Марта Фомина - Самостоятельные люди Страница 19

Дядя Лев сказал это не мне, а Димке. У того всегда семь пятниц на неделе: то он хочет стать химиком, то артистом, то лётчиком. А я человек постоянный: решил, что буду геологом, как ты, и баста! Я не бросаю слов на ветер, ты за меня не беспокойся. Я за это лето многому научился: например, знаю, как паяют кастрюли. А осенью научусь сажать деревья. И ещё я пишу летопись нашего двора. Ребята требуют, чтобы я давал её всем читать, а я им говорю, что настоящей летописи у меня не получилось: слишком много я там о себе писал! Кто прочтёт, тот скажет, что я зазнавала и что вообще у меня слабая воля. Но ребята и слушать не хотят, требуют её, говорят: «Летопись — дело общественное, и ты не имеешь права превращать её в свою собственность, потому что она должна принадлежать истории». И вот я не знаю, как быть. Я бы и согласился, да боюсь, ребята будут смеяться. Особенно девчонки!

Как ты думаешь?

Значит, ты скоро приедешь? Хорошо, если бы подгадал к нашему концерту, который мы устраиваем для жильцов. Мы его готовим уже две недели. Сначала мы не знали, с чего начать. Ведь дядя Лев сказал: концерт должен быть исключительный, за идею воевать надо!

А потом Димка придумал такое, что у нас дух захватило! В общем, он предложил организовать «зелёный концерт», чтоб все поняли: деревья сажать необходимо.

В концерте принимают участие все ребята и даже коза Розка. Димка уверен, будто у неё есть музыкальные способности, потому что когда Иза Тобольская играет на пианино свои скучные упражнения, то Розка начинает блеять не своим голосом. По-моему, она блеет просто от тоски!

А мне поручили сочинить стихотворение для концерта, и я уже вот что придумал:

«Мы не лежачие камни,И мы не позволим, чтоб камни —Одни только грязные камни! —Лежали на нашем дворе…»

Как ты думаешь, звучит? Дальше ещё не написал, что-то с рифмой не ладится. Димка говорит: «Главное — это настроение, поэты без настроения никогда не пишут», а настроение у меня есть.

Димка хочет ставить пьесу «Снегурочка» — это о дочери Деда Мороза, которая ушла к людям жить, а потом стала прыгать через костёр и растаяла. Пьеса так себе, но Димка на правах режиссёра добился, чтобы ставили именно эту пьесу. На сцене будет много зелени, так как действие происходит в основном в лесу. Главную роль Снегурочки почему-то дали Изе, хотя она чёрная, как галка. Я требовал, чтобы эту роль отдали Дусе: у неё волосы русые и лицо розовое — облупилось на солнце. Я уверен, что Снегурочка очень на неё похожа. Но Димка упёрся, и теперь Снегурочка будет чёрная…

В общем, приезжай, всё сам увидишь! Здорово, если бы ты приехал к концерту.

Твой сын Алик.

15 августа

Дорогой сын!

Я рад, что ты вместе со своими друзьями взялся за настоящее дело. Но хочу предупредить тебя, что белые пятна бывают не только на картах. Когда ты подрастёшь, то ты тоже будешь ликвидировать белые пятна в науке и технике, как это делают своими открытиями изобретатели, учёные и рабочие-новаторы. Но для этого надо учиться как следует. Если ты что-нибудь не усвоил — считай, что это так и останется белым пятном на всю жизнь.

Передай привет Льву Ивановичу. Я с ним согласен: чтобы выбрать профессию, надо сначала полюбить её оборотную сторону — повседневный терпеливый труд. Вот, например, геолог должен не только знать геологию, но и быть выносливым ходоком, землекопом, гидрологом, биологом, разведчиком, отлично знать географию и обладать массой других познаний. Да что говорить! Ты уже познакомился с паяльным делом и понимаешь, что оно требует от человека умения пользоваться напильником, наждачной бумагой, соляной кислотой, электричеством. Теперь можно сказать, что у тебя за плечами не только четыре класса школы, но и некоторый жизненный опыт.

Советую тебе вложить в летопись и наши письма: они многое ребятам скажут.

Поцелуй маму. Жму руку тебе и твоим друзьям. Скоро приеду.

Твой отец.

Глава 26. Мы уничтожаем Димкино белое пятно

Я показал ребятам письмо отца. Оно всем очень понравилось, а Петька сразу загорелся:

— Давайте уничтожать белые пятна, какие у кого есть!

— А откуда у нас белые пятна? — поморщился Димка. — Мы же в другой класс перешли!

— Это еще ничего не значит, — возразил Петька, — главное — как перешли. Тебе вон троечку по истории еле-еле натянули.

Димка покосился на Изу — он всегда перед ней выставляется.

— Ну и что? Я летом занимался, наверняка на четверку знаю.

— А это мы сейчас проверим, — подхватил Санька. — Неси, Василек, учебник в малиновой обложке.

Василек бросился выполнять поручение, а мы уселись вокруг Димки. Петька отыскал где-то палочку и стал ею постукивать по скамейке — точь-в-точь так стучит учительница карандашом по столу, когда сердится.

— Ну, — говорит, — Тимошенко, расскажи про Золотую орду.

— Значит, про Золотую орду… — мямлит Димка. — Ну, это такая… такая страна…

— В которой… что?

— В которой… много золота! — выпалил Димка, а сам на нас во все глаза смотрит — проверяет, не очень ли заврался.

Я даже присвистнул от возмущения.

— Ладно уж, — примирительно сказал Димка, — давайте про другое.

— Так и быть, Тимошенко, расскажи про Куликовскую битву.

— Значит, про Куликовскую? — бодро переспросил Димка. — Значит… это… Куликовская битва была очень тяжелой. Враги дрались не на жизнь, а на смерть… — Димка говорил все тише и тише и скоро совсем замолчал.

— А кто же там были враги? — учительским голосом спросил Петька.

— Кулики, — коварно шепнула Иза.

— Кулики… — как эхо, повторил Димка глупую подсказку.

Девчонки дружно захохотали, а Изка — первая.

После этого случая Димка стал повторять историю. Теперь, как только дело дойдет до ссоры, мы так и сыплем историческими названиями.

Глава 27. Как я стал козлом отпущения

Отец приехал! Гип-гип, ура! На самолёте ТУ-104 прилетел! А через два часа принесли телеграмму: «Приеду шестнадцатого обнимаю папа». То-то было смеху!

Отец подарил матери только шкуру белого медведя, а у меня подарков целый воз: лоскуток тюленьей шкуры, перья полярной совы, кусочек китового уса, несколько зеленоватых, будто мохом поросших камешков-апатитов, большущая глыба шоколада прямо из бочки — таким шоколадом питаются полярники. А ещё — полная коробка разноцветных драгоценных камней для аквариума. Если облить их водой, они становятся ещё красивей и драгоценней. Папа отдал мне блестящий геологический молоточек на длинной ручке, похожий на тот, которым мать больных по коленкам стукает — нервы проверяет. Я спрятал его подальше, чтобы мать по ошибке не взяла вместо медицинского.

Я прямо разрываюсь на части: то бегу с ребятами домой показывать подарки, то кубарем скатываюсь вниз по лестнице.

Сегодня концерт!

В нашем парадном устроили кулисы, а крыльцо превратили в сцену. Сейчас здесь стоит дым коромыслом — артисты готовятся к выступлению. Жильцы с трудом пробиваются к выходу — такая у нас толчея. Кое-кто ворчит, но мы знаем: это только так, для отвода глаз. А на самом деле всем не терпится узнать, какая будет программа. Но мы держим язык за зубами. Правда, Василёк не вытерпел, соблазнился конфетой и по секрету рассказал кому-то, что коза Розка будет выть. Этот секрет сразу облетел весь двор, и в результате Дусина бабушка заперла Розку в сарай — вообразила, что козу будут мучить и от страданий она перестанет доиться. Еле-еле мы умолили хозяйку выпустить козу из сарая, а Васильку объявили бойкот.

До концерта осталось два часа.

Всё уже готово.

Перед крыльцом расставлены разномастные табуретки и стулья, собранные со всего дома. Сцена украшена еловыми и берёзовыми ветками — это главная декорация. Иза мечется и что-то бормочет — повторяет роль. Иногда она мотает головой и стонет, как от зубной боли; это значит — забыла, что говорить дальше.

Димка вертится перед ней, как волчок.

— Иза, что ты себе портишь нервы? Артист должен быть холоден как лёд. Прибереги волнение на выход.

— Ах господи! Неужели я напутаю? О боже! — бормочет Иза.

Я не выдержал и говорю:

— Тебе место не здесь, а в церкви!

Лучше бы я не связывался, потому что Петька, как всегда, за неё вступился:

— Во-первых, она от волнения, во-вторых, что поделаешь, это пережиток прошлого, в-третьих…

«В-третьих» я не стал слушать и убежал домой. Отец и мать сидели за столом и пили чай. Наша комната выглядела совершенно чужой: я утащил для представления все стулья, туалетный столик, зеркало, настольную лампу, коврик и даже картину с осенним пейзажем. На стене остался широкий прямоугольник красивых, не выцветших на солнце обоев.