла двумя широкими веслами. Она не оглядывалась, однако лодка шла прямо к Милешкиным.

Удальцы торопливо заняли две поперечины, округлив глаза, чему-то улыбались. Людмила села за гребовые весла, Акулина взяла рулевое и прошла на корму.

Выбрасывая легкие весла далеко вперед, Людмила гребла неспешно, чувствуя податливую упругость воды. Она с уважением смотрела на старую нанайку, которой, казалось, ведомо какое-то большое знание о природе и человеке, поэтому, наверно, ее круглое лицо всегда так спокойно и одухотворенно.

Мишутка ловил водоросли, Василек хлестал по воде прутом. Акулина не одергивала их. Она будто бы не замечала непоседливости ребят, дымя трубкой, держала лодку на другую сторону речки в длинный залив, затянутый широкими листьями кувшинок, в россыпи мелких желтых цветов.

Помнишь ли ты, бабушка, — спросила Людмила, — когда первый раз увидела цветы на озере? Небось тебе интересно и страшновато было, да?

Акулина рулила, не вынимая из воды весло.

Как не помнить, — лицо нанайки посветлело. — В старости-то детство ближе к тебе… Привели меня женщины к озеру совсем маленькой, поставили далеко от берега. Смотри, говорят, а к воде не подходи, беда будет. Раньше верили наши люди, будто в озере живет пестрый дракон. Как выгнется дракон — бывает радуга. Цветы нанаи не рвали, в озере не купались. Пришли русские, стали купаться, цветы рвать. Мы думали, проглотит их змей. Русские парни плавали за цветами для невест, змей их не трогал, и цветы не пропадали. Каждый год цвели, поди, для молодых. Нанаи тоже маленько перестали верить в дракона, а в озере все равно никогда не купались…

Акулина гребнула веслом несколько раз и над чем-то призадумалась.

— Расскажи нам сказку про лотосы, — попросила старушку Люсямна.

— Сказок да много помню, — не сразу ответила Акулина. — Чо время терять зря, ладно, расскажу сказку короткую: осталось мало ехать, во-он дуб, там и остановимся.

Вот сказка Акулины.

Сотворил бог Мудур людей. Люди красивые, умные получились. Поднял он шелковое небо, вырастил тайгу, населил ее зверями и птицами. С сопок распустил по лугам и релкам быстрые речки, населил речки рыбой.

Долго работал бог Мудур — озеро чая выпил, мешок табаку выкурил. Однако природа почему-то не радовала его. Рядом с красивыми людьми тусклой казалась ему природа. Чего-то главного на земле не хватало. Но чего?.. Три года думал, ломал голову бог. Потом приналег хорошенько на память и вспомнил про волшебные цветы, способные много раз в день менять окраску: утром и вечером, в дождь и ветер; способные создавать хорошее настроение людям, наводить их на глубокие думы о жизни.

Акулина сбросила с весла тонкие нити резных листьев водяного ореха, свела глаза на тлеющую трубку, испытывая (терпение Милешкиных. Никто из них не проронил ни слова, опасаясь спутать мысли старушки, понимали, что сказка не закончена.

Захотел Мудур насадить редких цветов по всем старицам и заводям. Но не знал, в каком именно озере растут лотосы. Надо было найти их.

Отправил бог юношу, еще не замаравшего себя кровью птиц и зверя, искать лотосы по белому свету.

Три года ходил паренек, сто унтов изорвал, и все напрасно. Один раз, уже совсем измученный, забрел юноша на топкую марь и видит: тропы зверей тянутся куда-то в одну сторону. Пошел он по тропе и попал к овальному озеру среди мари. На озере цвели лотосы. Юноша потянулся за дивным цветком. «Вот, — подумал, — сорву, обрадую Мудура и сородичей!» Вдруг из коричневой воды выгнулся радугой под самое небо великий дракон, на спине зловещего змея загремели громом черные тучи, застреляли в парня молниями.

Вернулся в стойбище юноша без цветка, но зато, повидав лотосы, стал необыкновенно удачливым в тайге и на реке, девушки с первого взгляда влюблялись в него. Вот с тех пор, говорят старики, люди ходят на топкую марь к озеру, чтобы тоже быть счастливыми…

— В молодости и я ходила к озеру, — закончила свою сказку Акулина. — Всякого натерпелась в жизни, однако больше помню хорошего, и вам, арбята, надо посмотреть на цветы, потом сильными и фартовыми вырастете.

Лодка зашла в тупик залива. Людмила отправилась первой по краю релки, осыпая с травы росу. Люсямна с бидончиком семенила за матерью и засматривалась на цветы позднего лета. На релке разливы розовой леспедецы, венечной серпухи, в низкой траве ярко-красными звездочками огоньки, синие бубенчики какалии. Каждый день Люсямна видела эту радостную пестроту, но, шагая к озеру, она засматривалась на цветы с робкой пытливостью — ведь цветы у тропинки к лотосам! Высокие релки как бы плыли дымчато-зеленой марью. Заросшую тропинку в разных направлениях пересекали глубокие тропы зверей. Нанайка показывала Милешкиным свежие следы сохатых, изюбрей и кабанов, гнилые пни и муравейники, развороченные бурыми медведями. Сколько ни озирался по сторонам Василек, но самих зверей не видел. Акулина говорила, что звери напаслись ночью, набродились из релки в релку, напились целительной воды из Цветочного озера и теперь полеживают в чаще ерника и березняка.

Самый маленький, Мишутка, топал медленно по траве и лужам, а Людмиле не терпелось поскорее прийти к озеру — она понесла мальчонку на закорках. Василек спрашивал у Мишутки, не видит ли он с высоты каких-нибудь зверей. Мишутка, конечно, зверей не видел.

Весной выгорела марь, и Акулина огорчалась: неужели вокруг озера пропал голубичник? На глинистом пятачке нашли уцелевший рясный куст. Объели. Акулина повеселела: может быть, и возле озера попадутся редкие кусты…

Солнце начало припекать, из топкой мари поднималась духота, дрожала вдали синим газом.

Василек надоедал Мишутке, поминутно спрашивая, не видит ли тот, наконец, Цветочное озеро?

Мишутка вдруг закричал, что показалась узенькой полоской вода. Людмила тоже увидела озеро, потом Акулина, однако не могли они разглядеть знакомого с детства нежно-розового полыхания цветов. Людмила с тревогой в голосе тоже пристала к Мишутке: да неужели он еще так и не видит с ее плеч лотосы?

— Дайте Мишке очки, — съязвил серьезный Петруша.

— Может, еще не расцвели? — сомневалась Люсямна.

— Что ты говоришь, доча! — отмахнулась свободной рукой мать. — Самая пора. Мишутка-Прибаутка, теперь-то видишь цветы?..

Замученный вопросами, парнишка отвечал: перед ним чистое озеро. Да хоть бабку Акулину посади на плечи Людмиле, все равно ничего не разглядит…

Людмила остановилась на мшистом, пружинящем берегу. Надо бы ей снять с плеч сына, она стоит, держит его за коленки и смятенно смотрит на озеро — ни травинки, ни былинки… Она смотрит на релки — на то ли заветное место привела своих детей?

Перед ней знакомый овальный разлив озера, но лотосы как будто никогда не росли. В голову Людмилы запало сомнение: может, не видела она лотосов наяву, а приснились ей? Может, сказки Акулины представились ей былью?

— Были! Были!.. — с отчаянием твердит Людмила.

Подошли удальцы с Акулиной. Старушка присела на кочку и, отмахивая березовой веткой мошкару, выдохнула: