Владимир Листов - Чекисты рассказывают... Страница 23

Доктор, конечно, не узнал его. Да и где ему вспомнить одного из многих тысяч людей, которых за эти годы приходилось осматривать, лечить.

Ходжа Али подумал и о том, что прошло почти восемнадцать лет, врач давно мог уйти из Чека. Надо проверить. Если он еще работает там, тогда ясно, что из себя представляет Сергеев. Ходжа Али был поглощен этими думами. И ему не пришло в голову, что он и на сей раз попал в поле зрения своих старых знакомых. От самого дома Сергеева за ним осторожно шли два человека.

Ходжа Али свернул на набережную. Вот там, чуть дальше, в одноэтажном здании была его контора, сейчас на ее дверях висит табличка: «Домоуправление». Опять нахлынули воспоминания, как он был счастлив тогда. А какая шла торговля! От покупателей не было отбоя. Страна нуждалась в продовольствии. Единственно, что удручало Ходжу Али тогда, — что он не может организовать доставку из Ирана в несколько раз больше фруктов. Не хватало транспорта. Лодки приходили загруженными до предела. Это были приятные минуты. Ему представилась пристань с ее шумом, сутолокой. Там пришвартовывались лодки с фруктами, овощами из приморских районов Азербайджана, из Ирана, из Туркмении. Настолько он ушел в воспоминания, что ему даже почувствовался терпкий запах, стоявший там, — смесь запаха дыни и лука. Да что говорить, жизнь тогда была интересной. Ходжа Али каждый раз на пристани предвкушал, как он эти ящики с иранским изюмом, финиками моментально обратит в советские деньги, а на них купит золото, доллары. Его сундучок уже был почти полон. Этих ценностей хватит на то, чтобы открыть в Тегеране хороший магазин, какой — он еще не решил, и тогда, слава аллаху, он заживет в свое удовольствие. И вдруг все надежды рухнули. Его богатства попали в руки чекистов. И что он сделал? Подумаешь, нарушал советские законы. Скупал валюту и золотые десятки царской чеканки и хотел отправить их за границу. Какое же это преступление — просто торговля. И много лет не проходившая злоба с новой силой охватила купца.

Сергеев встретил врача очень взволнованный. Он еще не успел доложить Кулиеву по телефону о появлении Ходжи Али. Наконец врач закончил обследование.

— Нужен отдых, полный покой, хотя бы на неделю, — сказал он.

Яков усмехнулся.

— Сейчас нет такой возможности.

— Отдыхать будем в могиле, сказал бы Сергей Владимирович, которому я так настойчиво рекомендую отдых. С сердцем не все в порядке у него, — сказал врач, собираясь уходить.

Только он вышел, Яков позвонил Кулиеву. Они условились встретиться на квартире Мехти Джафаровича.

Кулиев был удивлен рассказом о появлении Ходжи Али и о задании, которое он привез.

— Я слышал о Мирзе Ашрафи, — сказал Кулиев, — это антифашист, противник сближения Ирана с гитлеровской Германией. Наверно, он крепко мешает немцам, поэтому они решили убрать его.

— Это с одной стороны; с другой — такое убийство может отразиться на отношениях Ирана с СССР, что очень нужно сейчас немцам. И наконец, это хорошая проверка меня. Здесь уж Шёнгаузен и Геккерт наверняка будут знать, выполнил я их задание или нет.

— Верно, — задумчиво произнес Кулиев.

— Кандидатура Бывалого для этого им представляется самой подходящей. Он крупный громила, имеет связи среди московских уголовников, часто бывал в Москве, хорошо знает город.

XVIII

Сергей Владимирович и Кулиев выбрали один из выходных дней, чтобы спокойно, без помех, обсудить, как быть с Ходжой Али и с заданием Шёнгаузена, которое привез старик. Когда Мехти вошел в кабинет Сергея Владимировича, тот переодевался в комнате для отдыха. В Баку в связи с жаркой погодой было принято переодеваться на службе в блузы из сатина, так как пробыть целый день в сорочке с галстуком или в кителе было очень трудно.

Проговорили два часа, но так и не пришли к окончательному решению.

— Добро. Давайте, Мехти Джафарович, остановимся пока на том, что предлагаете вы и Сергеев. Но это еще не самый лучший вариант. Шёнгаузен не глуп, это надо иметь в виду. Хотя англичане и говорят: «У каждого в рукаве сидит дурак», рассчитывать на это не стоит. А как чувствует себя Яков Васильевич?

— Неважно, Сергей Владимирович.

— А не пробовали ли вы прощупать Сергеева насчет нашей наметки ввести к немцам вместо него другого человека, а его отправить лечиться? Не можем же мы сознательно ставить на карту здоровье, а может быть, жизнь Сергеева.

— Пробовал, но говорить на эту тему с ним бесполезно, только напрасно будем расстраивать его.

— Тогда надо хоть обеспечить хорошее лечение.

— Мы это делаем. Мне кажется, что улучшению состояния Якова Васильевича значительно способствовал бы приезд сюда девушки, работающей в торгпредстве в Тегеране, которую он любит. Помните, я рассказывал о ней.

— Надо помочь в этом деле.

— Я предпринял кое-что.

— Ну что ж, тогда до завтра.

Мехти собрал документы в папку и, попрощавшись, вышел из кабинета.

XIX

Вечером на следующий день Кулиев позвонил по телефону Сергееву:

— Яков, наш план одобрен. Выявилось новое обстоятельство. Твой старый знакомый живет у крупного валютчика и принимает участие в скупке долларов и золотых изделий. Я думаю это использовать. Сейчас арестуем его.

— Я дам телеграмму.

...От Бывалого стало известно, что в Баку появился купец Ходжа Али и что за участие в скупке золота он арестован милицией. Что известно Ходже Али обо мне? Не может ли это привести к провалу?

Яков надеялся, что версии об аресте Ходжи Али за скупку золота немцы поверят, зная жадность своего подручного. Они поймут, что Ходжа Али еще не был у Сергеева и не передал ему задания.

Был поздний вечер. Спрятав рацию в тайнике, Яков уже собрался лечь спать. В это время резко затрещал звонок. Только он повернул ключ, как дверь распахнулась и, оттолкнув его, в прихожую ворвался Ходжа Али. Его нельзя было узнать. Всегда такой вежливый, с льстивой улыбкой на лице, теперь он был разъярен, как зверь. Румянец исчез, лицо бледное, глаза метали искры.

— Исчадие ада, наконец я разобрался в тебе. Хотел меня отправить в свое НКВД. Не бывать этому!

Яков вошел в комнату, а вслед за ним Ходжа Али с пистолетом в руке.

— Аллах помог мне. Выходя от тебя, я встретил доктора. Он мой старый знакомый, работник НКВД. Чекист лечит чекиста. Но аллах опять не оставил своего нукера. Я был во дворе, когда твои друзья пришли арестовать меня. Я сумел уйти от злодеев. Теперь уж нет сомнений, кто ты. Так умри же!

Яков кинулся на Ходжу Али, раздался выстрел, Яков зажал руку Ходжи Али, как в тисках. Тот выронил револьвер и, взвыв от боли, опустился на корточки.

Вдруг Яков почувствовал, что его охватывает слабость, вот-вот он выпустит руку Ходжи Али и упадет на пол. «Ранен», — мелькнуло в голове. Но в этот момент его кто-то поддержал. Он обернулся и узнал Мехти Кулиева. Двое его сотрудников скрутили Ходжу Али. Но тот и не думал сопротивляться. Вся его прыть моментально исчезла.

Как сквозь сон, слышал Яков рассказ о том, что Ходжа Али, случайно заметив чекистов, опередил их и успел ускользнуть. Яков улыбнулся через силу и впал в беспамятство.

На следующий день на его квартире Кулиев принял ответную телеграмму Шёнгаузена:

Поручите Бывалому, используя свои связи среди уголовников, ликвидировать Ходжу Али в тюрьме. Не медлите. Перед расходами не останавливайтесь. Дайте Бывалому одну ампулу. Разбить ее в пищу Ходжи Али самый лучший способ. Бывалый и его друзья имеют такой опыт. Исполнение доложите.

— Обязательно доложим, — прошептал Кулиев, пряча рацию.

Очнулся Яков в больнице. Как сказали врачи, рана была не опасной, но для того чтобы она зажила, потребуется не мало хлопот и времени. Перспектива была довольно мрачной: приедет Лида, а он лежит в больнице.

В середине дня в палату заглянула сестра.

— Послушайте радио. Интересное сообщение, — сказала она. Яков приложил к уху наушник радиотрансляционной сети. Донеслись четкие слова диктора. Передавали ноту Иранскому правительству.

... Советское Правительство, руководствуясь чувством дружбы к иранскому народу и уважением к суверенитету Ирана, всегда и неизменно осуществляло политику укрепления дружественных отношений между СССР и Ираном и всемерного содействия процветанию иранского государства...

Яков с интересом вслушивался в слова поты.

... Однако, за последнее время и, особенно, с начала вероломного нападения на СССР гитлеровской Германии, — читал диктор, — враждебная СССР и Ирану деятельность фашистско-германских заговорщических групп на территории Ирана приняла угрожающий характер. Пробравшиеся на важные официальные посты более чем в 50 иранских учреждениях германские агенты всячески стараются вызвать в Иране беспорядки и смуту, нарушить мирную жизнь иранского народа, восстановить Иран против СССР, вовлечь его в войну с СССР.