Алексей Кирносов - Свидание с морем Страница 24

Неподалёку от него проплыла Лариса — настоящим кролем, почти не брызгаясь, красиво и быстро. Она исчезла впереди.

Опуская лицо в воду, Игорь раскрывал глаза. Сперва, пока было мелко, внизу светилось дно. Видны были очертания камней и тёмные пятна зарослей тины. Потом дно исчезло. Ничего, кроме непроглядной тьмы и случайных, быстро пропадающих огоньков, не было под ним. И волны стали побольше, вздымали его вверх, опускали вниз, иногда захлёстывая рот и нос. Сердце заныло, ощущая опасность. Захотелось вернуться, ведь он и так уже много проплыл, а до самых камней доплывать не обязательно, он ни с кем не уговаривался, всё равно на камни трудно вскарабкиваться даже днём, они шершавые и ноздреватые, выщербленные волнами, а по поясу обросли скользкой противной тиной. В этой тине живут разные морские обитатели и вполне может жить какой-нибудь морской чёрт. Уколет своим ядовитым шипом, потом ногу отрезать придётся...

Игорь вспомнил плакат с изображениями ядовитых морских животных, вывешенный на стене ангара. Стало ему страшновато.

Кто-то прикоснулся к ноге, и нога дёрнулась. Медуза мазнула его по лицу своей мантией. Хорошо, что маленькая и ещё не жгучая. За кого-то задела рука. И он совсем решил повернуть к берегу. Чтобы отдохнуть, лёг на спину и раскинул руки. Увидел звёзды. Падающая звезда прочертила светлый штрих и погасла. Чуть заметный светлячок медленно плыл между звёздами.

«Спутник», — подумал Игорь. И ещё подумал: надо доплыть до камней, мало ли, что ни с кем не уговаривался, с собой же уговорился, что доплывёт.

Перевернулся на живот, вгляделся и увидел камни совсем близко. Поплыл дальше. Ткнулся рукой в поверхность камня, обросшую мягкой и тёплой тиной. Сейчас тина не показалась ему такой противной, как днём. Цепляясь за выступы, осторожно ставя ноги в ямки, Игорь выбрался наверх.

Распрямился и увидел сидящую Ларису.

— Плаваешь, как медуза несамоходная, — сказала Лариса. — Едва дождалась, хотела уже обратно плыть.

— Откуда ты знала, что я сюда плыву?

— Глупый. Я не знала, а хотела. Вот ты и приплыл. Сядь рядом, закрой от ветра, я замёрзла. В воде тепло, а здесь пробирает.

Игорь сел рядом.

Она обвила его руками, неправдоподобно сильными и гибкими. Уткнулась лицом ему в шею. Он прижался губами к её плечу, и так они сидели долго. Он думал только: «Я люблю». И больше ничего не думал. И мог бы сидеть так всю жизнь.

Со стороны берега донёсся слабый свист.

— Ищут, — шепнула Лариса.

— Пускай, — пробормотал он ей в плечо.

— Нам «пускай», а люди волнуются.

Свист раздался ещё раз, двойной, будто свистели двое сразу.

— Смотри, как Дунин умеет, — тихо засмеялась Лариса. — Поплыли, да?

— Я сейчас не могу плыть, — сказал Игорь. — Весь как варёный, никаких сил.

— Разве мальчик может такое говорить девочке? Плывём!

И она соскользнула в воду.

Лариса щадила его самолюбие, плыла рядышком, не обгоняла.

Держась за руки, выбежали из морской пены.

Игорь замер. Захотелось обратно в море, потому что у костра сидели кроме Дунина со Светой Марина Алексеевна и Захар Кондратьевич. Они доедали мидии с рисом. Дунин и Света ели арбуз.

На Игоря с Ларисой никто не смотрел.

— Может, обратно? — сказал Игорь.

— Трусишка, — шепнула Лариса. — Иди и ничего не бойся, будто так и надо. Только не забудь накинуть на меня полотенце, когда подойдём.

— Хорошо, что напомнила, я бы забыл.

Подойдя к костру, Игорь поднял полотенце и накинул его на плечи Ларисе.

— Здравствуйте! Ой, какая радость! Море — просто чудо! — затараторила Лариса. — Никак не заставить себя из него вылезти!

В их сторону повернулись удивлённые лица.

— Ну и не надо было заставлять, — сказала Марина Алексеевна. — Купались бы себе до утра, раз там такое чудо. А мы бы уж ладно, как-нибудь пережили. Дина Ере-меевна близко, сделала бы нам уколы от сердца.

— Простите, Мариночка Алексеевна, вы же у нас такая добрая, такая хорошая!.. — Лариса присела около начальницы и потёрлась щекой о её голову. — Вы же знаете, как я плаваю, разве я могу утонуть?! Марина Алексеевна ткнула пальцем в Игоря:

— Как ты плаваешь, я знаю, а как плавает это сокровище, мне пока не известно.

Лариса вернулась к Игорю и о его голову тоже потёрлась щекой:

— Это сокровище вполне прилично плавает.

— Оботри его, оно дрожит, — сказала Марина Алексеевна, — не хватает, чтобы оно ещё простудилось... Подумать только! Собрался коллектив всего четыре человека — и тут умудрился оторваться. Да ещё девочку утащил.

— Неизвестно, кто кого утащил, — сказала Лариса. — Может...

— Ладно, всё знаю, — остановила её начальница. — Оденьтесь. Терпеть не могу простуженных, сопливых детей... Как с вами хорошо, ребятки! Ты молодец, Боря, что так придумал. Но почему мало угощения?

— А где я возьму? Мы в ангаре не держим, из столовой свои ужины тащить неприлично. В магазин ходить на гору запрещается.

— Какой ты у нас хороший, какой послушный, — посмеялась начальница. — Захар, вот тебе ключ. Сходи ко мне в домик, загляни в холодильник. Может, там что-нибудь вкусное отыщется. Всё забирай. И захвати пачку чая, мы тут пока водички нагреем. Кутить так кутить.

— Исполняю.

Захар Кондратьевич положил в карман ключ и ушёл.

Дунин вычистил котелок песком, набрал пресной воды и повесил над костром. Потом побежал за посудой. Чувствуя себя при Марине Алексеевне очень неловко, Игорь решил пойти пособирать по берегу топливо. Набрал большую охапку сухих веток, щепок, обломков досок, чурбачков и колобашек, принёс к костру.

Марина Алексеевна что-то рассказывала, девчонки, как им и полагается, ахали, взвизгивали и смеялись.

Пришёл Захар Кондратьевич.

Сперва достал из сумки и расстелил скатерть.

Выложил на неё груши и виноград.

Сыр, хлеб и копчёную рыбу.

Три громадных персика.

Пачку чая.

И наконец, картонную коробку с пирожными.

Борис принёс тарелки, стаканы, ложки и вилки.

Заварили чай, честно поделили персики, и началось пирование.

Обо всём говорили, пели песни.

Игорю показалось, что Марина Алексеевна и Захар Кондратьевич никакие не начальники и не воспитатели, а такие же, как и они, пионеры, только по неизвестной причине выглядящие взрослыми. Борис говорил отцу «ты», и он, забывшись, один раз сказал Захару Кондратьевичу «ты», но тут же опомнился, прикусил язык попросил прощения.

— Ладно, — махнул рукой Захар Кондратьевич, — расти скорее, через десяток лет будем на «ты».

Лариса опять придвинулась близко, шепнула на ухо:

— А мидии с рисом всё-таки вкуснее, да?

— Вкуснее, — согласился он.

— Будешь их помнить?

— Всю жизнь.

— И я.

Переглянувшись с начальницей, Захар Кондратьевич сказал:

— Ребятишки, двенадцать часов ночи. Пора, наверное, спать.

— Ты же обещал хоть всю ночь! — заныл Дунин. И зевнул во весь рот.

Все засмеялись.

— Идите, идите, — сказал Захар Кондратьевич.

Глава пятнадцатая

Вечером в пятницу Игорь писал маме очередной отчёт о жизни.

«...Сегодня мы ходили в поход на Спящую Красавицу. Вышли сразу после завтрака, девочки взяли с собой продукты на обед. Долго шли по берегу моря, а потом вверх, и всё лесом. Когда поднялись до половины горы, все очень захотели пить и удивились, что вожатый не напомнил, чтобы взять с собой воды. Андрей Геннадиевич сказал: «Ищите источник, а то все погибнем от жажды». А как его искать, не сказал. Все стали искать. Я подумал: где вода, там лес гуще. Стал искать самый густой лес, забрался в непроходимые заросли, вышел на полянку и увидел каменную загородку, а в середине выбивается вода и течёт ручейком в неизвестном направлении. Я громко закричал, все прибежали и стали пить. Вожатый меня похвалил. Мы забрались на самую вершину Спящей Красавицы. Она плоская, как стол. Видно море и весь Крым до самой Ялты. Андрей Геннадиевич разрешил нам кричать и радоваться. Насмотревшись, мы пошли в поход обратно. Андрей Геннадиевич интересно рассказывал про деревья и кусты, какие плодовые, а какие просто. Он сказал, что в лесу живут зайцы, олени и кабаны. Мы ни одного зверя не встретили. А птицы летали. Снова пришли к источнику и сели отдыхать. Девочки сделали бутерброды, мы пообедали и попили воды из источника. Командир отряда Вова Заботин предложил назвать источник имени меня, но Андрей Геннадиевич сказал, что он уже называется Татарский. Ну и правильно, Татарский — лучше. В нём очень вкусная вода, Андрей Геннадиевич сказал, что она минеральная и полезна от внутренних органов. Домой вернулись только к полднику, и почему-то многие совсем не устали. Я пошёл в кружок «Природа и фантазия» и доделал свою танцовщицу. Иван Иванович сказал, что её осталось только отполировать...»

— Да, вещь основательная, — ответил Иван Иванович на вопрошающий взгляд автора. — Больше резцом не прикасайся. Сегодня намажь олифой, а завтра, когда хорошо просохнет, отполируй щёточкой, потом войлоком, потом суконкой и под конец бархатом. Будь другом, напиши сейчас объявление, пока руки чистые.