Тимоте де Фомбель - На волосок от гибели Страница 24

— Мы дома, — произнес он уверенно. — На Нижних Ветвях.

Через час они пришли на ферму Сельдор.

Теперь, направляясь к мельнице, Тоби не торопился. Долгожданные Нижние Ветви заставили его забыть об усталости. При его приближении тля разбегалась в стороны. Ему пришлось обойти муху, откладывающую яйца. Он шел, полной грудью вдыхая влажный воздух родных болот. В последние дни ему не раз казалось, что он их больше никогда не увидит. И сейчас, пробираясь в зарослях и глядя на зеленые замшелые бугры коры и бегущие по трещинам ручьи, он наслаждался. Тоби даже позволил себе вспомнить родителей. При мысли о них у него сжалось сердце. Он тяжело вздохнул.

Сим и Майя остались на Вершине, их связали и бросили в темницу. Удастся ли им когда-нибудь спуститься на Нижние Ветви?

Удастся! Тоби верил в это всей душой. Он попытался мысленно передать им весточку о себе:

— У меня все хорошо. Жду вас с нетерпением.

Словно отправил по воздуху прозрачную открытку. Тоби мечтал, чтобы теплый ветер отнес им его слова или пусть они поднимутся на Вершину вместе с первичным соком.

В это время в мрачной зловонной темнице высокий пожилой человек обернулся к своей жене. Он очень исхудал и осунулся, но сидел на заплесневелом полене не горбясь. И разорванную рубашку он аккуратно застегнул на все пуговицы. В коридоре возле решетки, не допив кружку мохового пива, вовсю храпел надзиратель. Женщина в замызганном платье сложила тонкие руки на коленях. Она не плакала: в сухих воспаленных глазах не осталось слез.

Пожилой человек ласково произнес:

— Майя, красавица моя…

Словно накинул ей на озябшие плечи теплую шаль. Она молчала.

— Майя, любимая, я чувствую, что с нашим сыном все в порядке. Сим Лолнесс с нежностью обнял жену.

Он широко улыбался.

15

На мельнице

При виде Тоби госпожа Ольмек вскочила на стул и завизжала.

Странная манера приветствовать гостей, тем более когда пришел усталый и голодный тринадцатилетний сын давних знакомых.

Тоби добрался до мельницы около десяти часов утра. Он думал, что застанет всю семью дома — ведь после дождя листья для помола не собирают: из мокрых листьев получится грязь, а не мука для пышного хлеба и пирогов. Но кроме госпожи Ольмек, возившейся на кухне, дома никого не было. Она как раз мыла губкой тележку для сбора листьев — серый ящик на колесах с крышкой и отверстием для сбрасывания листьев в подпол.

В конце концов визг прекратился.

— Как… как… как ты здесь очутился? — пролепетала она дрожащими губами.

Тоби утомленно провел ладонью по лицу.

— Мне жаль, что я напугал вас, госпожа Ольмек. Я вынужден попросить о помощи.

— Даже не знаю… Мужа нет дома… Я… Что тебе нужно, голубчик?

— А где же ваш сын? Он тоже ушел?

Госпожа Ольмек слезла со стула.

— Лекс отправился в путь рано утром, вернется завтра. Пошел за яйцами кошенили к Нижней Границе.

Услышав о Границе и кошенили, Тоби вздрогнул.

— К Нижней Границе?

— Ну да, к Границе с Облезлыми…

— Понятно…

— К Ли. К Элизе и ее матери.

— Понятно, — повторил Тоби.

— Нужно сделать запасы на зиму. В этом году кошенили отложили много яиц. А скажи-ка ты мне…

— Они здоровы?

— Кто? Кошенили, что ли?

— Нет, Элиза Ли и ее мама.

— Не знаю. Наверное. Чего им сделается.

Тоби вздохнул с облегчением.

— Ты-то зачем к нам пожаловал? — госпожа Ольмек склонилась над мальчиком.

Он не ответил. Ему страстно хотелось выбежать вон и опрометью броситься к Элизе. Однако ноги не держали его, глаза слипались.

Хозяйка подвинула ему стул. Но Тоби не сел, а только облокотился на спинку. Накопившаяся усталость внезапно навалилась на него тяжким грузом. Госпожа Ольмек заговорила вновь:

— Я-то думала, ты на Вершине. О вас, Лолнессах, ходили разные слухи… Говорят, не все у вас вышло гладко.

— Мне нужно передохнуть. Я только заночую у вас, а потом уйду.

— Да… Не очень-то нам это кстати… Ведь у нас, голубчик, на всех только две кровати.

Если бы Тоби не был таким измученным, он бы сообразил, что кровать Лекса свободна, и, скорее всего, хозяйка отказывает ему в гостеприимстве по совершенно другой причине. Но он простодушно ответил:

— Что вы, кровать мне совсем не нужна. Я спрячусь у вас в подполе.

— Но…

— Прошу вас! Умоляю. Я так…

Он чуть не упал и крепче ухватился за спинку стула.

— Я так устал…

Госпожа Ольмек сдвинула тележку для листьев, и под ней обнаружился люк. Ни слова не говоря, хозяйка откинула крышку. Тоби начал спускаться и напоследок попросил ее:

— Поставьте тележку снова поверх люка. И никому не говорите, что я здесь. Пожалуйста!

Мальчик проникновенно посмотрел на нее большими выцветшими глазами и прошептал:

— Спасибо.

Крышка закрылась. Он слышал, как хозяйка подкатила тележку на прежнее место. Ноздри ему щекотал приятный запах муки из листьев. Он вспомнил, как мама пекла хлеб, а потом нарезала его толстыми ломтями и намазывала маслом.

Еще одна хлебная крошка, и он уже сладко спал.

Проснувшись, Тоби понятия не имел, который теперь час. Сквозь сон ему слышались гневные крики где-то там, наверху. Похоже, хозяева крупно ссорились: господин Ольмек, вернувшись, всерьез рассердился на жену. Но мальчик решил, что все это ему приснилось, поскольку сейчас в доме было тихо и спокойно.

Тоби потянулся и зевнул. Нащупал в темноте принесенный из Сельдора узел и принялся уплетать за обе щеки. Только Ассельдоры умели так вкусно готовить и каждый раз, не скупясь, давали ему с собой еду «на дорожку»: хрустящие слоеные пирожные, жареных блошек, пироги с саранчой, которые своим совершенством умилили бы до слез даже пострадавшую саранчу.

Тоби раскаивался, что при нападении паука не дал никакой клятвы.

Обед доставил ему несравненное удовольствие, и теперь он поклялся, что непременно научится стряпать.

Загрохотали колеса тележки. Крышка люка скрипнула, открываясь. Внутрь заглянул господин Ольмек. Он приторно улыбался и говорил очень ласково:

— Как ты там, парнишка? Люсель сказала, что позволила тебе отдохнуть у нас. Я не против, живи сколько хочешь. Ты не проголодался?

— Спасибо, господин Ольмек. Я взял с собой достаточно.

— Ну и славно, — кивнул господин Ольмек. — Отлично!

Он закрыл крышку люка, но вскоре откинул ее вновь.

— Через часок мы с Люсель пойдем за листьями, пока не стемнело. Как только вернемся, накормим тебя горячей похлебкой.

Крышка захлопнулась. Тележка заскрежетала. Тоби остался один в темном подполе.

Минут сорок спустя Ольмеки надели рабочие блузы, подпоясались, взяли серпы. Сдвинули тележку и трижды легонько постучали по крышке люка. Тоби отозвался, но его голос прозвучал как-то глухо.

— Мы скоро вернемся, — сказал господин Ольмек.

Они вышли во двор.

Впереди шла госпожа Ольмек, за ней, толкая перед собой тележку, следовал ее муж. Вокруг мельницы был небольшой садик, а за ним кора вздымалась уступом.

Возле уступа их ждал отряд из пятнадцати человек.

У мельника с женой от страха подкашивались ноги. Госпожа Ольмек обернулась к мужу, тот направился к людям в кожаных плащах и черных шляпах.

— Ну? — грубо спросил один из них.

— Все как договаривались… Я… — пролепетал господин Ольмек.

— Мальчишка в подполе, — подсказала его супруга.

Человек в плаще потер руки со злобной радостью. На Ольмеков он и не взглянул. Госпожа Ольмек выступила вперед.

— А как же награда? Когда нам дадут миллион?

Ответом ей послужил дружный гогот, словно она сморозила невесть какую глупость. Вскоре отряд окружил дом и мельницу.

Чета Ольмеков с тележкой двинулась прочь. У обоих на лбу крупными каплями выступил пот, лица исказились от страха и разочарования.

— Что мы натворили, Люсель?! — ужасался господин Ольмек. — Что мы натворили…

Джо Мич отправил в погоню своих лучших людей — иными словами, худших подонков, отъявленных негодяев. Пятнадцать на редкость усердных, изрядно натасканных мерзавцев оцепили дом: караульного поставили возле каждой двери, каждого окошка, один даже взобрался на застывшие крылья мельницы. Легконоги, как балерины в пачках, вооружены до зубов, как разбойники.

Джо Мич не прогадал. Добыча от них не уйдет. Дверь в одну секунду сожгли огнеметом. Четверо ворвались внутрь с арбалетами наизготовку, мгновенно обнаружили люк и встали вокруг него. Пятый приблизился к крышке. Остальные были снаружи, сторожили входы и выходы.

От удара дубины крышка разлетелась в щепки. Арбалетчики прицелились. Но из темноты не доносилось ни звука. Наверное, мальчишка уснул. Они захватили его врасплох!