Жаклин Уилсон - Моя сестра Джоди Страница 27

– Прекратите свои глупости, – сказала мама. – Скажите лучше, что вам подать к булочкам – молоко или сок? А может, чашку чая? – она посмотрела на Харли и с гордостью добавила: – У меня есть хороший, «Эрл грей».

– Огромное спасибо, миссис Уэллс, – ответил Харли. – С удовольствием выпил бы чашечку чая.

– «Эрл грей»? А чего это такое, мам? – отлично имитируя простонародный акцент, протянула Джоди. – Чай, что ли? Ну дела! А простого-то чаю, черного то бишь, у нас нету случаем?

Мама выразительно посмотрела на Джоди, тяжело вздохнула, но ничего не ответила. Налила нам «Эрл грей», и мы какое-то время молча пили этот аристократический чай и ели мамины булочки, а потом собрались идти докрашивать нашу спальню.

– Это действительно твои старые вещи, Харли? – недоверчиво спросила мама.

Одежда была ему слишком мала – джинсы едва доходили до лодыжек, но оставались ярко-синими, как новые. Чистеньким и новеньким выглядел и тесноватый для Харли свитерок.

– Да не волнуйся, мам, перед работой Харли может, как мы, раздеться до трусов, – сказала Джоди.

Мама в ужасе тряхнула головой.

– Шутка! – объявила Джоди.

– Когда-нибудь ты дошутишься, юная леди, и перегнешь палку, – сказала мама.

– Не перегну, – пробормотала себе под нос Джоди.

Потом мы целую вечность мирно и спокойно красили стены. Джоди на полную громкость врубила проигрыватель, подпевала своим любимым песенкам и водила кистью в такт музыке, умудряясь одновременно еще и пританцовывать на своих высоких каблуках.

Харли наносил краску уверенными широкими мазками: вверх-вниз, вверх-вниз, но когда дошел до карандашного изображения Кассии и Пэнси, не стал его закрашивать, а обвел рамкой. Потом присел возле стены и нарисовал рядом с девушками долговязого парня в ливрее и – в пузыре – его слова: «Я Фредерик, лакей. Я дружу с Кассией».

– А с Пэнси? – спросила Джоди.

– А, да, конечно.

– Так напиши это.

Харли низко наклонился и принялся писать, медленно произнося вслух:

– «А кричалка-приставалка Пэнси – мой злейший враг».

Джоди негодующе взвизгнула и бросилась к стене, но там было просто добавлено: «И с Пэнси тоже».

Харли подмигнул мне. Я красила стену аккуратными мелкими мазками. Поскольку я лучше всех владела кистью, мне доверили самый ответственный участок – нижний край стены у плинтуса. Дойдя до рисунка в рамке, я взяла свою коробку с красками и очень аккуратно раскрасила фигурки Кассии, Пэнси и Фредерика.

К тому моменту, когда раздался мамин гонг, приглашавший всех пить чай, мы почти закончили. От запаха краски меня слегка подташнивало, но как только я уселась за стол между Джоди и Харли, на меня напал волчий аппетит. Я проглотила и сэндвич с тунцом и сахарной кукурузой, и яйцо, и томатный ролл, и нарезанную соломкой морковь. Выпила йогурт, съела весь виноград, целых три маминых булочки, и толоконную кашу, и шоколад, и миндаль.

– Отлично, моя дорогая! – потрепала меня по плечу мама, проходя мимо нашего стола. – Сердце радуется, когда у человека такой здоровый аппетит.

– Ты могла бы поделиться булочками со мной, – печально заметил Дэн, заставляя своего прозрачного человека перепрыгнуть через мою пустую тарелку. – Мы с Дэном голодные! Покорми нас! – сердито пропищал он за него.

Я понарошку покормила их обоих с пустой ложки.

– Нет-нет, мы хотим настоящей еды! – запротестовали они.

– Попросите у моей мамы. Она с удовольствием даст вам добавки, – сказала я.

Дэн поморгал, глядя на маму в ее белом переднике и клетчатых брюках.

– Это не твоя мама! – заявил он и хихикнул. – Это миссис Уэллс, наша новая повариха.

– Я знаю, но она еще и моя мама, – сказала я.

– И моя мама тоже, – заметила Джоди, отдавая Дэну свою последнюю булочку.

Дэн какое-то время жевал булочку, что-то обдумывал, а потом улыбнулся и сказал:

– Тогда она и моя мама.

Джоди рассмеялась, а мне захотелось разрыдаться.

– Представляете, бедный малыш Дэн решил, что наша мама – и его мама тоже, – сказала я, когда мы возвращались в спальню докрашивать нашу прелестную пурпурную комнату. Харли снова был вместе с нами, ему предстояло покрасить верхние уголки стен.

– Может, она сможет стать общей мамой, – сказал он. – Я бы и сам от такой мамы не отказался. Она очень добрая, очень спокойная и превосходно готовит.

– Вы дурачки! – пожала плечами Джоди. – Да, наша мама хорошая повариха, тут я не спорю, но она вовсе не добрая и не спокойная.

– Да нет же, Джоди, она не такая! – возразила я.

– Может быть, она просто кажется тебе такой, потому что ты сводишь ее с ума, – сказал Харли. – Уверен, что с Перл она очень ласковая.

– С Перл все ласковые, – фыркнула Джоди. – Даже я! А у тебя какая мама, Харли?

– Не приставай к нему, Джоди, – сказала я, хотя мне самой ужасно хотелось узнать о его маме.

– Она корова, – спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, ответил Харли.

– Что?!

– Ты хотел сказать, что она плохо с тобой обращается?

– Нет, она ведет себя со мной, можно сказать, безупречно. Старается вытащить меня с собой на какой-нибудь званый завтрак, дарит мне всякие любопытные вещицы, и все такое, только не вкладывает во все это ни души, ни сердца. Я вообще сомневаюсь, что у нее есть сердце. Будь она прозрачной, как человек Дэна, можно было бы рассмотреть огромное пустое место между ее легкими и печенью. Она не любит меня, хотя со стороны этого не заметно, ведь моя мама такая милая. Я смущаю и раздражаю ее. Впрочем, не думаю, что она любила кого-нибудь и из своих бойфрендов. С нынешним она задержалась дольше, чем с остальными, но он и богаче всех, кто был у нее раньше. Судоходный магнат, на минуточку.

– А ты не придумываешь, Харли? – недоверчиво спросила я.

– Да нет, все это банально и скучно. Если бы я захотел приврать, придумал бы что-нибудь поинтереснее. Эй, смотрите, как мне удалось закрасить этот угол! Класс! На кой мне сдалась эта дорогущая школа? Я и без нее смог бы стать отличным художником и оформителем.

– А твой отец плохо к тебе относится? – спросила я.

– Да не так чтобы. Поначалу он пытался завязать со мной дружбу. Однажды взял меня с собой на футбол. Мы сидели с ним в директорской ложе стадиона. Но я ненавижу футбол. Не могу понять, что там игроки на поле делают. Короче, по мне, это пустая трата времени. Потом он взял меня на крикет – смотреть эту игру примерно так же интересно, как наблюдать за тем, как сохнет пурпурная краска на стенах. Тоска, одним словом. Еще мамин судоходный босс хотел, чтобы я сам – с таким ростом – занялся баскетболом. Никак не хотел понять, что я совершенно равнодушен к любому спорту. Отстал только после того, как я украл его кредитную карточку.

– Что ты сделал?! – выпучила глаза Джоди.

– Ты не мог! – воскликнула я.

– Смог. Ведь он же богач, ему это как слону дробинка. Одним словом, я заказал кучу всего по Интернету. Заказывал не только то, что мне на самом деле хотелось, а просто все подряд. По алфавиту. Абрикосовое деревце-саженец (на кой оно мне?), потом дорогущий кожаный викторианский бювар[8], китайскую вазу, полсотни галстуков. Это было прикольно, в эту игру можно было играть часами. А потом в течение нескольких недель к нам домой продолжали приносить мои заказы.

– Отчим узнал, что это ты?

– Узнал, конечно.

– И что он с тобой сделал?

– Сказал, что я болван и идиот, но на самом деле он был скорее удивлен, чем рассержен. А мамаша отвела меня к дорогущему психиатру. Вот уж где я позабавился, вот уж где дал полную волю своей буйной фантазии! Короче, даже с помощью того психиатра мать с отчимом так и не смогли понять, то ли я испорченный, то ли сумасшедший, а может, то и другое сразу, и отправили меня подальше с глаз, в школу-интернат.

– Ну да, ну да, так многие родители поступают – но почему ты остался здесь на лето, почему не уехал на каникулы? – спросила Джоди. – Или они так решили – бросить тебя здесь?

– Наоборот, это я бросил их, – сказал Харли. – Мне даже думать было противно о том, чтобы ехать домой. Да у меня и нет своего дома. Моя мамаша живет в Лондоне на съемной квартире, а на лето она вместе со своим кошельком на ножках отправилась на его чертовой роскошной яхте на греческие острова. А меня на воде всегда укачивает и тошнит, даже на той луже в Гайд-парке, которую называют озером Серпентин. Но даже если бы я не страдал морской болезнью, меня все равно стошнило бы в их милой компании. Так что я решил остаться на лето здесь. Когда я сказал об этом, мамаша и ее хахаль едва не заплясали от восторга.

– Я думаю, ты все же прогадал, – заметила Джоди. – Роскошная яхта, Греция и всякое такое. Ты согласна, Перл?

– Все зависит от того, кто с тобой рядом, – дернула я плечом.

– Пожалуй. Жаль, конечно, что ты, похоже, не дошел до буквы «я», когда делал покупки в Интернете, Харли. Иначе сейчас у тебя была бы своя яхта, а уж компанию мы бы тебе составили, можешь не сомневаться. Надеюсь, от нас тебя не стошнило бы?