Лёня Герзон - Приключения Никтошки (сборник) Страница 28

– Так прочищать удобней, – отозвался фермер.

– А…

– У вас тут, что, ураган был? – спросил Знайка.

– Нет, урагана не было.

– А почему же всё такое косое?

– А у нас с братом глазомер плохой.

– А вы, что, всё глазомером меряете? – удивился Напильник.

– А так быстрее, – сказал коротышка.

Трактор остановился. Грязи во дворе оказалось почему-то больше, чем в поле. Тут ее было не по колено и не по пояс, а по уши. Трактор плавал вовсю.

– Как же мы выйдем? – забеспокоился доктор Таблеткин.

– Не волнуйтесь, сейчас я спущу трап, – сказал фермер. – Я знаю, что городские коротышки любят чистоту.

Он спрыгнул с трактора прямо в грязь. Это был очень высокий коротышка, и грязь ему доходила не до ушей, а только до плеч. Он взял широкую доску и одним концом приставил к кабине трактора, а другим – к крыльцу дома. Знайка, Напильник, Торопыга, доктор Таблеткин и охотник Патрон осторожно прошли по трапу. За ними побежал Булька, но соскользнул и влип в грязь. Булька громко лаял, но от этого увязал всё глубже.

– Скорее спасательный круг! – закричал Патрон не своим голосом. – Он же захлебнется!

– Спокойно! Всё под контролем, – послышалось из окна.

Другой моряк-фермер, как две капли воды похожий на первого, высунул из окна удочку с привязанным к леске спасательным кругом. Бультерьер, уже увязший так, что только нос и глаза торчали из грязи, вцепился в спасательный круг. У этого пса была мертвая хватка, и таща вдвоем за удочку, братья выволокли его из грязи.

– Держи его скорее, чтоб не начал отряхиваться! – кричал Таблеткин. – А то он мне весь белый халат забрызгает грязью!

Но было уже поздно. Булька стал отряхиваться, как это делают все собаки, и крепко заляпал халат доктора. А также одежду и лица всех остальных коротышек.

– Это ничего! – сказал первый фермер, открывая дверь и впуская гостей в дом. – Наша грязь экологически чистая, даже полезная. У нас, как сами видите, никакого химического загрязнения нет. Одни коровы!

– И все же, – пробормотал Таблеткин, протирая пенсне.

Глава восемнадцатая

КРАПИВНЫЙ ТУПИК

Никтошка всё бродил вокруг взорванного автомобиля и никак не мог понять, что ему делать. Голова как-то не хотела работать и придумывать – что же дальше. Наконец Никтошка почувствовал, что он очень голодный. Попытался открыть багажник, в который добрый Правдюша сложил кучу разной еды. Но, видимо, от взрыва, багажник как-то весь смялся и крышка не открывалась. Никтошка дергал ручку изо всех сил, но молокомобиль был крепкий, как скала.

Да, жалко. Там и вареное яйцо, и картошка, и помидоры, и хлеб, и даже шоколад был. Никтошка по очереди перебрал в мыслях все эти съедобные вещи. Он отвернулся от машины и посмотрел в поле. Голова еле поворачивалась, такая была тяжелая. Словно на ней лежал сверху какой-то камень.

Никтошка вспомнил, что на заднем сидении лежат две запасные канистры – одна с молоком, другая со сметаной, и залез в машину. Там была только одна канистра. Никтошка отвинтил крышку – молоко. Налить его было не во что, и Никтошка с трудом поднял тяжеленную канистру, чтобы напиться прямо из горлышка. Но сделав большой глоток, он почувствовал, что молоко кислое, и едва не подавился. Горлышко канистры выскочило изо рта, и кислое молоко полилось ему за шиворот. Фу, какая гадость!

Но как же так, ведь он же сам налил в эту канистру молоко прямо из под Мышуни! Правдюша стоял на высокой лестнице и держал шланг у Мышуниного вымени, а другой конец шланга Никтошка засунул в горлышко. Не могла же Мышуня давать кислое молоко? «Может, она болеет, и от этого у нее молоко кислое?» – предположил Никтошка. Он не знал, что от сильного удара или сотрясения молоко обычно скисает. Мышуня тут была совершенно не при чем – молоко скисло от взрыва.

От голода, а может быть, от взрыва у Никтошки болела голова. Она вообще была такая тяжелая, что он с трудом носил ее. Шея не поворачивалась. Казалось, она вот-вот согнется пополам и голова покатится на землю. «Все ясно, – пробормотал Никтошка, – меня контузило». Никтошка так устал носить свою голову, что встал на четвереньки и хотел уже уткнуться лбом в землю, чтобы хоть немножечко отдохнуть. Но тут перед его глазами оказалась ямка, наполненная чистой дождевой водой. Ночью был дождь, а вода еще не успела высохнуть. Никтошка, конечно же, знал, что нельзя пить воду из ямок. В худшем случае от этого можно даже козленком стать. Но ему очень хотелось пить. И тут он увидел свое отражение.

У Вруши с Правдюшей в доме не было ни одного зеркала. Братья в зеркала не смотрелись. Какой смысл? Хочешь увидеть себя – посмотри на брата, он и есть твое отражение. Так что Никтошка давно себя не видел.

«Ничего себе! Неужели это я?» Из лужи на него смотрело какое-то страшно худое, черное существо с торчащими в разные стороны волосами, густо смазанными чем-то очень жирным и белым. Несомненно, это была сметана. На голове у существа возвышалась гора этого съедобного продукта – целая сметанная башня, склоненная немного набок.

– Вилка, как же это я так закоптился? – спросил Никтошка своего мысленного друга. – Да вообще, это же разве я?

– Это ты, – ответил Вилка.

В животе стояла такая голодуха… Правой рукой Никтошка снял с головы половину сметанной башни и запихнул себе в рот. О-о-о-о! Как это было приятно!

– Здорово пахнет, правда, Вилка?

– О да! – отозвался Вилка.

Быстро проглотив верхушку, Никтошка запустил пальцы в основание сметанного здания и уничтожил его. Голове сильно полегчало. Она даже перестала болеть. Никтошка покрутил шеей, помотал головой. Шея прекрасно крутилась, а голова легко моталась. Оказывается, это его не контузило, а всё дело в сметане.

Не только Никтошкина голова, но и весь он – с ног и до этой самой головы был вымазан в сметане.

– Словно булка, которой собираются позавтракать, – сказал Никтошка Вилке.

– Вот ты теперь сам собой и позавтракаешь, – сказал Вилка.

Я тут подумал и решил: не буду описывать все несчастья, которые свалились на голову Никтошки. Иначе вместо «Приключений Никтошки» эту книжку нужно было бы назвать «Злоключения Никтошки». Упомяну только, что оставив взорванный автомобиль, он пошел дальше по той же дорожке. Он долго по ней шел, а дорожка всё сужалась, пока не исчезла совсем. Так уж получилось, что зашел Никтошка в глухое место. Вместо травы и пшеницы тут росла крапива, разбавленная репейником и чертополохом. К тому же стемнело, да и ветер сильный поднялся. Холодно стало…

Ну, бывает ведь в жизни, что не везет. Вот Никтошке и не повезло. Попал, так сказать, в безвыходное положение. И он еще все никак не мог понять, как это у него так получилось. Ведь Правдюша всё точно сказал: по этой дороге поедешь – через два часа будешь в Цветограде. А вместо Цветограда – одна крапива. Уже совсем в темноте Никтошка сел на мокрую землю и закурил свою трубку.

Глава девятнадцатая

А ГДЕ ЖЕ НИКТОКША?

В доме оказалась всего только одна комната. Зато очень большая. И тоже слегка кривоватая. Хотя из-за того, что потолки высокие, не так было заметно, что в одном месте они ниже, а в другом выше. Пол в некоторых местах поднимался, в других опускался, так что, ходя по дому, можно было вообразить, будто ты плывешь по волнам. Этому соответствовала и обстановка. Напротив входа висел портрет капитана Немо. Повсюду были развешены карты морей и островов. Возле каждого окна висел спасательный круг, словно за окном сразу начиналась вода.

– Здорово сделали! – похвалил Напильник, крутанув штурвал на капитанском мостике, слегка, впрочем, кривоватом.

Коротышки с интересом разглядывали помещение. Вдоль кривых стен стояла мебель, видимо тоже сработанная фермерами, потому что она тоже была кривая. А стол на кухне все время качался, поскольку одна ножка у него была короче других трех, а из тех трех, что подлиннее, одна все-таки короче оставшихся двух. Да и эти – обе разной длины. В общем, стол сильно качался. Особенно, если на него что-нибудь ставили или облокачивались. «Но это ничего, – сказал гостям один из фермеров. – Надо просто быть внимательным, и ничего не упадет. Вы скоро привыкнете!»

– Спасибо, что пригласили нас обедать, – сказал Знайка, когда все расселись по колченогим стульям. – Давайте знакомиться!

– Давайте.

Ученый поправил очки.

– Я Знайка, а это мои помощники: доктор Таблеткин, слесарь Напильник, шофер Торопыга, охотник Патрон и его собака Булька.

«Хм… вообще-то я не помощник… я и сам по себе» – пробормотал Таблеткин, покачиваясь на кривом стуле.

– Правдюша! – хором представились братья.

И тут же укоризненно посмотрели друг на друга.

– Ты опять? – одновременно сказали они.

– Правдюша – это что, их обоих так зовут? – спросил Торопыга.

– Нет, это меня так зовут, – сказал один из братьев, – а его зовут Вруша. Напильник удивленно почесал голову.

– Нет, ну это просто наглость какая-то! – возмутился другой брат. – Правдюша – это я! А он – Вруша!