Тэцуко Куроянаги - Тотто-тян, маленькая девочка у окна Страница 25

Песня кончилась, и солдаты зааплодировали. Учитель­ница довольно улыбнулась и сказала:

– Ну, а теперь… Теперь давайте дружно про лошадь и жеребеночка! Три-четыре! – и снова замахала ру­ками.

Тотто-тян, как вы догадываетесь, не знала и этого. Когда кончили петь «Лошадь с жеребенком», солдат, си­девший с ней рядом, погладил ее по головке и ска­зал:

– А ты ведь не пела…

Тотто-тян смутилась: действительно, пришла проведать раненых, а сама не спела ни одной песенки. Она вскочила на ноги, встала рядышком с койкой, на которую было села, и, собравшись с духом, объявила:

– Ну ладно, теперь я спою вам то, что знаю!

Никакими планами ее выступление не предусматрива­лось, поэтому учительница забеспокоилась:

– А что ты собираешься петь? – но опоздала: Тотто-тян уже набрала воздух в легкие.

Раз она представляет «Томоэ», решила Тотто-тян, то лучше всего спеть самую известную в школе песню. И она запела:

Хорошо прожевывайВсю еду…

Кто-то из детей засмеялся. Другие стали расспраши­вать своих соседей: «Это какая песня? Какая?» Учитель­ница приготовилась было дирижировать, но так и засты­ла с поднятыми кверху руками, не зная, что делать. А Тотто-тян, преодолевая смущение, пела что есть мочи:

Жуй, жуй, жуй,А я подожду.

Закончив петь, Тотто-тян низко поклонилась. А когда подняла голову, испугалась, заметив слезы на глазах у солдата: «Неужели я сделала что-нибудь не то?» Но тут солдат, который был чуть постарше ее папы, снова по­гладил ее по голове и сказал:

– Спасибо! Спасибо!

Он все гладил и гладил ее, а слезы не переставая катились по его щекам. Тогда учительница, явно чтобы разрядить обстановку, предложила:

– А теперь давайте прочитаем сочинения, которые мы написали вам в подарок.

Дети по очереди стали читать вслух свои сочинения. Тотто-тян поглядела на своего солдата. Глаза и нос у него покраснели, но он уже улыбался. Тотто-тян улыбнулась ему в ответ. И подумала: «Как хорошо, что мой солдат улыбается!»

Почему солдат плакал, знал только он один. Может быть, оттого, что дома у него осталась маленькая девочка, похожая на Тотто-тян. А может быть, его растрогал один вид старательно певшей малышки. Но скорее всего, ему было просто горько оттого, что фронтовой опыт говорил ему – скоро вообще нечего будет есть. А эта милая де­вочка так серьезно поет о том, что надо «хорошо проже­вывать», не подозревая, какие грозные события надвига­ются на нее и других славных ребятишек.

Война на Тихом океане разгоралась, но дети, читавшие свои сочинения и распевавшие песни, не осознавали этого.

Кора здоровья

Показав знакомому перронному контролеру проездной билет, висевший на шее, Тотто-тян вышла на пристанционную площадь в Дзиюгаоке.

Сегодня там происходило нечто любопытное. На ци­новке, скрестив ноги, сидел молодой человек, а перед ним лежало что-то, напоминающее содранную с дерева кору. Вокруг собралось несколько зевак.

Тотто-тян тоже захотелось посмотреть – ее привлек громкий голос торговца:

– А теперь смотрите, будьте внимательны! Будьте внимательны!

Заметив остановившуюся возле него Тотто-тян, моло­дой человек заговорил:

– Известно, что для человека нет ничего дороже здо­ровья. Вы встаете утром и хотите знать, здоровы вы или нет. Ответ вам подскажет эта замечательная кора. Надо утром пожевать ее, и если будет горько, значит, вы больны. Если же не горько, значит, ваш организм в порядке и вы здоровы. Двадцать сэн – за кору, которая подскажет вам, больны вы или нет! Прошу вас, господин хороший, попробуйте!

Худощавый мужчина осторожно пожевал кору перед­ними зубами и, недоуменно наклонив голову набок, про­бормотал:

– Кажется… чуть-чуть… горьковато…

Торговец корой вскочил со своего места и заорал во всю глотку:

– Господин! Вы заболели! Берегите свое здоровье! Но ничего страшного… Вы же сами сказали – кажется, чуть-чуть… А вот вы, госпожа! Ну-ка, укусим разо­чек!

Женщина с корзиной для покупок взяла кусок поболь­ше и принялась с ожесточением раздирать его зубами. Пожевав немного, радостно объяснила:

– Ничуточки не горько!

– Мои поздравления, госпожа! Здоровье отменное, сомнений никаких! – воскликнул торговец и еще громче принялся расхваливать свой товар: – Двадцать сэн! Два­дцать сэн, и не больше! Каждое утро будете знать, здоровы вы или нет! Уступаю за бесценок!

Тотто-тян очень хотелось попробовать серой коры, но просить было неудобно. Вместо этого она поинтере­совалась:

– А вы будете здесь до конца уроков?

– Буду, буду, – ответил торговец, бросив быстрый взгляд на девочку.

Тотто-тян с ранцем, подпрыгивающим за спиной, по­бежала з школу. Времени до начала уроков оставалось мало, а надо было еще найти деньги. Может быть, по­просить у ребят?

– Не одолжит ли мне кто-нибудь двадцать сэн?

В ответ – молчание. Деньги не бог весть какие – боль­ше двух коробочек с карамельками на них не купишь, но и таких денег ни у кого не оказалось. После некоторой заминки Миё-тян предложила:

– Хочешь, я попрошу у родителей?

Миё-тян была дочкой директора. Иногда, вот как сей час, это было удобно. Их домик был пристроен к актовому залу, так что они жили как бы в самой школе.

– Папа одолжит деньги, но он хочет знать, зачем они тебе, – вернувшись, сообщила Миё-тян.

Тотто-тян отправилась в кабинет директора. Едва за­видев ее, он снял очки и спросил:

– Так тебе нужны двадцать сэн? А на что ты их потратишь?

– Хочу купить кусочек коры. Разжуешь ее и сразу узнаешь, здоров ты или болен! – поспешно ответила девочка.

– А где ее продают? – полюбопытствовал директор.

– Перед станцией, – без промедления ответила Тот­то-тян.

– Ладно! – согласился директор. – Покупай, раз тебе хочется. Только и мне потом дай попробовать.

Директор достал из кармана пиджака кошелек и по­ложил в ладошку Тотто-тян монетку в двадцать сэн.

– Ой, большое спасибо! Обязательно верну – вот только возьму у мамы. На книжки она сама мне дает. А если я что-нибудь захочу, то надо сначала попросить. Но будьте уверены: она не откажет, ведь кора здоровья – нужная вещь.

После уроков Тотто-тян, зажав в руке монету, поспе­шила к станции. Продавец коры был еще там и все так же громко, на всю площадь, расхваливал свой товар. Когда Тотто-тян протянула ему двадцать сэн, парень оскла­бился:

– Какая добрая девочка! Вот-то обрадуются папа с мамой!

– И Рокки тоже! – добавила Тотто-тян.

– Рокки? Кто это? – недоуменно переспросил прода­вец, выбирая кусок побольше.

– Наша собака! Немецкая овчарка!

Продавец перестал рыться в куче коры и, немного подумав, сказал:

– Ну и что ж, что собака… И ей сгодится. Будет горько, выплюнет. Значит, нездорова…

Наконец парень вытащил кусок коры сантиметров пят­надцати в длину.

– Ну как, подойдет? Запомни, будешь жевать по ут­рам. Если будет горько, значит, больна. А нет – значит, в добром здравии.

Тотто-тян вернулась домой, бережно неся в руке за­вернутую в газету кору. Первым делом она попробовала сама: кора была сухой и жесткой, но без всякой горечи.

– Ура! Я здорова!!!

– Еще бы! Конечно, здорова. С чего это ты вдруг? – заулыбалась мама.

Тотто-тян все объяснила. Мама тоже пожевала:

– Совсем не горько.

– Значит, и ты здорова!

Потом Тотто-тян отправилась к Рокки и показала ей кусочек. Рокки обнюхала и лизнула кору. Девочка объяс­нила ей:

– А теперь откуси немного. Тогда узнаем, здорова ты или болеешь.

Однако, вместо того чтобы пожевать кору, Рокки по­чесала лапой у себя за ухом. Тогда Тотто-тян поднесла кусок поближе к пасти.

– Ты все-таки попробуй! Надо проверить, не больна ли ты.

Рокки нехотя куснула с краешку, еще раз понюхала и равнодушно зевнула. По крайней мере, ее поведение не говорило о том, что кора ей противна.

– Ура! Рокки тоже здорова!

На следующее утро мама дала ей двадцать сэн. Тот­то-тян немедленно направилась к директору и протянула ему кусок коры.

Директор недоуменно посмотрел на невзрачную щепку, но, увидев монетку в протянутой руке, сразу вспом­нил.

– Попробуйте, – предложила Тотто-тян. – Если будет горчить, значит, вы заболели.

Директор пожевал немного. Потом перевернул кору, принялся внимательно ее рассматривать.

– Ну как? Горько? – с тревогой в голосе спросила Тотто-тян, заглядывая ему в лицо.

– Вообще никакого вкуса… – задумчиво ответил ди­ректор и, возвращая кору, добавил: – Я вполне здоров. Спасибо тебе!

– Ура! Наш директор тоже здоров!

В тот день в школе каждому пришлось отведать коры. И никому она не показалась горькой, следовательно, все были здоровы. Все в «Томоэ» в полном здравии! Тотто-тян была вне себя от радости. То один, то другой ученик приходил к директору, чтобы доложить о своем здоровье, и каждому тот отвечал: