Холгер Пукк - Юри Страница 26

Наконец нить мыслей прервалась, и Юри остановился.

За кустарником виднелась постройка с ввалившейся крышей.

«Вот сюда я и пойду», — решил мальчик, словно он достиг заранее намеченной цели.

Ветхий, полуразвалившийся сарай принял гостя молча и неприветливо. Единственное, что он мог предложить пришельцу, — охапку прошлогоднего сена возле покосившейся стены. Но гость оказался не из капризных. Можно было подумать, что именно эту жалкую подстилку он и искал. Юри растянулся на ней и, вконец обессиленный, заснул.

12

Ранним воскресным утром в квартире, где жила бабушка Эрвина Коппеля, раздался робкий стук в дверь. Стук в комнате был слышен, но бабушка не хотела, чтобы её прерывали. Она сидела за столом и молилась. Под сложенными крестом пухлыми руками лежала чёрная книга, на её обложке был вытиснен золотой крест.

Над книгой на середине стола стояли две зажжённые свечки. Между ними — ваза с цветами. К вазе прислонена маленькая фотокарточка узколицего мальчика. Обе свечки обёрнуты чёрной материей.

Толстые губы старухи шевелились, и в комнате слышалось непонятное бормотание.

Стук в дверь повторился.

— Видали нечистого, как смущает! Не даёт слова божьего произнести, — проворчала старуха и поднялась из-за стола.

На пороге стоял коренастый широкоплечий мальчик, лицо его было бледным, одежда помята.

— Здрасте! — Мальчик стянул с головы школьную фуражку. — Здесь живёт Эрви… Эрвин Коппель?

Бабушка испустила глубокий вздох и кротко сказала:

— Дорогое дитя, ты опоздал. Небесный отец призвал нашего безбожного отрока к себе.

Мальчика точно судорога свела — его тело так вздрогнуло, что, боясь упасть, он ухватился за дверную ручку.

Огромными, застывшими от ужаса глазами смотрел он в спокойное лицо старухи.

Словно разгадав мысли ребёнка, испуганного её непоколебимым спокойствием, старуха немного нараспев сказала:

— Я ему всегда говорила, что всевышний не оставит безнаказанным того, кто не чтит имя божье. И вот возмездие настало. Заслуженное возмездие!

Юри тяжело опустил голову на грудь.

— Входи, дорогое дитя, — предложила старуха; она решила, что ребёнок проникся её словами о наказании божьем. — Как тебя зовут?

— Юри… Юри Кангур, — пробормотал мальчик, с трудом перешагивая порог. Он опустился на стул возле стола и тяжело вздохнул. Его вздох прозвучал как стон.

— Не печалься, Юри. Всё, что творит всесильный Иегова, всегда на благо.

Юри поднял взлохмаченную голову и с удивлением уставился на старуху.

— А разве вам его совсем не жалко?! — воскликнул мальчик с гневом и болью в голосе, словно ему было невыносимо горько слышать такие слова.

Старуха скрестила на груди руки. Вздохнула, закатила глаза к потолку и начала бубнить, словно заученный стих:

— Я благодарю Иегову за то, что он уже теперь позвал нашего отрока к себе, теперь, когда ноша его грехов ещё невелика. Наш Эрви с помощью господа избежал адских мук.

Юри стало противно: и зачем только он обнаружил своё горе перед таким человеком! Тысячу раз прав был Эрви, когда говорил, что дома можно находиться, только пока бабушка спит.

Надо идти. Здесь об Эрви не с кем поговорить.

— У него остался мой школьный портфель… Эрви говорил. Я прошу вас, отдайте его мне, — произнёс Юри и, вздохнув, поднялся из-за стола.

— Портфеля больше нет. Милиционеры унесли его с собою, — ответила старуха так же спокойно, словно всё это не имело к ней ни малейшего отношения.

— Милиционеры?!

Пальцы мальчика впились в край стола. Несколько мгновений он не мог прийти в себя, словно его ударили. Потом, еле волоча ноги, он побрёл к двери.

Надо немедленно бежать!

Страх придал Юри сил. Ноги обрели лёгкость и проворство. Юри одним махом сбежал вниз по лестнице и выскочил на улицу…

На окраине города ранним утром в воскресенье было совсем пустынно, люди ещё только просыпались, и Юри казалось, что идти по этой длинной, без единого поворота улице — безумная затея. Он весь будет словно на ладони.

Сразу за домом свернула налево какая-то немощеная улочка. Она упиралась в кустарник; кустарник, по-видимому, со всех сторон окружал эту часть города.

Только в густых зарослях ольхи осмелился Юри перевести дух. Он немного пришёл в себя, мысль его работала необычайно чётко.

«Теперь конец! Портфель Юри Кангура нашли в доме Эрви Коппеля. Значит, парни были знакомы. Вчера вечером как раз в это время милиционер видел Юри Кангура бегущим из парка Медведя. Дело яснее ясного».

Но тут же мальчика взяло зло на свою трусость.

«Что ясно?! Пойду в милицию и расскажу всё как было. Мне же поверят… А если не поверят? Вызовут Билли и Вялого. Они в один голос скажут: это был Юри, это он… Их двое, а я один. Почему работники милиции должны верить именно мне? Все мы одинаковые — обитатели «дворца»!» Юри, словно игрок в шахматы, заранее обдумывал все возможные комбинации.

Что же делать?

Откуда-то донёсся лай собак и напомнил Юри больших лохматых овчарок из уголовного розыска. Мальчик однажды ходил с пионерским отрядом в гости, в школу следователей. Там демонстрировали ловкость и умение этих умных животных. Разыскать человека по следу — для них плёвое дело.

Юри прислушался.

Да, лай приближался. Кто-то крикнул им, подал команду, и собаки ответили ещё более громким лаем.

Юри лёг на землю. Но вскоре в кустах воцарилась полная тишина. Лишь ветер шелестел в вершинах высоких ольх.

Земля в зарослях была очень сырая, как всегда в начале лета; одежда Юри на локтях и коленях промокла насквозь. Мальчика начинало знобить.

Юри поднялся.

Вокруг него были лишь серые стволы ольховника — одни толщиною в палец, другие потолще, а были и такие, что рукой не обхватишь. Густые заросли стояли вокруг плотной серой стеной, сквозь которую лишь там и сям пробивались одиночные косые стрелы солнечных лучей.

Раздвигая обеими руками ольху, Юри пошёл дальше. Зарослям не видно было конца. С трудом Юри продирался вперёд.

Наконец вдали показалось шоссе. На окраине города, возле самого шоссе, стоял выкрашенный в зелёную краску ларёк.

Выглядывая из зарослей, Юри увидел, как продавщица снимает с узкого окна ставни. За стеклом показались банки и коробки с яркими этикетками.

Юри вспомнил, что у него ещё есть деньги. Целых три рубля семьдесят копеек.

И сразу же мальчик ощутил нестерпимый голод, под его натиском страх и чувство осторожности отступили в сторону. Еда! Еда! Наконец-то он сможет поесть.

Юри вышел из кустов и пересёк шоссе.

Продавщица открыла окошечко. Из глубины ларька пахнуло съестным. Тут же, на прилавке, так, что можно было дотянуться рукой, лежала груда жёлтых пачек масла.

— Ну, что ты хочешь?

Голос продавщицы заставил Юри оторвать взгляд от колбас и сыров. Что можно купить на три рубля семьдесят копеек?

— У вас есть хлеб? — спросил он дрожащим от страха голосом: ведь хлеба в этом ларьке могли и не продавать.

— Есть. Тебе одну буханку или больше?

— Одну, одну! — воскликнул Юри.

На сдачу он ещё купил кусочек самой дешёвой ливерной колбасы.

Оставив продавщицу в полном недоумении, Юри исчез так же неожиданно, как и появился.

День прошёл в бесцельном шатании по рощам и кустарникам городской окраины. Около полудня, когда хлеб был съеден до последней крошки, Юри немного поспал в каком-то подвернувшемся на пути сарае. Но очень скоро холод поднял его на ноги и заставил идти дальше.

Под вечер мальчик добрался до соснячка. Ровные сосенки поднимались в гору. Юри очень устал и думал лишь о том, чтобы найти хоть какое-нибудь пристанище. Силы его были на исходе, повреждённая нога нестерпимо болела, в голове стоял гул. Поднявшись на пригорок, Юри тупо огляделся.

Поодаль, среди стволов сосен, виднелись яркие цветы. Между ними серыми и белыми пятнами выделялись гранитные плиты. Тут и там ходили люди.

Кладбище! Он вышел на Горное кладбище. Но с другой стороны, не с той, с которой приходил обычно. Поэтому-то он и не сразу узнал знакомое место.

Первой мыслью Юри было отыскать могилу матери и сидеть возле неё долго-долго… Приятное тёплое чувство охватило его — мальчику казалось: он нашёл именно то, что искал в течение всего долгого дня.

Под ногами росли курчавые кустики вереска. Юри наклонился и отломил несколько веточек, чтобы отнести их в подарок матери.

Всё его существо тянулось к могиле матери, и всё-таки он не мог выйти из леса. Его останавливал страх. Тот самый страх, который заставлял его весь день бродить по безлюдным кустарникам и рощам. А вдруг здесь, на кладбище, найдутся люди, которые знают, что милиция ищет по городу светлоголового мальчика? Того, который убегал оттуда… оттуда, где из-под скамейки торчала голова мёртвого Эрви.