Виктор Московкин - Человек хотел добра Страница 2

Вот так прошло все лето.

Позавтракал как-то Васька — это было за несколько дней до школы, — делать нечего. Вышел на крылечко, грызет травинку, скучает.

— Хоть бы загородку починил, — крикнула мать. — У самого-то, вижу, хозяйского глаза нету.

Васька хотел ответить, что ему сейчас не до загородки, и рот открыл, да тут увидел Гришу. Бежит он, прутиком себя подхлестывает, загорелый, как головешка. И ростом будто выше стал.

Обрадовался Васька, спрашивает:

— Где ты все пропадаешь? Каникулы прошли, а мы и не виделись.

— Ведь и ты пропадаешь, — ответил Гриша. — Я заходил — не застал. Что ты все время делал?

— Что ему больше делать, — вмешалась мать. — Баклуши бил.

Васька на ее слова внимания не обратил, схватил Гришу за рукав, и помчались к реке.

— А я за лето восемнадцать трудодней заработал, — похвастался Гриша. — Ты, наверно, не меньше? Мать говорила, баклуши бил. Это что — баклуши?

Хотел Васька рассердиться, но потом решил, что Гриша и в самом деле не знает, что такое баклуши бить. Нет, думает, лучше я ему что-нибудь совру, а то смеяться будет.

— Понимаешь, баклуши… вот лен околачивают, бьют… Понял? А потом еще околачивают.

— Хорошо понял, — кивнул Гриша и добавил: — Ты молодец!

— Какой я молодец, — скромно отозвался Васька. А сам доволен: обманул Гришу.

На реке они увидели конюха Ивана Петровича, который привел поить лошадей. Чтобы лошади лучше пили, ребята стали им подсвистывать.

— Добрые хлопчики, — похвалил конюх. — Скоро в школу. Чем порадуете учителей?

— Восемнадцать трудодней заработал, — гордо сказал Гриша.

— Славно! А ты, Васятка?

Не успел Васька рта раскрыть, Гриша восторженно заявил:

— Он, Иван Петрович, баклуши бил! — и посмотрел на Ваську так, словно тот обязан был ему сказать спасибо.

— М-да! — покачал головой конюх и погнал лошадей к деревне. У Васьки уши порозовели, совестно стало.

Мальчики вышли на дорогу. Навстречу им шла почтальон — Марья Ивановна. Васька забоялся, что Гриша снова начнет рассказывать о трудоднях и баклушах, свернул в поле. Гриша пожал плечами и последовал за ним.

— Слышь, Вася, ты здорово изменился — все молчишь и молчишь. Конечно, мы теперь уже взрослые, в шестом будем учиться. Да и видят все — можем кое-что делать. Трудодни вот записывают… Ты еще не знаешь, сколько вывели тебе за ба… баклуши?.. Что с тобой, Вась?

У Васьки был такой истерзанный вид, что Гриша оторопел.

— Давай договоримся с тобой не вспоминать больше об этом…

— О чем?

— Ну, об этих самых баклушах. Забудем, ладно?

— Скромничаешь! А мне хочется всем рассказывать. Первый раз заработал! — Гриша подумал, потом тихо добавил: — Это, наверно, нехорошо — всем рассказывать. Скажут, хвастается. Я бы и рад, а не могу. Недостаток мой! Ты вот не такой: выдержанный! И правильно. Ладно, забудем… Перетерплю! Бежим к риге.

— Бежим! — обрадовался Васька. — Может, там попросят помочь или сами что сделаем.

Задача № 135

Домой после уроков Гриша Корольков и Глеб Костицын шли вместе. День был теплый, так что в пиджаках было очень жарко. В такую погоду только и говорить о рыбной ловле, грибах и ягодах. Но ребята вспомнили, как сегодня на уроке географии Грише поставили двойку. И все из-за того, что вчера пробыли на переправе — там начал, ходить новый паром. Глеб успел выучить уроки, а Грише не хватило времени…

Ох, уж это время! Вечно его не хватает!

— Понимаешь, пришел — велосипед захотелось посмотреть, показалось, что «восьмерка», — сокрушенно рассказывал Гриша. — Пока то, другое, а там спать захотелось…

— Ничего, двойку исправить можно, — успокаивал Глеб. — Только в следующий раз сядешь за уроки и сиди, не отвлекайся. Знаю я тебя…

— Что ты знаешь? — рассердился Гриша. — Я сам не хуже знаю…

И опять грустно шагали по пыльной улице.

Чтобы хоть как-то отвлечь приятеля от невеселых дум, Глеб предложил:

— Знаешь, бросай сейчас сумку — и в футбол!

— Нет уж! — отрезал Гриша. — Играть — так вдвоем, а двойки получай я один?.. Спасибо! Я сразу за уроки.

— Ладно! — согласился Глеб. — И я за уроки. Выучим, а после в футбол. Идет?

— Если так — идет.

Дома Гриша Корольков, не теряя ни минуты, разложил на столе учебники. Сначала хотел писать упражнение по русскому, но подумал, что надо лучше взяться за задачу. Задачи решать всегда труднее.

Мать позвала его обедать.

— Некогда! — отмахнулся Гриша.

— Да как так некогда! — отозвалась мать. — Ты сначала поешь, глупый. Голова яснее будет!

«Это еще неизвестно, будет ли она яснее, — подумал Гриша. — Наоборот, когда поешь, ничего делать не хочется».

Матери он сказал:

— Можешь ты мне не мешать?

— Конечно! — удивилась она и поспешно ушла на кухню.

Задача № 135 заинтересовала Гришу. В ней говорилось, что каждый месяц почтальон приносит в семью пенсию: одному пенсионеру 57 рублей 50 копеек, другому 47 рублей 50 копеек. Шестую часть общей суммы они сразу откладывают на сберегательную книжку, Спрашивается: сколько накопится денег у обоих пенсионеров за один год?

Все ясно, как пять пальцев.

Гриша сразу представил эту семью. Живут себе дедушка и бабушка и деньги на сберкнижку носят. На остальное им на все наплевать, уроков учить не надо. Неплохо!

Он взял карандаш и стал рисовать двух почтенных людей. Они шли к дому, на котором было написано: «Сберкасса».

Очень удачный получился рисунок, надо будет показать Глебу.

«А что, если!.. — От такой великолепной мысли, которая пришла ему в голову, Гриша даже привстал. — Что если бы можно было откладывать на сберкнижку лишнее время! Сколько его, свободного времени, пропадает иногда совершенно зря. А как часто не хватает в нужные минуты…

Допустим, зимой метелюга воет, на улицу нос показывать не хочется. И валяется Гриша почти весь день на диване. Сдать бы это свободное время в сберкассу, а понадобится — давай сюда обратно. Часов сто можно было накопить за зиму.

Как бы теперь эти часы пригодились! К примеру, сидишь на уроке, в окно выглянешь — сердце радуется. Все одеты по-весеннему, мальчишки из второй смены играют в волейбол. До уроков ли тут! Взял бы один часик со сберкнижки и гулял, не хватило — еще взял. После опять в школу можно».

И такое у Гриши приятное, мечтательное настроение, что даже дух захватывает. Не заметил, как мать подошла.

— Ты, Гришутка, выучишь и сам подогреешь обед, мне идти надо…

Увидела рисунок, стала рассматривать.

— Не делом ты, кажется, занимаешься, вот что! — вдруг повысила она голос.

— Как не делом? — вспылил Гриша. — Это для задачи нужно, чтобы яснее представлять. Не понимаешь, а говоришь… Никогда не даешь спокойно заниматься. Всегда так.

— Хорошо. Учи и делай все, как хочешь. Ни во что ты мать не ставишь, вот что я хочу сказать!

Она ушла. Гриша сел обедать. Пообедал, снова взял задачник. Еще раз с удовольствием прочитал условие.

«Нет, это было бы здорово — время на сберкнижке! Вызывают сегодня к карте — покажи Волго-Донской канал. Будь пятнадцать минут в запасе, поглядел бы хорошенько на карту — и в дневнике пятерка».

Гриша достал дневник и стал изучать двойку. Написана она была четко, яркими красными чернилами.

Незаметно для себя Гриша перелистал весь дневник. Утешительного мало — почти одни тройки. С сердцем отбросил дневник на диван, а там кот спал. Потревоженный кот выгнул спину, мяукнул и опять улегся как ни в чем не бывало, только глянул с укором: дескать, нехорошо с твоей стороны по пустякам тревожить, очень нехорошо.

— Еще злится, лежебока, — с упреком сказал ему Гриша. — Мне, может, тоже хотелось бы полежать, да не приходится…

Обидной показалась такая несправедливость. Подошел он к дивану и сбросил кота на пол. Проговорил рассерженно:

— Тебе хорошо. А я из-за того, что времени нет, в футбол играть отказался. Попробуй, реши задачу! Не так-то это просто.

Подошел к окну. Видит, Глеб из подъезда выбежал, с мячом. Наверно, не стал учить уроки, решил сначала наиграться досыта.

«Да! Будь у меня часиков двадцать в запасе, — размышлял Гриша, — поехали бы мы сейчас с Глебом на пароходе. Так и быть, отдал бы ему половину сбереженного времени. Не жалко, когда у тебя на книжке еще есть».

Глеб заметил его, замахал руками, предлагая открыть окно.

— Слушай! — закричал он, когда Гриша высунулся из окна. — У тебя в ответе двести десять?..

— Триста! — после некоторого молчания выпалил Гриша. Ему было очень неприятно, что Глеб каким-то чудом уже успел решить задачу.

— Триста?! — изумился Глеб. — Тогда у тебя неправильно.

И с явным наслаждением пнул по мячу.

Непосильный диктант

— Вона, Михаил Иванович! — с удивлением усмехнулся Костя, увидев на лавочке перед домом нацарапанные ножом буквы: «Мих. Ив Крут.». Он взглянул на выцветший от дождя и солнца номер дома, вынул блокнот и сверил: дом тот самый.