Геннадий Блинов - Операция «Бременские музыканты» Страница 21

— Но я не хочу пчелу. Меня в прошлом году одна здорово саданула.

Петька начал нервничать.

— Смотрите какой — пчел боится, а хотел «Ворошиловского стрелка». Мед, наверное, есть не боишься?

Мальчишка смутился и, поколебавшись, с тяжелым вздохом протянул Петьке яйца. Добавочка затолкал их в мешочек, сложил веером бумажки и сказал:

— Тяни счастливый билет.

Девятый номер выдернул бумажку и прочел вслух: «Фига!»

Губы его скривились, и он готов был заплакать, но Петька участливо сказал:

— Не повезло? На то и лотерея.

Несчастливец побрел прочь.

За всей этой сценой наблюдала и Катька. Она приготовилась к броску, чтобы разрушить Петькину торговую точку, а самого его, может быть, немножко поцарапать, но в это время к ларьку подошли еще двое мальчишек, номера шестой и седьмой. Они топтались под деревом и не знали, какой выбрать значок.

Петька посоветовал:

— Играйте на «Олимпийскую снежинку»… Если, конечно, что-нибудь доброе принесли.

— У нас четыре ватрушки и три ржаных пряника, — ответил номер седьмой. И уточнил. — Ватрушки с повидлом. Вкусные.

Петька недовольно пробурчал:

— С повидлом… Сколько предупреждал: желательно что-нибудь посущественней. А вы целый ворох ватрушек да пряников натащили. Колбасы, случаем, нет?

— Была. Только мы ее съели, — виновато ответил номер шестой.

— Ну, ты еще ответишь за эту лотерею, — прошептала Катька, сверля Добавочку глазами. — Какой позор для отряда! Какой позор!

Алька посоветовал при деревенских не поднимать шума, а рассчитаться с Петькой наедине, в своем кругу. Председатель согласилась.

В ограде отряд увидел пустую кастрюлю с пригоревшей по краям кашей.

— Надо же столько одному слопать. И как только в него влезло? — удивился Севка.

Яшка понюхал кастрюлю и предположил:

— Наверное, какой-нибудь бишбармак варил. Пахнет непонятно.

О возвращении отряда Петька узнал от деревенских мальчишек. Он сразу же свернул свою лотерею.

— Братцы, промашка у меня вышла, — как можно бодрее сказал он, входя в класс, где сидели ребята.

«Лесные братья» молчали — пусть поймет, что они не хотят иметь ничего общего с мошенником.

— Зря дуетесь, — добавил Петька, — Ну, не получилось у меня обеда, но я же старался. Придется есть ватрушки, пряники и сырые яйца.

— Сырые яйца? — угрожающе повторил Алька. — Ватрушки-шанежки? А сам целую кастрюлю супа слопал.

— Не лопал я, — испуганно сказал Петька. — Ну, хотите, я сейчас мигом яички сварю. Пять минут — и готово…

— Мы тебе покажем яички — пристращал Игорь.

— Ну, что-нибудь посущественней соображу, — пятясь к выходу пообещал повар. — Вы кулакам волю-то не давайте — не музыканты…

Решение незадачливый повар принял неожиданно для себя. У него остался один-единственный выход: найти колхозного кладовщика, честно во всем признаться и попросить каких-нибудь продуктов, чтобы накормить ребят.

Петька поднялся по ступенькам конторского крыльца и толкнул дверь, она не поддалась. И только тогда он увидел замок. Петька припустил к амбару, в котором хранились продукты, но и там на двери висел замок. Петька тяжело вздохнул. Теперь у него не оставалось никаких надежд примириться с мальчишками. Конечно, вареные яйца и ватрушки они назло не станут есть. Мальчишкам подавай что-нибудь горяченькое. Петька глотнул слюнку.

Он обреченно подумал, что в школу, пожалуй, ему возвращаться не стоит. Может, взять и податься в город на попутной машине? Вот только жаль сундучка со значками. Но пуще всего не хочется расставаться с мальчишками: все-таки они хорошие пацаны. А Петька умел ценить дружбу.

Где-то рядом громко, как очумелый, закукарекал петух и вывел повара из оцепенения. Петька посмотрел на полянку и увидел кур, около которых пританцовывал горлопан петух. Несколько кур отделились от своих подружек и засеменили к курятнику. К тому самому заброшенному курятнику, в котором совсем недавно томились «Лесные братья». Петька Добавочка хитро ухмыльнулся и зачем-то на цыпочках последовал за курицами.

Дверь курятника была распахнута. Петька огляделся по сторонам, шмыгнул в темноту и скрипнул дверью, прикрывая ее за собой. Куры забеспокоились. Петька приготовился к прыжку и заворковал:

— Цып, цып, цып…

Курицы приостановились, недоверчиво оглядываясь на Петьку. Тот вытянул перед собой руки и бросился на добычу, но просчитался. Куры захлопали крыльями, взметнулись. Петька поднялся с пола. На ладони налип пух, и Добавочка вытер их о штанины.

Куры, перелетая с насеста на насест, подняли шум. Охотник схватился за голову и, морщась будто от зубной боли, вполголоса крикнул:

— Чертовы куклы!

Он уже понял, что из его затеи ничего не выйдет, я хотел выскочить наружу. Но в это время в глаза ударил свет, и в проеме двери он увидел Маняшку.

— Мальчик, ты что делаешь? — спросила она. — Ты зачем пугаешь кур?

Петька смутился.

— Я… Я… хотел здесь почистить, — пролепетал Добавочка…

Маняшка кивнула.

— Вы нам хорошо помогаете, — сказала она. — И на утиной ферме, и на капусте.

Петька вышел на улицу, пряча глаза от наивной девчонки, которая, не подозревая его в недавних намерениях, пригласила:

— Хочешь, сходим на утиную ферму? Вот где красотища… Там, может, триста, может, пятьсот» уток…

Петьке теперь все равно. В школу он больше не торопился. Да и не лишне, конечно, посмотреть на эту таинственную утячью ферму.

— А там людей много? — на всякий случай спросил Петька, потому что ему не очень хотелось встречаться с Васькой.

— Сейчас ушли. И Васька, и вожатая Клара Сергеевна, и все-все…

«Самый подходящий момент побывать около этого утячьего гнезда, — подумал Петька. — Потом пацанам все расскажу. Может, зря мы и рвались туда, может, там и интересного ничего нет… Расскажу, и пацаны, может, простят меня».

Около своего дома Маняшка остановилась.

— Я сейчас, — сказала она.

Вернулась девчонка надутая, с зареванным лицом.

— Вот, — сунула она Петьке, большой мякиш хлеба. — А меня мама не пускает…

Дорогу к утячьей ферме Петька приблизительно знал с Маняшкиных слов. Ферма совсем рядом, за березовой рощей, на берегу озера… Он вышел из деревни и неторопливо зашагал по проселочной дороге. Грустно было Петьке. Он незаметно проглотил душистый мякиш: и голод стал мучить еще сильнее.

Он миновал березовый перелесок и вышел на луговину, там и сям заросшую тальником. Приглядевшись, Петька заметил неподалеку плетеный навес, покрытое лопухами лилий и ряской озерце. Только загадочных уток он так и не увидел. Зато услышал пронзительный свист и съежился, затаившись за кустом. Теперь свист повторился в другом, потом — в третьем месте. Петька на всякий случай присел в траву.

— Колян! Ты тревогу поднял? — донеслось до него. — Опять ворона?

— Хуже. Какой-то вроде подозрительный промелькнул и сразу скрылся, — ответил Колян.

— Может, Васька нашу бдительность проверяет? Или тебе почудилось…

— Не-е, — неуверенно протянул Колян. — Подозрительный…

— Тогда давай пульнем по кустам из рогаток, — предложил товарищ Коляна.

Петька лег на землю, боясь пошевельнуться. Хватит с него приключений. И зачем только он потащился в это Утячье гнездо? Нужно-то оно ему…

По кусту забарабанили мелкие камешки — стреляли из рогаток.

— Почудилось, — твердо решил товарищ Коляна. — Побереги пули. Может, вороны нагрянут…

Колян сопел где-то совсем неподалеку от Петьки.

— Не почудилось. Подозрительный. Васька что говорил: вороны-воронами, а от лесных бродяг и музыкантов беречь утят особо…

Петьке показалось, что Колян вот-вот наступит на него. И Добавочка не выдержал, пополз, осторожно раздвигая высокую траву. Под ним что-то зачмокало, одна рука сорвалась с кочки и погрузилась в теплое месиво. Петька сделал отчаянный рывок и почти по пояс очутился в воде, сплошь покрытой болотной ряской.

— Говорил, не почудилось! — услышал он над собой торжествующий голос Коляна. — А ну, поднимайся!

Над Петькой стояли трое мальчишек. Добавочка смахнул с лица скользкую зелень и встал, по колено увязнув в тине.

— На утят охотился? — ехидно спросил товарищ Коляна. Петька затряс головой, разбрызгивая вокруг ржавую болотную воду.

— Темни, — усмехнулся Колян. — Смотрите, все штаны в перьях. Признавайся, сколько утят задавил?

— Не давил. Я их даже не видел.

— Поведем к Ваське. Он разберется…

Петьку конвоировали двое. Третий, Колян, остался охранять лагерь.

— По-моему, этот утятник из музыкантов, — сказал один из охранников. — Который на заслонке играл…

— Кажись, тот чуток потолще был, — возразил другой…